Проклятые (ЛП) - Форрест Аделаида

С ним нужно было разобраться, как только Грэй исчезнет, и четко обозначить границы. У нас с ним не было будущего, даже без Грэя.

На потолке мерцали звезды, падая на круг и распространяясь между нами, а я в ужасе смотрела на них. Фиолетовая ведьма протянула мне клинок, позволив сделать последний шаг к тому, чтобы вложить всю нашу магию в кинжал.

Я сглотнула, принимая его от нее, и уставилась на горящий пятиугольник. Я заставила себя двигаться, направляя руку к пламени. Огонь лизнул мою кожу, обжигая и оставляя черные обугленные трещины, когда я положила нож на стол. Боль была мучительной, пронизывающей до костей, и я стиснула зубы.

Чтобы обрести силу, мне придется отдать больше себя.

Я отстранилась, наблюдая, как заново заживает кожа, когда я подтягиваю руку к себе. Свежая розовая кожа сменилась обугленной черной.

Лезвие покоилось в пламени, пока оно медленно не угасло. Кинжал пульсировал золотым светом, впитывая в себя огонь и кровь, которая горела вместе с ним. Мои лианы отступили, когда я провела рукой по столу, призывая свои кости обратно к себе. Они снова обвили мою талию, возвращаясь домой, пока белая ведьма собирала свои кристаллы таким же образом.

Я потянулась в круг, обхватив пальцами рукоять клинка. Свежий поток силы обжег меня, вырвавшись из легких, когда я приняла мантию. Я почувствовала ее глубоко внутри себя, гул древней силы, заключенной в этом клинке.

Я крепко сжала его, подняв глаза, чтобы посмотреть на тех, кто ждал вокруг стола. Красный ведьмак окинул Ибана пристальным взглядом и кивнул, повернувшись к двери.

— Надеюсь, мы не ошиблись, доверившись тебе, Ковенант, — сказал он мне напоследок, и его красные глаза сузились, когда он вышел из комнаты.

— Будем надеяться, что это сработает, — сказала я, пока остальные медленно расходились.

Я заняла свое место за столом, выжидая и отмахиваясь от всех разговоров Деллы, Новы и Ибана. В конце концов они тоже покинули меня.

Пока не осталась только я.

30

УИЛЛОУ

Уиллоу

Я двигалась на инстинкте.

Ноги словно не были соединены с телом, и, хотя клинок больше не был зажат в моей руке, я чувствовала отголосок его силы во мне, как в том, кто вложил его в пламя. Надежно спрятав клинок в сумку, я медленно поднялась по лестнице.

Мимо меня проходили студенты, но я использовала те драгоценные несколько мгновений, которые у меня были, чтобы позволить себе почувствовать печаль от того, что я должна была сделать. Как только я ступила в этот кабинет, не могла жалеть себя. Там будет лишь мой обман.

Там было бы только то, ради чего я сюда пришла, — завершение работы, которая всегда должна была стать моей.

Я могла бы стать женой дьявола или женщиной, пожертвовавшей собой, чтобы спасти мир от его порока.

Знала, как он проникает под кожу всех, к кому прикасается, как он может настроить нас против самих себя.

Я знала, как легко поддаться на его ложь, даже зная, что он был всем, что было не так.

Я обогнула угол и остановилась перед нашей дверью. Я сделала несколько глубоких вдохов, сосредоточившись, прогоняя боль и страх. Я надеялась, что у него есть милосердие, которого нет у меня, быстрая и легкая смерть, которую я никогда не получу. Его архидемоны заставят меня страдать, когда узнают о том, что я сделала, и остатки силы Люцифера покинут этот мир вместе со мной.

Я выдавила из себя колеблющуюся улыбку, толкнула дверь и шагнула в комнату. Грэй сидел на диване, перелистывая страницы книги, лежащей у него на коленях. Он выглядел таким уютным, таким расслабленным в новом доме, который он создал для себя здесь.

Он поднял глаза от книги и улыбнулся, увидев меня. Он прочел выражение моего лица, неправильно истолковав его как неловкость из-за моего признания, сделанного ранее.

