Арестантка: Путь на Броссар (СИ) - Вайшен Нина
Я увидел, как в её руке сверкнул нож.
– Пыт… сдел… всё, что мог… – слова повисали на языке камнями.
– Ты меня не любил, – процедила сквозь зубы Принс и воткнула мне нож в руку.
Стало больно, я судорожно дёрнулся, но кто-то удержал меня.
– Люб…ил – простонал я, проваливась в слепую тьму.
Вырвался я из неё с каким-то адским боем, с истошным воплем, который встряхнул мозги, отдавая в висках. Было душно и страшно, складки шероховатой ткани, на которой я лежал, впивались в размякшую от пота кожу. Я медленно приходил в себя в подёрнутом пеленой сумраке, центром которого теперь являлось что-то чёрное и влажное.
Я слушал тупой звон в ушах, чувствовал себя обессиленным, не способным поднять даже голову. Совсем как младенец. Чёрное пахнуло теплом в лицо, из-под него высунулось что-то розовое и мокро мазнуло по щеке.
Сфокусировав взгляд, я увидел в черноте два углубления – ноздри. Чёрное – это собачий нос. Розовое скукожилось, как лист дерева осенью, и снова сделалось плоским – вонючий собачий язык. Он всё прикладывался и прикладывался к моей щеке. Я только смог что-то промычать, но кто-то крикнул, и собака убежала.
Передо мною появилось что-то круглое и бледное, с двумя голубыми дырами. Лицо. Его обрамляла какая-то солома. Светлые волосы. До меня почему-то так долго всё доходило. Мысли плыли из каких-то неизведанных чёрных далей. Так медленно, казалось, гребли против течения.
Ласейрас? Этот человек был похож на хозяина Нежных Ляжек. Но смотрел совсем не так. Ласейрас взбалмошный хитрый мужик, а здесь на меня пялился кто-то решительный, простодушный, с печалью брошенного щенка в глазах.
– Держись, майор, – сказал человек с лицом Ласейраса бархатистым неуверенным голосом. – Ты мне нужен.
Кто же это? Кто-то из моих людей? Не помню таких. А? Вдруг в памяти всплыл неприятный образ, как Принс целовалась возле рубки с светловолосым парнем. Трой. Почему он выглядит, как Ласейрас? Мне вспомнилось, как я увидел его труп, потом тень его убийцы. Свой выстрел. Блестящий металл, вспарывающий мне брюхо.
Сколько раз смерть ходила рядом, и никогда она не заставала меня врасплох. Первым и единственным ударом. Я успел увернуться, чтобы меня не разрубило пополам, но лезвие всё равно задело. Темнота откусывала от зрения огромные порции. Вслед за мыслями меня куда-то уносило. В какую-то чёрную дыру с её непреодолимым притяжением. Испуг вырвал из моего рта тихий стон. Я интуитивно знал, что оттуда, куда я проваливался, возврата нет.
Паника последним аккордом ударила по нервам и стихла. Я остался посреди ничто и нигде. Один. Я зачем-то пытался воскресить в памяти лицо Матео, будто хотел посмотреть на него в последний раз, или зацепиться таким образом за жизнь. Не смог.
Друзья, вчера сделала очередной поэпизодный план, и получается, что до конца книги осталось ещё немало глав, не семь, как я думала. Надеюсь, что вы только рады!
16.2
Тепло деликатной тяжестью накрыло мне предплечье. Это было странно, благодаря ему я снова понял, что у меня есть рука. Она онемела, будто не принадлежала мне, казалась куском мяса, которым я не мог двигать. А тепло заползало под кожу, разрушая моё смирение со смертью.
– Сантьяго, я не знаю, что делать, – тепло требовательно сжалось вокруг запястья. – На станции много имперцев, на корабль не попасть. Сантьяго!
Перед глазами прояснилось лицо Ласейраса со щенячьим взглядом. Мой нос обожгло резким выдохом. Несколько секунд я лежал и изумлённо смотрел на Троя, спрятанного в чертах Ласейраса. Мимикриейтор. Точно. Трой внимательно следил за мной.
– Ты дышишь, – облегчённо сказал он, всё ещё трогая моё запястье. – Слава Богу.
– Убе..ри руку, – сказал я, и удивился, что смог.
Он вытащил меня с того света. Трой. Даже сейчас мне сложно было чувствовать благодарность ему. Что угодно, только не это. Он отодвинулся, но улыбнулся. И я улыбнулся в ответ, в таком состоянии я не мог с собой ничего поделать.
