На грани миров (ЛП) - Джонс Даринда

Кто бы мог подумать, что моя жизнь может так сильно измениться после сорока?

И Роан, несмотря на свою сдержанность, стал гвоздем программы. Кстати, как ему удалось овладеть английским лучше, чем большинству носителей языка? Был ли у него язык до того, как он стал человеком? Существовал ли какой-то тайный волчий язык?

Я начала составлять список вопросов в телефоне, когда они возникали. У меня в подвале жил оборотень. Какая странная неделя.

— Мы могли бы назвать это мазь А&Д, — сказала Аннетт справа. Мы поздно легли, но все равно не могли заснуть. Конечно, я ведь проспала два дня. — Знаешь, потому что мы действуем как бальзам для души. Аннетт и Дэфианс. К сожалению, это уже занято.

— Черт. А ведь неплохо придумано. — Она убивала меня, выдвигая все новые идеи для нашего бизнеса. Как назвать? Стоит ли повесить табличку? Соседям это не понравится. — И все же я считаю, мой инициал должен стоять на первом месте.

— Наверно, ты права, — сказала она, задумчиво наморщив нос.

— Мне нравится считать, что это так.

— Итак, вы оба были мокрыми, когда пришли на ужин. Вместе. Все мокрые и светящиеся.

— Я не перестаю напоминать, что забываю свою пудру против блеска.

Она повернулась на бок и наблюдала за мной, пока я изучала дневник Рути и пыталась не обращать внимания на то, что Аннетт повернулась на бок и наблюдает за мной.

— Что? — наконец, не выдержала я.

— Детали, детка. Ты не можешь оставить меня в подвешенном состоянии.

Я захихикала.

— Ничего не было. — Я не рассказала ей об его секрете оборотня и не стала бы этого делать, пока не получу его разрешения.

— Ты была мокрой.

Я пожала плечами.

— Он был мокрым.

Я вновь пожала плечами.

Он стиснула зубы.

— Я не хотела этого делать, но придется взять все в свои руки.

— Да?

— Я не боюсь быть жестокой.

— Звучит извращенно.

— Во-первых, я включу свет, пока ты будешь спать.

— Нет, — ахнула я.

— Каждую ночь.

— Как мне выжить?

— Я нарушу твой биоритм.

— Что мой биоритм тебе сделал?

— Затем… и помни, ты практически вынуждаешь меня это сделать… я разыграю по телефону всех парней, в которых ты была влюблена в старшей школе.

— Всех тридцать семь? — мы учились в отличной школе. Где запас красавчиков не кончался.

— С твоего телефона.

— Ты этого не сделаешь.

— Сделаю. Ты знаешь, что сделаю.

Она сделает.

— Есть одна вещь, которую мы так и не сделали, — сказала она, меняя тему разговора.

— Поиграть с таксами Даны?

— Четыре слова.

— Поиграть с таксами Даны, — повторила я в этот раз более настойчиво.

— Исследовали тот тайный ход.

— О, да. Я забыла об этом. — Нет, не забыла. Я думала о том тайном ходе каждый раз, когда принимала душ. Обнаженная. Одинокая. Мне нужно было убедиться, что он заперт изнутри.

Голос Аннетт стал мягче.

— Этот дом, по сути, мой идеальный рай.

— Темный и унылый?

— Эклектичный, дерзкий и до боли красивый.

С этим было невозможно не согласиться.

— Думаю, я хочу здесь умереть.

— Нет.

У нее не было возможности вновь сменить тему. Кто же мог ее винить?

Две минуты спустя, девушка, у которой оказалось слишком много энергии, чтобы даже думать о сне, тихо сопела в подушку. Я решила посмотреть, чем занимается Рути. После ужина нам почти не удалось поговорить, и у меня тоже были к ней вопросы. Как ни странно, все они касались одного привлекательного оборотня.

Вместо этого, я сосредоточилась на том, чтобы разблокировать ее Книгу Теней. Это было странно. Я могла расшифровать только определенные слова или фразы. И не могла не задаться вопросом, не сделала ли она это специально.

В конце концов, я настолько расстроилась, что разблокировала всю книгу одним махом. Хватит этого дерьма по странице за раз. Прочитанное стоило того шока, который я испытала, когда это делала.