Я поступила именно так, как планировала, прикрывая эмоции, которые забивали мне горло и заставляли молчать. Мой отец хотел, чтобы я была безжалостной, чтобы я убивала без раздумий и забот и умело соблазняла.

Ничего этого во мне не осталось, когда я приблизилась и остановилась прямо перед Грэем.

Я бросила сумку на спинку дивана, чтобы она лежала там, а Грэй раздвинул ноги и притянул мои бедра между ними. Его пальцы задевали кости, когда он прикасался ко мне, а большие пальцы совершали круговые движения, пока он смотрел на меня сверху.

— Не нужно чувствовать себя неловко, Ведьмочка. Это ничего не меняет в наших отношениях.

Я кивнула. Он был прав.

Моя любовь к нему ничего не меняла.

Я улыбнулась, когда он запустил большие пальцы под подол моей рубашки и с трудом сдержала вздох, когда он коснулся моей обнаженной кожи.

— От тебя веет силой, — сказал он, наклоняясь вперед, чтобы глубоко вдохнуть в меня воздух.

Я замерла, ожидая момента, когда он поймет, что сила, заключенная во мне, не была полностью моей.

Он ничего не сказал, когда я сделала шаг назад и, наклонившись, коснулась ладонью его щеки. Я наклонила его лицо к своему, глядя на стоящего передо мной ангела. В этот момент он был больше похож на Утреннюю Звезду, чем на дьявола, и смотрел на меня так, словно я была всем его миром. Я прикоснулась к его губам и нежно поцеловала его.

Поцеловала его на прощание.

Он застонал, позволяя мне положить руки ему на плечи и толкнуть его назад. Он привалился к спинке дивана и с ухмылкой смотрел на меня, когда я задрала подол платья и спустила белье, чтобы отбросить его в сторону. Он нахмурил брови, когда я подошла к нему, расстегнула ремень и ширинку.

— Маленькая жадная ведьма, — сказал он, и смех, прозвучавший в этих словах, заставил меня съежиться.

Я отмахнулась от него, обхватив его за талию и сильнее прижимаясь к его рту. Я потянулась между нами, направляя его к своему входу.

Порыв потребности, вызванный красным ведьмаком, улетучился вместе с напряжением от того, что мне нужно было сделать. Грэй ощущался слишком большим, ведь я не была мокрой. Щемящая боль сковала меня, заставив хныкать ему в рот, когда я крутила бедрами. Поднимаясь и опускаясь от неглубоких толчков, я позволила своему телу взять верх. Оно знало, что делать, откликаясь на скольжение его члена внутри меня и прижатие его губ к моим. Грэй застонал, когда я опустилась на его длину, позволяя мне раскрыться.

Я наклонила голову и провела языком по его губам. Это было гораздо нежнее, чем мне хотелось. Это больше походило на занятие любовью, чем на трах. Грэй взял меня за задницу, обхватив мое лицо, и позволил мне задавать темп. Он поддерживал меня, когда я поднималась и опускалась на него, двигаясь медленно, пока я отвлекала его поцелуями.

Обхватив его лицо руками, я вложила все, что у меня было, в то, чтобы он поверил мне. Хоть на один-единственный миг я хотела, чтобы он понял, что я говорила серьезно.

Я хотела, чтобы он знал, что его любят, даже если я не могу быть настолько эгоистичной, чтобы выбрать нас.

— Ведьмочка, — пробормотал он, его глаза оставались закрытыми, когда я наконец отстранилась.

Это прозвище пробило стену, которую я пыталась возвести вокруг своего сердца, чтобы сделать это, и поверхность треснула, когда я поняла, что это будет последний раз, когда я услышу его глубокий голос.

В последний раз он назовет меня Ведьмочкой.

Я смотрела на него снизу вверх, когда его глаза распахнулись, и, отпустив его лицо, положила руки на спинку дивана позади него. Я использовала это преимущество, чтобы глубже вогнать его в себя, еще сильнее вращая бедрами. Он стонал мое имя, его член дергался внутри меня в знак приближающегося освобождения.

Я медленно отодвинулась, засунула руку в сумку и вытащила кинжал. Наклонившись, я в последний раз поцеловала его в губы; от нежного прикосновения моих губ к его губам казалось, что он уже стал призраком.