Лиса в аптечной лавке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"
– Простите, госпожа Сапфира, но ваш сын должен был подумать о последствиях, прежде чем начал шантажировать мою жену.
Он вроде бы мягко, но настойчиво подвел ее к диванчику у стены, заставил сесть.
– Мальчик вырос. Он не может всю жизнь прятаться под вашей юбкой.
Люция заплакала. Я прокусила губу: смотреть на это было больно.
– А девочка? Я уговорила ее вернуться к вам! Что же вы творите!
– Все в руках вашего сына, Люция. Я получаю письма, он – антидот, а с женой мы разберемся без свидетелей.
Вот, значит, как.
Я отхлебнула из горла, подавила желание садануть этой бутылкой мужа по голове и обыскать, забрав антидот. Добрая воля Айгора… Да я скорее поверю в аномальную жару в Антарктиде!
Кажется, Айгору пришла в голову та же мысль, потому что он бросился на Ксандера. Точнее попытался броситься: муж повел рукой, и хозяин дома отлетел, сполз по стене, тряся головой. Я хихикнула – настолько нелепо он выглядел, – отсалютовала присутствующим бутылкой и снова приложилась к горлышку. Отравленное или нет, вино было отменным.
– Вы теряете время из-за собственного упрямства, – произнес Ксандер.
Айгор поднялся и, шатаясь, побрел из гостиной.
– Алисия, ведите себя прилично. – Муж отобрал у меня бутылку.
– Зачем? – поинтересовалась я. – Мы же с вами уже выяснили, что вы забальзамируете мой труп и поставите в кабинете. Так не мешайте мне проспиртоваться как следует. Облегчу вам работу.
Он усмехнулся, но ничего не ответил. Повисла тишина, прерываемая только всхлипами Люции. Мое сердце колотилось в горле, и я не могла его унять, не помогали никакие дыхательные техники.
Неужели все-таки яд? Неужели все остальное было неправдой? «Моя… Лиска, – вспомнился мне прерывистый шепот. – Моя… Никому тебя не отдам».
Ну вот и не отдал, так, что ли?
Я тихонько ругнулась, поняв, что бутылка оказалась вне досягаемости. Но прежде, чем успела дотянуться до нее, вернулся Айгор.
– Забирайте. И вы обещали противоядие.
– Здесь не все, – сказал Ксандер, пробегая взглядом один листок за другим. Я попыталась сосредоточиться на тексте, понять, в самом деле ли это мой почерк, но буквы прыгали перед глазами.
Да, в конце концов, с чего я взяла, будто почерк Алисии и мой одинаковы? Я – не она, у нас ничего общего, кроме внешности и… мужа. Но если почерк в самом деле отражение характера – то у меня он другой.
Айгор вернулся еще с несколькими листами.
– Еще, – холодно произнес Ксандер.
Нет, гаденыш в самом деле идиот. Его жизнь на кону, а он все пытается оставить себе возможность шантажа. Надо уметь проигрывать.
Айгор выругался, уже никого не стесняясь, вытащил из-за пазухи последний листок.
– Все! Клянусь собственной жизнью, это все!
– Не клянитесь тем, что вам не принадлежит, – усмехнулся Ксандер, достал из кармана пузырек, вложил его в руку Айгора, накрыв сверху своей ладонью. – Забирайте. И завтра же с утра уезжайте из столицы, иначе в обед получите от меня вызов. Повод я найду.
Айгор схватился за пробку, руки его дрожали. Ксандер низко поклонился Люции.
– Прошу прощения, госпожа Сапфира. Но кто-то должен был восполнить пробелы в воспитании этого недоросля.
– Вы не целитель, вы убийца! – прошипела она.
Ксандер снова поклонился. Протянул мне руку. Я посмотрела на него снизу вверх, не торопясь опираться. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Не дожидаясь, пока я что-то решу, Ксандер сам взял меня за запястье, и снова мне на миг почудилось, как тепло пробежало по руке, кольнув нервы. Я дернулась, но вырваться не получилось
– Главное – не навреди 14, – улыбнулся Ксандер, сдергивая меня со стула.
Сердце разом вернулось к нормальному ритму. Я ошарашенно посмотрела на мужа. Он издевается? Да я его просто убью!
Но прежде, чем я успела произнести хоть слово, муж выволок меня на улицу.
