Энчантра (ЛП) - Смит Кейли

— Это было… слегка разочаровывающе, — сказала Женевьева, уперев руки в бока. — Я ожидала чего-то поэффектнее…

— Смотри, — перебил её Роуин, указывая на воду.

Женевьева прищурилась, вглядываясь под гладкую поверхность.

Вот она. Одна-единственная алая рыбка.

— Умбра, взять, — скомандовал Роуин.

Лиса, которая до этого вылизывала себя в нескольких шагах от Женевьевы, подняла голову. На приказ Роуина она задрала лапу, поскрёбла венок у себя на шее, пока тот не порвался, а затем ринулась в воду.

Женевьева недовольно цокнула — она старалась над тем венком.

Они смотрели, как Умбра плывёт по течению, держа голову над поверхностью, ловя взглядом алую цель. Когда она нырнула, Женевьева с восхищением подалась вперёд, затаив дыхание.

И Умбра схватила её.

Но в ту же секунду, как зубы лисы сомкнулись на алой рыбке, всё изменилось.

Звёзды на небе начали поочерёдно гаснуть, а затем их свет сменился зловещим кроваво-красным сиянием. То же самое произошло и с рыбами внизу — они теперь испускали не золотой, а багровый свет, превращая всё вокруг в тревожный, болезненный оттенок красного. Будто в крови.

А потом рыбы начали меняться.

Их чешуя потемнела, став чёрной, как ночь. А лица…

Лица всех рыб в одночасье повернулись к Умбре.

И тут Женевьева увидела зубы.

Роуин крикнул имя Умбры в отчаянном предупреждении, но было уже слишком поздно.

Все рыбы метнулись одновременно.

Прежде чем Роуин успел нырнуть с моста за своей беспомощной Фамильяркой, серебряные перила начали извиваться, как живые, протянулись к нему, обвили торс — и сжались. Клетка.

Женевьева не успела подумать, что делает. Всё, что она видела — это агония в глазах Роуина, его отчаянные попытки вырваться, чтобы спасти Умбру… и клубящаяся тьма крови, расползающаяся в центре реки.

Она нырнула.

Щиколотка по-прежнему болела, бок саднил после удара Охотничьим Клинком Реми, но она не останавливалась. Как и надеялась, пираньи не обратили на неё внимания, продолжая кружить в безумии, зацикленные только на Умбре и алом сиянии приманки.

Она поняла, что времени почти не осталось, как только оказалась рядом. Чем ближе Женевьева подплывала, тем гуще становилась кровь, затуманивая зрение, мешая разглядеть алую рыбину в пасти Умбры.

Но вот — янтарные глаза, чёрные лапы, отчаянно барахтающиеся в воде.

Женевьева схватила Умбру как могла — за бока, за спину, и вырвала её из центра роя. Прижав лису к себе одной рукой, другой она отталкивалась, гребла, изо всех сил стараясь добраться до берега.

Пираньи бросились вдогонку.

Она слышала, как её платье рвётся, будто кто-то сжирал его живьём, слышала, как клочья ткани увлекают её вниз. А затем — зубы. Острые, мелкие, беспощадные. Они вонзались в плоть, и Женевьева закричала, выпустив последний воздух из лёгких в сотнях пузырьков. Она билась в воде, чувствуя, как её кровь смешивается с речной.

Но хватка на Умбре не ослабевала. А зубы Умбры по-прежнему сжимали алую рыбку.

Когда они наконец добрались до берега, Женевьева на последних силах забросила Умбру на сушу. И в ту же секунду, как только алая рыба оказалась вне воды, пираньи отступили. Их чешуя снова обрела золотое свечение.

А Женевьева… осталась в реке. С истекающим кровью телом.

Мир начал темнеть.

Сознание тонуло в тумане. Мысли рассыпались. Что было сном, а что — реальностью, уже невозможно было различить. Но, по крайней мере, в этот раз она не видела огня.

Нет. Сейчас было только…

холодно.

Звон колоколов разносился вокруг, сливаясь с замедляющимся биением её сердца.

— Она такая холодная, — прорычал низкий голос.

— Она потеряла слишком много крови, — отозвался другой.

Что-то мягкое и пушистое прижалось к её боку, а горячие ладони осторожно убрали волосы с лица. Женевьева попыталась что-то сказать, но слова не вышли.