Это началось с того времени, когда она встретила Перси. Каким красивым он был. Каким опасным. По крайней мере, я знала, что мои вкусы передаются по наследству. Или, может быть, это было просто девчачье увлечение. Мечта перевоспитать плохого парня.

Я перескочила к моменту своего рождения. Рути не преувеличивала. Мое рождение вызвало некоторый ажиотаж в сообществе ведьм. Как бы ни было забавно читать обо мне, я хотела узнать больше о своей матери.

Я бегло просмотрела красивый почерк Рути, пока не наткнулась на имя моей матери: Панья Гуд. Тогда я вчиталась в книгу. Ее детство. Ее первые заклинания. Ее самые большие ошибки. Ее величайшие достижения.

Согласно записям Джиджи, моя мать была слишком сильно похожа на своего отца, Перси. Она была воплощением испорченной ведьмы. Устраивала вечеринки. Спала с кем попало… ах! Творила заклинания, на которые не имела права.

Затем родилась я, и все изменилось. Либо моя мать изменилась, либо Рути. В любом случае, что-то изменилось.

Когда-то я хотела детей, но материнство никогда не было целью моей жизни.

Или было? Я практически умоляла Кайла. У меня заканчивались «непробиваемые яйцеклетки», как я любила их называть. В основном потому, что я была романтиком. Он никогда не хотел детей. Я знала об этом, вступая в брак. Не в моих правилах было пытаться переубедить его, и с моей стороны было несправедливо ожидать чего-то, что не входило в условия сделки. С другой стороны, он оказался коварным придурком, так что…

Однако, теперь казалось, что этого никогда не произойдет. Всегда существовало усыновление. Меня удочерили. Конечно, кто знал, повезет ли мне так же, как моим отцам.

Я захихикала над собственной шуткой… у этих двоих не было ни единого шанса… и постаралась не разбудить зверя, спавшего рядом с собой. Если в руке у человека не было кофе, он делал все, что в его силах, чтобы не разбудить спящего дракона. Вино тоже подходило.

Чем больше я читала, тем больше понимала, какой заботливой была моя мать. И все же любовь Рути к женщине, которая меня родила, сквозила на каждой странице.

К своему удивлению, я открыла последнюю страницу книги. Думала, что там будет больше о моих отцах, о том, как они познакомились, и о процессе усыновления, но все заканчивалось одной фразой, что…

Странно.

На странице снова и снова была нарисована какая-то фигура. Заклинание. И выглядело это так, будто ее нарисовал ребенок. Я поняла, что именно про это заклинание спрашивала меня Рути ранее. Заклинание раскрытия. То, которое разоблачало предательство любимого человека или друга.

Рути что-то написала поверх рисунков, и я с трудом разобрала написанное. После того, как мне это удалось, я перечитала это еще раз. Подумала об этом. Поразмыслила над этим. Прочитала это в третий раз. И в четвертый.

И тут меня осенило. По коже побежали мурашки, а пальцы зачесались от желания произнести заклинание. Я поняла, что колдовство может вызывать привыкание.

Гнев медленно меня охватил. Я вырвала страницу из книги и спустилась вниз, где стоял мой ноутбук, заряжаясь. Чем больше я думала об этом, тем яснее все становилось, пока я не встала перед ноутбуком, охваченная яростью.

К счастью, Рути отсутствовала. Весь экран был абсолютно белым.

— Рути! — позвала я, пытаясь привлечь ее внимание.

Она появилась словно из тумана.

— Это правда? — спросила я, поднося страницу к экрану. Моя ярость нарастала. Отчего мои волосы становились дыбом.

Она поняла, о чем именно я говорю.

— Мы можем обсудить это, когда ты немного поспишь.

— Нет, не можем. — И словно по собственной воле, мои пальцы начертили в воздухе заклинание, а ладонь погрузила его в завесу. Оно искало, как охотник в ночи.

Перси вздрогнул, а Инк зашипел и бросился в укрытие. Я не могла их винить. Я осветила всю кухню заклинанием, о существовании которого и представить не могла.

Затем передо мной появилась Рути в своем кремовом платье. Она повернулась ко мне лицом. Погладила себя. Уставилась на меня огромными голубыми глазами.