Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Так ты решила, что я тоже против Сопротивления, против Обычных, — заканчивает он за меня и пожимает плечами. — Если честно, мне было все равно: изгнаны они или нет. Но отец… он был одержим желанием избавить Иллию от них. Это и стало его концом. Его самой большой ошибкой.

Я верчу в пальцах пустую обертку.

— А теперь ты женишься на той, кого он ненавидел. Точнее на той, кто его убила. — Мое тело замирает в напряжении. — И тебя это устраивает?

— У меня особо нет выбора, — бормочет он. — Знаешь, я тоже думал, что не смогу смотреть на тебя. После всего. Но быстро понял, что не стоит жить, пытаясь заслужить его одобрение. — Он машинально сдвигает шоколадки в кружок. — Теперь я сам сделаю Иллию великой. По-своему.

Я медленно киваю.

— Рада это слышать. Значит, он больше не управляет тобой.

Он позволяет словам повиснуть между нами. Я тянусь за еще одной шоколадкой и медленно ем ее, позволяя ностальгии отразиться во вкусе. Это тот самый шоколад, который я крала для Адины по особым случаям. Последний раз — на ее день рождения. Хотя мы и не знали тогда, что он станет последним.

— Не могу сказать того же о тебе.

Я резко возвращаюсь к настоящему.

— Что ты имеешь в виду?

— Он по-прежнему управляет тобой. Мой отец, — уточняет Китт. — Иначе ты бы не избегала смотреть мне в глаза.

Я снова это делаю. Мой взгляд отрывается от его горла и поднимается вверх, сталкиваясь с зеленью глаз, обрамленных следами бессонницы.

Пора ему сказать.

Китт открывает рот, но я уже начинаю, собирая все свое мужество. Я разглаживаю ворот своей рубашки, заставляя голос звучать ровно, несмотря на дрожь:

— Он не управляет мной. Он преследует меня.

Я тяну ткань вниз. Ниже. Еще ниже…

Когда вижу, как его лицо бледнеет, понимаю, что клеймо видно.

— Это… — он сглатывает. — Это «О»?

Я не опускаю взгляда на шрам, определяющий мою суть.

— Обычная.

Китт качает головой.

— Я… Я не…

— Проведя лезвием по моей шее, — произношу я ровно, — он пообещал оставить след на моем сердце. Чтобы я никогда не забыла, кто его разбил.

Он поднимает руку, будто хочет коснуться шрама, но передумывает.

— Это не тот человек, которого я знал.

— Того человека и не существовало, — отвечаю я.

Его глаза блуждают по уродливому пятну.

— Мне жаль.

Мой голос срывается:

— Мне тоже.

— Ты больше не та девушка, которую я знал во время тех Испытаний, — говорит он тихо. — Уже нет.

Эти слова не ранят, как я думала. Потому что он прав. Я уже оплакала ту девушку, что осталась с Адиной в яме. Из Чаши Арены вышло нечто сломанное. И только это сделало меня сильнее.

— И ты больше не тот мальчик, которого знала я, — сиплю я. — Теперь я хочу узнать этого короля, которым ты стал.

Китт отвечает с легкой усмешкой, несмотря на тяжесть сказанного:

— Боюсь, тебе не понравится то, что ты узнаешь.

Глава двадцать шестая

Пэйдин

Ветер треплет мои волосы и обжигает щеки.

Он такой колючий, но это странно освежает после утомительной поездки в карете в компании непривычно молчаливых братьев.

Я никогда не была так близко к морю. Никогда не осмеливалась.

Теперь я буду плыть по нему.

Мы стоим на краю единственного ветхого причала, что остался в Илии. Чернильная вода с шумом бьется о длинные сваи, поддерживающие дощатый настил под нашими ногами. Я вдыхаю соленый воздух, вглядываясь в бесконечный простирающийся горизонт. Он невероятно волнующий, это то, что имеет такую силу в постоянно меняющемся мире.

Но то, что происходит на поверхности воды, почти так же захватывает дух.

Корабль возвышается слева, отбрасывая зловещую тень на нас. Темное дерево простирается на несколько сотен футов в длину, слегка заостряясь на одном конце. Два больших паруса плотно прижаты к высоким мачтам, готовые воссоединиться с ветром.