— Я держу тебя, — прошептал первый голос. — Я не отпущу.

— Это будет дорого тебе стоить, — проговорил кто-то тихо.

— Забирай жетон, — пообещал знакомый голос. — Только помоги ей.

— А если я откажусь? И она умрёт? — вкрадчиво поинтересовался первый.

Молчание.

Через мгновение — резкий, электрический укол пробежал по коже. Женевьева не могла пошевелиться, но ощутила, как ощущение расползается от кончиков пальцев и охватывает всё тело. Магия. Незнакомая, жгучая. Её хотелось почесать, хотелось закричать, но она оставалась недвижима.

— Потерпи, — прошептал знакомый голос. — Ещё чуть-чуть.

Тишина. Волны магии продолжались.

— Я тебя раскусил, — снова раздался мягкий голос.

Опять — ни ответа, ни реакции.

Женевьева не знала, сколько времени прошло, прежде чем зуд наконец исчез.

— Ты должна выжить. Ради меня, — произнёс тот голос, который дарил тепло.

— А что я получу за это? — попыталась спросить она.

Пауза. Долгая.

— Что ты хочешь? — почти шёпотом.

— Что-то настоящее, — сказала она.

Тишина.

Глава 29. СВЯТИЛИЩЕ

Тёплое, уютное тепло охватывало Женевьеву сзади, а крепкая тяжесть надёжно обвивала её талию. Ей никогда не было так комфортно. До тех пор, пока что-то влажное и шершавое не провело по её щеке.

Язык Умбры.

— Фу, — застонала она, открывая глаза и смахивая слюни Фамильярки с лица. — Умбра, хватит.

На мгновение Женевьева застыла, когда её сознание окончательно уловило, кто именно лежит позади неё. Роуин. Он приподнял руку, позволяя ей повернуться лицом к нему, и она с облегчением отметила, что в комнате достаточно темно, чтобы не было видно, как горят её щёки.

— Ты занял мою сторону кровати, — хрипло заметила она.

— Безупречное наблюдение, — пробормотал он.

Она легонько шлёпнула его по руке, которую он так и не убрал с её талии.

— Что, чёрт возьми, произошло?

— Ты потеряла много крови. Температура тела опустилась до опасного уровня для смертной.

— И нельзя было просто укрыть меня одеялами? — проворчала она, осматривая себя. Платье, как она и ожидала, снова исчезло, вместо него была надета одна из его рубашек, кожа тщательно очищена от крови.

— Так было проще убедиться, что ты действительно согреваешься, — пояснил Роуин.

Улыбка медленно расползлась по её лицу, а он в ответ метнул на неё раздражённый взгляд, но Женевьева не верила ни единому слову его объяснения.

— Ну, спасибо тебе за такую заботу, — сказала она.

— После того, что ты сделала ради Умбры, ты этого заслужила, — тихо ответил он.

Та искренняя, беззащитная благодарность, которая читалась в его глазах, сжала ей горло.

Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его щеке.

— Спасибо, что снова спас меня от неминуемой смерти. Или, по крайней мере, убедил свою сестру сделать это.

— Тебе не за что благодарить, — ответил он. — Мы с тобой партнёры. Мы будем спасать друг друга.

У неё перехватило дыхание.

Мы будем спасать друг друга.

Прошло меньше четырёх дней. А он уже стал первым человеком после её сестры, кто действительно был рядом, когда она в этом нуждалась. Каждый раз. И первым, кого она сама хотела спасти.

Она приехала в Энчантру, чтобы найти кого-то похожего на себя. Кто бы понял, каково это — быть чужой в собственной семье. Но нашла всех их — целую семью: шумную, странную, иногда жестокую, но по-настоящему преданную. И, возможно, способную на великое, если их перестанут стравливать друг с другом.

— Но всё равно я хочу сказать спасибо, — продолжил он, как всегда, точно зная, когда нужно вернуть её на землю своим голосом. Будто её разум всегда ждал его слов, даже когда она не была к ним готова. — За то, что спасла Умбру…

— Тебе не за что меня благодарить, — повторила она. — Ты мне ничего не должен, Роуин. Умбра — это часть тебя. А ты…

А ты кто? Не мой. Не по-настоящему. Не в том смысле, который будет иметь значение после этой Игры.