Арестантка: Путь на Броссар (СИ) - Вайшен Нина

– Теперь это неважно, – я опустил голову. – Ничего не изменить, да и… –  чуть не сказал «да и мне бы  не хотелось», но вовремя осёкся.

Прозвучало бы так, словно я плевать хотел на отца. Но это не так. Отец молча сверлил меня взглядом.

– Пока я не вижу выхода… Люди из СИБ скоро будут здесь, – отец сделал шаг ко мне, его рука была за спиной, и мне показалось, что в ней инъектор, который он сейчас вонзит мне в шею.

Пистолет в ладони призывно горел. Стрелять в отца? На это я точно был не способен. Убить себя? А что это даст Принс? Кто её предупредит? Жив ли ещё Смарт? Я тоже не видел выхода.

– Возьмите мими…крией…, – вдруг закашлялся Сантьяго, – …тор…

Дорогие читатели, не забывайте махать ручками (писать комментарии). Кто переживает за Сантьяго, отзовитесь?P.S. Если вы видите ошибки, вы можете мне в комментариях сказать, я только за помощь, если что-то упустила. Главное, чтобы это было тактично и не обесценивало мою работу. Корректора у меня пока нет. Книг через пять, может, заработаю на него))) А пока я вот так ставлю главу на таймер в час ночи, когда мне в шесть вставать. И, уже в миллионный раз прочитав этот текст, едва различая буквы, могу допустить ошибки. Всех обнимаю.

15.3

Меня бросило в жар, и я обернулся на него. Несколько секунд пытался понять, действительно ли слышал голос Сантьяго. Вдруг почудилось? Часто дыша я вглядывался в его побледневшее лицо, на котором едва заметно шевелились губы. Шевелились! Радость стукнула в голову, как шампанское, я тут же сорвался с места, опустился рядом с Сантьяго на колени. Заглянул в тёмные глаза, перевёл взгляд на рану. Мне чертовски хотелось, чтобы она затянулась, и от неё не осталось следа. Но свежий шов пересекал тело Сантьяго от низа горла фактически до паха. Одно неосторожное движение, и она могла бы разойтись.

– Молчи, – сурово сказал я Сантьяго. – Одними нанитами здесь не обойтись. Твоя очередь быть немым.

И он обречённо улыбнулся. Я так незаметно перешёл на «ты, но именно «ты» казалось самым правильным в этой ситуации.

– Ты сказал «мимикриейтор»… – Я взглянул на труп Ласейраса, потом вновь на Сантьяго, и тот соглашаясь прикрыл глаза. – Мы с ним похожи телосложением…

Сантьяго едва заметно кивнул.

– Камер здесь нет?

– Нет, – на этот раз сказал отец.

– Не уверен, что смогу быстро настроить мимикриейторы, там сейчас запрограммированы другие лица… – произнёс я.

– Я смогу, – сказал отец, который уже подобрал снятый мною мимикриейтор с пола.

– Ты? – удивился я.

– Дипломатия непростая вещь, – серьёзно сказал отец и подошёл к мёртвому Ласейрасу.

– Зачем ты его убил? – спросил я, поздно сообразив, что сейчас едва ли время для таких вопросов.

– Он начал в меня стрелять, – напряжённо ответил отец.

– Ты же был убеждённым пацифистом?

– Не всегда. Это всё одна женщина меня испортила, – он сказал это очень тепло. – Но когда жизнь сына на кону, как тут не спуститься на несколько ступеней эволюции ниже.

Говоря это, он смотрел на Сантьяго. Видимо, считая, что как раз там, внизу эволюционной лестницы, этот гигант и находился.

– Он тоже решил сначала стрелять, потом говорить, – добавил отец, включая сканер лица на мимикриейторе. – Получил то, что заслужил.

Я взглянул на раскуроченного Сантьяго. Наверное, он подумал, что здесь засада.

– Настроил, – сказал папа.

Сантьяго окинул меня строгим взглядом, словно прикрикнул: «Быстрее переодевайся в одежду Ласейраса, идиот». Не медля, я скинул с себя вишневую майку, на которую презрительно фыркнул отец. Снял с трупа потёртый лонгслив, молниеносно натянул на себя. Вскоре куртка и штаны убитого были на мне. А моя одежда – на на нём.

– Люди Андромахи где-то здесь? – спросил я.

– Да, уверен, уже рядом, – бросил отец.

– Ты принесёшь им мой «труп»?

