Клаудия Грэй - Звездная ночь
А теперь выяснилось, что больше у нас никогда ничего не будет, только тайные встречи и редкие письма. Всего лишь несколько украденных минут страсти среди бесконечных недель одиночества.
А однажды он состарится, умрет и оставит меня одну навеки.
Лукас подъехал к кинотеатру как раз тогда, когда из него начали выходить зрители. Среди пожилых пар было несколько смеющихся подростков, но одна фигура выделялась из толпы — Балтазар, высокий и угрюмый в своем длинном черном пальто.
— Мне пора. — Я повернулась к Лукасу. — Где и когда мы встретимся в следующий раз?
— Думаю, в январе. Есть один городок, Альбион... Черити там часто бывает. По крайней мере, так говорится в отчетах. Наверное, Балтазар охотно отвезет тебя туда.
— Наверняка отвезет. Вторая суббота января? Восемь вечера?
Он кивнул.
— Где?
— В центре города. Поверь, это крохотный городишко, мы не разминемся. — Лукас положил ладонь мне на щеку. — Я люблю тебя.
Я кивнула. Горло перехватило, и я ничего не смогла сказать.
Лукас привлек меня к себе и поцеловал в лоб.
— Эй. Не плачь.
— Не буду. — Я вдохнула его запах. Если бы я только могла удерживать его рядом с собой все время, чтобы он всегда был так же близок ко мне, как сейчас. — В рождественское утро, где бы ты ни был, вспомни обо мне. А я буду думать о тебе.
Мы нежно поцеловались, я неохотно открыла дверцу пикапа и выбралась наружу.
По пути домой мы с Балтазаром молчали. Но не потому, что не знали, что сказать друг другу: я погрузилась в собственные мысли, и Балтазар, насколько я видела, тоже. Наконец я решилась:
— Ты что-нибудь выяснил? Ну, из заметок Лукаса.
— Не очень много. Но узнал, что Черити посещает города в этом районе — те, что помнит. Она иногда так делает, но это не помогает ей стать счастливее. Она вроде как ненавидит все эти места за то, что они меняются, а она остается прежней.
— Ну, значит, ты ее найдешь. — Я потерла так и не отогревшиеся руки, очень уж было по-зимнему холодно. — Сможешь вычислить, где она.
Балтазар, не отводя глаз от дороги, включил печку.
— Теперь я могу сузить круг поисков. Но нет никакой системы — с Черити никогда и не угадаешь.
— Ну, все-таки есть с чего начать.
— Всегда видит только плюсы. — Уголок рта Балтазара приподнялся в невольной улыбке. — Да, есть с чего начать.
Мы подъехали к парковке в дальнем конце школьной территории, я открыла свою дверцу и хотела выйти, но Балтазар не шевельнулся. Я помедлила.
— Спасибо. За сегодняшний вечер. Это очень много для меня значит.
Балтазар поднес руку к моему лицу. Он не прикоснулся ко мне, но кончики пальцев оказались у самых моих губ.
— У тебя губы распухли.
— Что? — Стоило ему сказать об этом, и я почувствовала, что губы действительно распухли и болят. Это все из-за того, что мы с Лукасом так жадно целовались. — О, и это выглядит... ну, слишком...
— Все прекрасно, — небрежно произнес Балтазар, хотя взгляд его затуманился. — Любой, кто заметит, решит, что ты целовалась со мной.
К счастью, у меня не было времени сильно горевать из за разлуки с Лукасом. Приближалась экзаменационная неделя, так что подготовка отнимала все мое время. В некотором роде учеба стала для меня утешением.
Мрачное настроение не проходило, сколько бы сочинений я ни писала для миссис Бетани и сколько бы практических работ по математике ни сдавала. Но этого никто не замечал, потому что вся школа была на грани нервного срыва. Хотя стекло в большом зале вставили (снова простое вместо витражного), он оставался пустым даже в дождливые дни: ученики предпочитали тесниться в спальнях. Слухи не утихали, становясь все абсурднее с каждым днем.
— Я слышала, что привидения — это часть проклятия вуду, — объявила однажды Кортни, принимавшая душ. Я мыла голову в соседней кабинке. — Вуду существует на самом деле, это абсолютно точно, и один из лузеров, бросивших школу в прошлом семестре, решил проклясть это место, чтобы испортить лучшее время года для всех по-настоящему классных людей.
Мне хотелось сказать Кортни, что она полная идиотка, но лучшего объяснения у меня не было.
Когда началась экзаменационная неделя и напряжение усилилось, я заметила одну странную вещь, которой никак не ожидала: вампиры испытывали гораздо больший ужас перед призраком. Ученики-люди, конечно, нервничали, но к привидению относились очень спокойно.
Я не могла этого понять — бессмыслица какая-то. Ну ладно, пусть вампиры знают, что призраки существуют на самом деле, и лучше понимают грозящую им опасность. Но и люди после Осеннего бала не сомневались, что происходит что-то сверхъестественное.
— Вообще это довольно странно, — рискнула я сказать, когда мы с Виком вместе занимались в библиотеке. — Почему никто не боится?
— Экзаменов? Поверь, я ужасно боюсь.
— Да не экзаменов. А этой... этой штуки. Ну, ты понимаешь.
— Привидения, что ли? — Вик даже не поднял голову от учебника анатомии.
— Да, привидения. Ты так спокойно относишься к тому, что живешь в доме с призраком!
— Я всю жизнь прожил в доме с призраком. — Вик пожал плечами. — И давным-давно перестал считать его жутким.
— Погоди... Что? — Мне даже в голову не приходило, что Вик может знать о призраках больше, чем вампиры в «Вечной ночи». — В твоем доме живет при... привидение?
— Ну да. В холодной части чердака. Все, как полагается: понижение температуры, странные звуки и чувство, что за тобой наблюдают, хотя никого поблизости нет. В моей семье все о нем знают. Я каждый год устраивал вечеринку на Хеллоуин. — Я смотрела на него, приоткрыв рот, и Вик расхохотался. — Да многие здешние ребята видели то же самое!
— Привидение в твоем доме?
— Привидения в своих домах. Или в школах. Ты знаешь новую девочку, Клементину? Она клянется, что у ее бабушки привидение живет в машине. Ну, как в «Кристине» у Стивена Кинга. Эх, я бы такую машину поводил!
— А откуда ты все это знаешь?
Вик вздохнул:
— Слушай, ты проводишь все время с Балтазаром, Ракель прячется от людей за своими артпроектами, Ранульф опять изучает норвежские мифы, а вот я занимаюсь кое-чем другим. Кое-чем странным. Кое-чем безумным. Я называю это «разговаривать с другими людьми». И с помощью этого чудодейственного способа мне иногда удается узнать кое-какие факты о двух-трех других человеческих существах за один-единственный день. Ученые собираются изучить мой метод.
— Заткнись! — Я шутливо толкнула его, и он снова расхохотался, а я попыталась осмыслить услышанное. Разумеется, Вик знает о здешних учениках-людях гораздо больше, чем кто-либо другой. Он самый общительный парень во всей школе. Даже некоторые вампиры, смотревшие на Вика свысока, в конце концов начали с ним разговаривать. — Слушай, а привидения когда-нибудь... ну, обижали людей?
