Лиса в аптечной лавке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"

Или тот, что со злой усмешкой заявил, будто перестарался с моим воспитанием?

Может быть, зря я ему доверилась? Может быть, стоило в самом деле бежать без оглядки? Только теперь уже поздно. Каков бы он ни был на самом деле, Ксандер не отпустит то – или ту, – кого счел своим.

Глава 31

В свертке, который Ксандер прихватил с собой, оказался мешочек, источавший одуряющий запах хорошего кофе, и бутылка вина.

– Не вы ли сами запретили мне хмельное? – вздохнула Люция, когда мы устроились за столом и Айгор на правах хозяина начал разливать вино. – Я подожду, пока мне сварят кофе.

– Я и сейчас повторю, что любой хмель вам не полезен, – вежливо улыбнулся Ксандер. – Но если вы против…

– Нет-нет, не обращайте на меня внимания. – Она взяла чашечку, которую служанка поставила перед ней на стол, пригубила с явным удовольствием. – Отличный кофе, спасибо за подарок. Рада, что Алисия проявила благоразумие. Она хорошая девочка, просто слишком юная и неопытная…

Я кисло улыбнулась. Не слишком приятно, когда о тебе говорят так, будто тебя рядом нет.

– Тогда давайте выпьем за новобрачных. Чтобы ничто не омрачало вашего счастья. – Айгор многозначительно на меня посмотрел.

Судя по тому, как на миг сузились глаза Ксандера, он это заметил. Но в следующий миг на лице мужа снова играла вежливая полуулыбка.

– Благодарю за пожелание. Несомненно, так оно и будет.

Завязался разговор, ничем не отличавшийся от десятка уже слышанных сегодня бесед, в которой главной моей заботой было вовремя вставлять: «В самом деле?», «Да что вы говорите!» – и подобные реплики да стараться не зевнуть. Природа, погода, путешествия, светские и культурные новости – темы для подобных разговоров, кажется, одинаковы во всех мирах, но я не знала ни упоминаемых авторов, ни актеров, ни постановок, не читала книг, наделавших шума в последние месяцы. Мне было в самом деле интересно, когда хозяева дома рассказывали о местах, где бывали и куда собираются, но Люция и ее сын не выезжали из города, и в пятнадцатый раз за день слышать, что лето выдалось чудное, мягкое и не дождливое, было выше моих сил.

– Что ж, не будем злоупотреблять вашим гостеприимством, – сказал Ксандер, и я обрадовалась было, но он добавил: – Верните письма, и мы распрощаемся.

На какой-то миг мне показалось, будто я ослышалась, тем более что сказано это было тем же светским тоном.

– Прошу прощения? – сказала Люция.

– Я хочу получить письма моей жены, которые оказались у вас. – Ксандер в упор посмотрел на Айгора.

Тот натянуто улыбнулся.

– Не понимаю вас.

– Что непонятного в желании вернуть свое? Мне. Нужны. Письма. Моей. Жены.

Я хватанула ртом воздух. Он в своем уме? Решил, что купил меня с потрохами? Или это часть игры? «Не хочу, чтобы ты мне все испортила», – вспомнились слова Ксандера.

Так что мне делать, чтобы все не испортить?

– Они не ваши! – вскинулся Айгор. – И вы не смеете осквернять память о чистом и светлом…

Он начал подниматься из-за стола, выпятив грудь, словно петух, взлетевший на забор. Ксандер одной рукой перехватил его запястье, другой вцепился в воротник, обрывая движение. Айгор неловко склонился над столом, зазвенела об пол опрокинутая посуда, ахнула Люция.

– Письма, – пугающе спокойно произнес Ксандер, выпустил Айгора.

Тот отшатнулся, стул с грохотом полетел на пол, а сам Айгор удержался на ногах лишь чудом.

– Что вы себе позволяете! – взвизгнул он.

– …в обмен на антидот, – все так же спокойно сказал муж.

Антидот?

– Вон из… – начал было Айгор.

– Было бы предложено. – Ксандер пожал плечами и начал демонстративно медленно, едва ли не кряхтя, выбираться из-за стола.

– Антидот? – ахнула Люция, кажется тоже что-то сообразив.

– Разумеется. Не полагаться же на добрую волю альфонса, ворующего из женских спален. Впрочем, нам уже указали на дверь, так что всего наилучшего. – Он издевательски вежливо поклонился хозяйке дома и протянул мне руку.