– Очнулся? – издалека послышался женский голос. – Переливание сработало! О, Родригес просто скала!
В ноздри ударил запах собачьей шерсти, и я снова увидел перед лицом чёрный нос и розовый язык, но на этот раз псина подскочила лизаться к Трою.
– Очнулся, – выдохнул он. – Думал уже, что зря тащил тебя.
– Зря, – буркнул я. – Ты должен… был … предупредить Альдо.
– Это невозможно, – Трой виновато смотрел мне в глаза. – Я пытался, но меня чуть не поймали.
– Ладно, – сказал я, чувствуя, что устаю.
Устаю даже говорить. Нужно было сделать паузу. Если я снова потеряю сознание, что ничего будет не сделать.
Я огляделся. Помещение было небольшим, с десяток квадратных метров. Воздух наполнял едкий запах пота. В углу валялись кучей медицинские инструменты: архаичный скальпель, зажимы, впитывающие салфетки, испачканные в крови, очевидно в моей. Несколько пустых инъекторов поблёскивали рядом с моей лежанкой.
Поодаль простирались ещё два грязных матраса. На одном сидел подросток, тот, который заманил Троя в тёмный переулок, на втором – свернулась клубком девочка со спутанными в войлок волосами. Её плечи мерно вздымались. Кажется, она спала, отвернувшись к металлической стене с облупившейся краской, сквозь которую пятнами проступала ржавчина.
Трой сидел на стуле, сооруженном из двух ящиков. К его ногам ластилась собака. Где это мы? С другой стороны, почти у самой стены, подпертой большими контейнерами, стояла женщина и что-то доставала из верхнего. Чёрный флакон. Встряхнула его, недоверчиво взглянула на надпись на донышке.
За женщиной, дальше в углу, лежало несколько вскрытых железных коробов. Из них торчали герметичные пакеты с одеждой, какие-то электронные детали, пластиковая посуда. Столько всего разного… Это какая-то кладовка, в которой ночуют бездомные дети?
– Когда-то это был хороший стимулятор, – пробубнила женщина, подходя ко мне с флаконом. – Теперь не знаю, срок вышел год назад. Придурки ограбили корабль с медицинскими отходами. Но, может, ещё сгодится.
Тут меня осенило. Это склад контрабандистов. Или склад украденного у них. Вряд ли контрабандисты разрешили бы детям ночевать на их складе.
– Не надо, – сухо сказал я. – Можно просто воды?
Трой засуетился, достал из кармана фляжку с водой, и я хотел было поднять руку, взять, но ничего не вышло. Твою ж мать. Я ещё слишком слаб.
Пришлось Трою меня поить. Это всё было так странно, я презирал его раньше, а теперь мы в такой ситуации, когда он моя сиделка. Я сделал пару глотков, а потом как налег на фляжку и выпил всё. До последней капли.
– Сколько там людей… – попробовал спросить я, но не хватило запала на всю фразу, –... у нашего корабля?
Ужасно зудело место раны, но у меня не получалось почесать. Да и нельзя.
– Не знаю, они не в имперской форме, но ходят, как патруль, – напряжённо сказал Трой. – Думаю, всего около десяти. Точно сказать сложно.
– Ясно, – бессильно констатировал я.
Трой молча ждал от меня указаний. Я снова попытался поднять руку, и на этот раз смог пошевелить пальцами. Уже неплохо.
– Как мой шов? – спросил я.
– Мы с Мадлен, – он кивнул на женщину, – нашли среди хлама медицинский гель, он помог. Так что через пару часов ты сможешь двигаться активнее.
– У нас нет пары часов, – я смог наконец согнуть руку в локте. – От твоего старика есть вести?
– Пока нет, – Трой отвёл взгляд.
– Он меня удивил. Чёртов ниндзя, – я сжал кулак.
– Меня тоже, – пробормотал Трой.
От того, что получилось, я довольно ухмыльнулся. Женщина молча подошла к нам.
– Мадлен, а почему вы нам помогаете? – спросил я.
– Ты же Сантьяго Родригес… Как тебе не помочь? – она мне подмигнула. – Этот брат-близнец Ласейраса отдал детям сухпай. Очень просил. Но это даже не требовалось, мой отец погиб, сражаясь в рядах армии Карлоса за наш новый дом.