Мой взгляд скользит по всей палубе, прежде чем снова упасть на волны накатывающие внизу.

— Вода всегда такая беспокойная? — спрашиваю я, глядя на братьев.

— Нет, — сухо отвечает Кай.

Я облегченно выдыхаю:

— Ну, это хорошо.

— Обычно хуже.

И вот так просто у меня снова сжимается грудь.

Китт хлопает своего Силовика по плечу.

— Ты всегда был оптимистом, брат.

Король с утра выглядит бодро, несмотря на наш вчерашний тяжелый разговор. Или, возможно, присутствие Кая поднимает ему настроение.

— Да, — отзываюсь я. — Очень утешительно.

Звук приближающихся шагов заставляет нас обернуться. Это Каллум идет по неровному настилу, прижимая к боку небольшую стопку книг. Справа от него — представитель двора, лицо натянутое, улыбка вежливая. Эйсел выходит вперед и коротко докладывает:

— Ваш багаж погружен на корабль и доставлен в каюты. Экипаж готов к отплытию.

При мысли о том, что придется покинуть твердую землю, у меня сводит живот, но я заставляю себя убедительно кивнуть. Заметив мое беспокойство или, скорее, прочитав мои тревожные мысли, Калум спрашивает:

— Можно мне поговорить с Пэйдин наедине?

Братья соглашаются и, тихо переговариваясь, идут по причалу. Заложив руки с книгами за спину, Калум медленно ведет меня к концу причала.

— Знаешь, у тебя все хорошо получается.

Я скидываю ногой камушек с деревянного настила и слышу, как он с легким всплеском падает в воду.

— Мне так не кажется.

— Уважение нужно заслужить, — тихо говорит он. — Это занимает много времени. Но когда Испытания завершатся, все начнет меняться очень быстро.

Я киваю, задерживая взгляд на разбивающихся о берег волнах внизу.

— Я выйду замуж.

— Ты станешь королевой, — добавляет он.

— И я все равно останусь Обычной.

Эти слова заставляют его повернуться и посмотреть на меня, его светлые волосы блестят на свету. Под его пронзительным взглядом я на мгновение задумываюсь о том, что он читает в моих мыслях.

— Да. Ты всегда ею была. И всегда будешь. Даже с короной на голове.

Мы молча стоим на краю причала, наблюдая, как солнце мерцает на поверхности воды, медленно поднимаясь в небо. Я смотрю на него, запоминая этот спокойный момент.

— Спасибо, — выдыхаю я в прохладный воздух. — За все. Но больше всего — за то, что ты рядом. Ты был для меня опорой в замке. — Я грустно смеюсь. — И в этой совершенно новой жизни, в которую я попала…

Он улыбается сдержанно.

— Я здесь для того, чтобы помочь любым способом.

Он достает книги из-за спины и показывает мне потрепанные обложки.

— На самом деле, я принес их для твоего путешествия. Они помогут скоротать время.

Протянув руку, я нерешительно провожу пальцем по знакомому бордовому корешку.

— Спасибо. Но мне бы не хотелось испортить твои вещи, если мы каким-то образом окажемся в море.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, — мягко перебивает он. — Ну, то есть ты не испортишь мои книги. Они принадлежат тебе.

Я резко поднимаю на него глаза:

— Что?

— Когда твой отец погиб, а ты исчезла, — начинает он медленно, — я взял несколько твоих любимых книг на хранение. Я надеялся однажды вернуть их тебе.

С каждым словом книги, кажется, оживают у меня на глазах. Каждая выцветшая обложка хранит далекое воспоминание, мимолетный образ мужчины в кресле для чтения и маленькой девочки, сидящей у его ног.

— Он читал мне их раньше.

— Читал, — кивает Каллум и бережно передает четыре тонких книги мне в руки. — По-моему, в детстве ты даже сделала там несколько заметок.

— Не могу представить, что такого важного я могла туда добавить, — усмехаюсь я, пролистывая страницы. Быстро пролистав одну из книг, я нахожу на внутренней стороне обложки маленькую розу, нарисованную от руки. Под ней, смутно знакомым витиеватым почерком, написано: «Для Пэйдин».