Глава 32
– Не было никакого яда, – сказала я, едва за нами закрылась тяжелая дверь дома. Выдернула свой локоть из руки Ксандера, ускорив шаг. – Магия. Ускорила ритм сердца, потом вернула нормальный. Айгор отвлекся, когда ты схватил его за ворот, а я просто не поняла, что за тепло пробежало по руке. Правильно?
– Правильно, – кивнул муж.
– Надеюсь, в той бутылке, что ты дал Айгору, слабительное?
– Ромашковый чай. За кого ты меня принимаешь?
Я развернулась к нему:
– За человека, на которого я очень зла.
Вместо ответа он сгреб меня в охапку, прижимая к себе. Я бесполезно дернулась раз-другой и потеряла охоту трепыхаться дальше, услышав тихое и почти виноватое:
– Лисенок, так надо было. Я блефовал, и, если бы он не поверил, приемлемых методов убеждения не осталось бы.
– Я бы не заплакала, если бы ты ему ноги переломал, – хмыкнула я, ткнувшись лбом ему в плечо. – Зарастил бы потом.
– Я сказал «приемлемых». Еще магию на него тратить!
– Магию тебе, значит, тратить жалко, а меня не жалко? Я чуть… – Я попыталась снова разжечь в себе злость, и снова она угасла, когда Ксандер прижал меня крепче и зарылся носом мне в волосы.
– Ты держалась потрясающе.
– Угу, особенно когда хлестала вино из горла, – буркнула я, заливаясь краской стыда. В самом деле, стоило бы держать себя в руках.– Если завтра я проснусь с похмелья и седой, это будет на твоей совести.
– Похмелье я тебе вылечу, а седину как-нибудь переживу. В конце концов, я намерен оставаться с тобой до тех времен, когда она все равно появится.
– Да я раньше копыта откину от сердечного приступа, и все по твоей милости!
Сердиться на него уже не получалось, и я возмущалась скорее из чувства противоречия.
– Я этого не допущу, – неожиданно серьезно сказал Ксандер, выпустил меня из объятий, заглянул в лицо. – Лиска, я умею действовать грубо и грязно. Но насилие – это последнее прибежище беспомощного, а я, смею надеяться, не беспомощен. Ты отвратительная актриса, поэтому рассказывать было нельзя. Айгор поверил бы, только если бы поверила ты, но… – Он криво улыбнулся, провел большим пальцем мне по скуле. – Глупо, но одновременно я очень хотел, чтобы ты не поверила, будто я способен тебя отравить.
– Я очень не хотела верить, – шепнула я.
Он улыбнулся.
– Один раз я причинил тебе вред. Больше такого не повторится. – Ксандер приобнял меня за талию и повлек к двери. – Пойдем домой.
Он провел меня в комнату, которую я про себя называла «маленькой гостиной». Кресло у окна, возле него круглый столик на одной ножке, на который удобно пристроить пяльцы или поставить корзинку с рукоделием. Еще одно кресло ближе к камину, рядом журнальный столик. У камина высокие напольные часы: кто-то успел их завести и выставить время… ох, ничего себе, как стремительно пролетел день!
– Сейчас я велю Томасу принести вина, а Энн – подать закуски, – сказал Ксандер.
– Спасибо, вина на сегодня хватило, – буркнула я.
– Разве тебе не надо будет запить вот это? – Он вынул из кармана пачку писем, протянул мне.
Я выхватила взглядом несколько строчек с верхнего письма. Ничего криминального, обычный девичий щебет – учеба, подруги… Почерк похож на мой и все же – не мой, линии тонкие, словно писавшая вообще не нажимала на перо.
– У тебя изменился почерк, – сказал Ксандер, как будто в самом деле читал мои мысли.
– Потому что я изменилась, – сказала я.
– Да, ты очень изменилась.
Нет, я никогда не расскажу ему, что на самом деле случилось в тот вечер. Не хочу, чтобы его чувство вины встало между нами. Хватит и того, что я чувствую себя виноватой перед той девочкой, которой не досталось обычного счастья.
– Не буду тебе мешать. – Ксандер шагнул к двери.
И уж точно я не стану читать письма, написанные не мной и не мне.
– Ты мне не мешаешь.
Я бросила пачку писем в камин, пустой по летнему времени. Сосредоточиться получилось не сразу, все-таки магом я пока была не слишком опытным, но наконец с кончиков пальцев слетели искры.