Отец кивнул. Я спрашивал, потому что не верил, что он делает это. Так легко согласился? Радовался, наверное, что тему со мной можно закрыть. Не нужно мучиться с моим беспамятством. А эти слова про «жизнь сына на кону» просто какая-то игра.

Вот он сейчас уйдёт, и мы больше никогда не увидимся. Стояла давящая тишина, пока отец сканировал моё лицо. Я разглядывал глубокую морщину, пересекающую его лоб вдоль. Мне казалось, что раньше я её не замечал. Отец как-то неуловимо изменился за то время, что…  сидел в тюрьме из-за меня. Черты стали резче, он осунулся. А потом мне на ум пришла ужасная вещь.

– А если обман вскроется? – спросил я. – Тебя убьют?

– Возможно, – отмахнулся он и отвернулся.

Я успел заметить, что по его вечно радушному лицу прошла трещина печали. И подумалось, что это не из-за того, что он может умереть. А из-за того, что я спросил. Так равнодушно поздно. Стало больно от вины, воздух застрял резью в лёгких.

Я в полной мере осознал тяжесть выбора, который сделал поспешно быстро, потому что был ужасно эгоистичным ребёнком. Оставался им до сих пор.

Папа молчал. Это было исполненное достоинства молчание, он будто просил меня о сдержанности, о терпении.

– Так не должно быть, – начал было я, но отец стал прикреплять к моей шее мимикриейтор.

Это было так странно – чувствовать его прикосновение.

– Сейчас я уйду с телом Ласейраса, а ты беги отсюда. Найди корабль, предупреди свою подружку, улетайте, – сказал он непривычно быстро.

Вот мой отец где-то далеко сидел в тюрьме, а теперь он приносит себя в жертву ради меня? Когда он был далеко, потеря ощущалась не так остро. Его слова вызвали всплеск страха.

– Они ворвутся сюда с минуты на минуту?

– Я этого не знаю, они ищут меня в любом случае. Сюда я ушёл без их ведома. Не знал, что ты заявишься к Ласейрасу. Хотел поговорить с ним. Но СИБ, возможно, обшарили станцию и уже рядом. Тебе нужно уходить как можно быстрее.

– Понял, – сказал я и подошёл к столу Ласейраса. – А ты можешь мне ещё помочь?

– Ещё?

– Обрежь ножки у стола, – попросил я.

– Зачем?

– Просто обрежь, под самый корень, – тихо ответил я.

Отец резким движением обнажил катану, рубанул по одной ножке стола, тот наклонился. Потом по второй, стол рухнул. Две последние ножки были отсечены одним махом. Императорская катана легко рассекала металл. Даже удивительно, что Сантьяго отделался лишь раной, а не оказался разрубленным пополам.

– Теперь помоги мне положить его, – я кивнул на Сантьяго, – на эти импровизированные носилки.

– Ты с ума сошëл.  Парень не жилец.

– Пока он жив, я его не брошу, – я уставился в глаза отцу с одичалой решительностью.

Возможно, сейчас именно цель спасти Сантьяго сохраняла мне рассудок. Это позволяло мне не думать о том, что в сущности происходило. Я погубил своего отца. Он несёт ответственность за мои действия. Но я глядел на то, как тяжело поднимается грудь Сантьяго, и отгонял мысли, которые способны были свести меня с ума. Сейчас не время.

Отец окинул меня каким-то неопределённым взглядом. Потом посмотрел на Сантьяго и присел рядом с ним.

– Внутренние органы не повреждены, но рана слишком большая, – сказал он. – Ты не сможешь сбежать, если будешь тащить его.

– Смогу, – сказал я.

– Оста…вь м..ня, – еле шевелящимися губами пробубнил Сантьяго. – Уходи.

– Захлопнись, майор, – строго отчеканил я, чтобы было понятно, что это не обсуждается.

Сантьяго закатил глаза, хотел что-то ещё сказать, но не смог, лишь задышал чаще. Потом он поднял немного руку и указал на сумку разгрузки на ремне. Не спрашивая, я быстро обшарил её и нашёл два передатчика.

– Отцу…дай, – промямлил он.

Как ни странно, я понял, что Сантьяго имел в виду.

– Ты знаешь, где дислоцируются люди Андромахи? Где они собираются напасть?

– Если повезёт, могу узнать, – сказал отец и взял один из передатчиков.

– Подашь сигнал…

– Я знаю, как этим пользоваться. Выясню где, включу передатчик.