Я замерла, колени, казалось, подкосились, не давая подняться из-за стола. Что он творит! Неужели и вправду…

– Какой еще антидот? – подал голос Айгор.

– Против яда, что был в вине, – охотно пояснил Ксандер, снова опускаясь на стул.

Откинулся на спинку, вытянув ноги под стол. Насколько я успела заметить, побывав сегодня в полудюжине гостиных, сидеть здесь полагалось прямо, не касаясь спинки, ровно поставив ноги, и поза Ксандера, гостя, выглядела откровенным хамством.

Люция вскрикнула и схватилась за сердце. Ксандер ухмыльнулся.

– Так что не пугайте мать, Айгор. Принесите письма, я дам вам антидот, на том и простимся. Я буду просто счастлив, если мне больше никогда не придется лицезреть вашу физиономию.

– Но вы сами пили это вино!

– Разумеется. – Ксандер пожал плечами с таким видом, словно никак не мог поверить в дурость собеседника. – Не настолько же я глуп, чтобы дать повод для подозрения. Или заранее не позаботиться, чтобы яд на меня не подействовал.

– Предательница! – прошипел Айгор, уставившись на меня.

Я настолько оторопела, что не смогла даже спросить, при чем тут я. Только и сидела, ошарашенно хлопая глазами. Ксандер в самом деле отравил вино? В самом деле?! Знал, что Люция не будет его пить и никто, кроме Айгора, не…

А я?! Я-то тоже пила это проклятое вино!

– Алисия ничего не знала, – сказал муж. – Повторяю, я не настолько глуп, чтобы доверять свои планы женщине.

– Ну спасибо! – только и смогла произнести я.

– Всегда пожалуйста, дорогая, – лучезарно улыбнулся он.

Люция ахнула.

– Но она пила это вино!

– Да, – спокойно согласился Ксандер. – И, боюсь, на женщину яд подействует быстрее.

Я хватанула ртом воздух, в который раз за последние пять минут напрочь забыв все слова, а муж накрыл своей ладонью мою.

– Прости, Алисия, но церемониться ни с тобой, ни с твоим любовником я не буду.

Что? Он же прекрасно знал, что…

По нервам от кисти к плечу пробежало едва заметное тепло, сбивая меня с мысли. Ксандер продолжал:

– Сердечко уже колотится, правда?

Пропади оно все пропадом, сердце и в самом деле забилось! От волнения? Или от яда?

– Вижу, что колотится. – Он улыбнулся вроде бы даже сочувственно.

Айгор схватился за грудину. Ксандер, выпустив мою руку, обернулся к нему.

– Сердце будет биться все сильнее, пока не замрет на спазме. Может, через четверть часа, а может, и через полчаса. Не дольше. Подумайте. Ваше упрямство обойдется вам в полчаса страха в ожидании агонии. К тому же покойникам письма ни к чему.

– Да я и пальцем ее не трогал! – завопил Айгор. – Поцеловал пару раз, и все, с кем бы эта ш…

– Придержи язык, – сказал Ксандер, и Айгор заткнулся, словно звук выключили.

Я заставила себя вдохнуть, потерла грудину, точно это в самом деле могло успокоить сердцебиение. Взяла бутылку – удивительно, но руки не тряслись, – налила себе вина. Все присутствующие уставились на меня так, словно я канкан на столе вздумала танцевать. Ах да, женщине же неприлично наливать себе вино, когда рядом мужчина, даже если слуг рядом нет.

– Ваше здоровье, супруг мой. – Я улыбнулась в ошалевшее лицо мужа. – Насколько мне известно, все яды дозозависимы, так что я, с вашего позволения, постараюсь избежать получасовой агонии.

Если в бутылке действительно яд, то полчаса ждать смерти я не намерена. Если он блефует – как же мне хотелось надеяться, что он блефует! – вреда мне это вино не причинит, а промочить горло и захмелеть, потому что на трезвую голову в происходящем не разобраться, мне жизненно необходимо.

Люция с неожиданной для ее полноты и возраста прытью вскочила, выхватила из моей руки бокал. Я ругнулась – вино плеснуло в декольте, стекая между грудей. Зазвенело отброшенное на пол стекло. Сколько можно посуду бить, в самом деле, людям же потом осколки собирать!

– Да будьте ж вы милосердны! – Она попыталась бухнуться на колени, но Ксандер подхватил ее за локти.