Лиза Смит - Предчувствие
— Симпатичная хибара, — сказал Габриель, когда лимузин остановился напротив парадного входа в особняк.
Кейтлин не понравилась его интонация — слова прозвучали с издевкой, но в то же время бесстрастно и заговорщицки, словно мистер Зетис должен был оценить его шутку. Словно они сообщники и говорят на одном языке.
«А я нет», — подумала Кейтлин, но постаралась взять тот же тон, что и Габриель.
— Действительно, милый домик.
Мистер Зетис насмешливо посмотрел на нее из-под набрякших век.
— На сегодня все. Можешь отправляться домой, — бросил он шоферу, когда они вышли из машины.
У Кейтлин сердце разрывалось, когда она смотрела вслед уезжавшему лимузину. Не то чтобы она тосковала по шоферу, с которым прежде только здоровалась, просто он был единственной ниточкой, связывавшей ее с… нормальными людьми. Теперь она осталась наедине с мистером Зетисом и Габриелем, который, казалось, на дух ее не переносил.
— Как видите, я живу очень просто, — говорил мистер Зетис, поднимаясь по окруженной колоннами лестнице к двери. — Ни слуг, ни даже шофера, но я обхожусь.
Он открыл дверь, и два ротвейлера — Принц и Барон — радостно бросились ему навстречу. Мистер Зетис угомонил их одним взглядом. Псы успокоились, но, когда мистер Зетис повел гостей в дом, потрусили следом. Их присутствие не сделало Кейтлин ни счастливее, ни спокойнее.
Мистер Зетис снял пальто и повесил настойку. Под пальто на нем оказался безупречный, но, пожалуй, старомодный костюм.
«И запонки из чистого золота», — отметила Кейтлин.
Изнутри дом производил не меньшее впечатление, чем снаружи. Мрамор и стекло. Толстые мягкие ковры и сияющее полированное дерево. Высокие потолки. Множество привезенных из-за границы и, очевидно, дорогих гравюр и ваз. Кейт предполагала, что все они были произведениями искусства, но некоторые почему-то вызывали у нее отвращение.
Габриель осматривал интерьер дома с таким выражением лица, которое Кейт не сразу смогла охарактеризовать. С таким выражением лица он… листал журнал о дорогих автомобилях. Это была не жадность — жадность слишком расплывчатое понятие. Габриель разглядывал окружавшие его предметы с определенной целью, его взгляд был внимательным и сфокусированным.
«Алчность, — подумала Кейтлин. — Вот что это такое. Он как будто планирует завладеть всем этим. Полон решимости добиться богатства».
Мистер Зетис улыбался. «Мне тоже все это должно нравиться», — решила Кейт и чуть прикрыла глаза.
Необходимо было притворяться перед мистером Зетисом, пока он не отпустит их домой. Когда они только приехали, Кейт подумала, что стоит воспользоваться возможностью и добыть побольше информации о хозяине дома, но теперь она просто надеялась пережить все, что он намерен им преподнести, и вернуться в институт.
— Это мой кабинет, — сказал мистер Зетис, приглашая их в одну из комнат. — Большую часть времени я провожу здесь. Почему бы вам не присесть?
Кабинет был обшит панелями темного дерева, кожаные кресла поскрипывали, когда в них садились. По стенам висели картины в позолоченных рамах, на картинах — лошади и охота на лис с гончими. Темно-красные шторы не пропускали свет, а на всех лампах были абажуры цвета ржавчины. На камине стоял бюст какого-то мужчины, а на полу — скульптура женщины, с виду иностранки.
Кейтлин ничего здесь не нравилось.
А вот Габриелю кабинет пришелся по душе, она это видела. Он откинулся в кресле и с довольным видом огляделся.
«Наверное, такое только парням по вкусу, — подумала Кейт. — Здесь все такое мужское, все пропитано…»
И снова она не смогла найти подходящего определения, самым близким было: «запахом денег».
Кейт поняла, почему Габриелю, который привык жить в дороге или в камере с одной койкой и металлическим унитазом, все это нравилось.
Собаки улеглись на полу. Мистер Зетис подошел к бару — в кабинете был бар с бутылками, хрустальными графинами и бокалами на серебряном подносе — и начал что-то наливать.
— Не выпить ли нам немного бренди?
«О боже», — подумала Кейтлин.
Габриель улыбнулся.
— Конечно.
«Габриель!» — мысленно воскликнула Кейт. Габриель никак не отреагировал, словно она была жужжащей под потолком мухой.
— Мне ничего не надо, спасибо, — отказалась Кейт, стараясь, чтобы мистер Зет не понял по голосу, насколько она испугана.
Но мистер Зетис вернулся от бара с двумя бокалами, и Кейт поняла, что он не принимал ее в расчет, когда предлагал бренди.
Он расположился за столом и пригубил золотистую жидкость из пузатого бокала. Габриель последовал его примеру. Кейтлин начала чувствовать себя бабочкой, попавшей в сеть паука.
А мистер Зетис казался еще более импозантным, чем обычно, он стал похож на аристократа. На кого-то важного, кого надо слушать. До Кейт дошло — обстановка в кабинете была спланирована так, чтобы создать подобное впечатление. Это было своего рода святилище, где все внимание должно быть приковано к фигуре за большим столом из резного дерева. К человеку в безупречном костюме с запонками из чистого золота и благородной сединой.
Обстановка начала действовать на Кейт, она это осознавала.
— Я рад, что нам представилась возможность поговорить, — сказал мистер Зетис.
Его голос на сто процентов соответствовал атмосфере в кабинете. Он успокаивал и в то же время повелевал. Это был голос Человека, Который Стоит у Руля.
— В институте я сразу увидел, что у вас двоих самый большой потенциал, — продолжил он. — Я понял, что вы скоро всех превзойдете. Вы наиболее расположены к пониманию, вы намного сложнее, совершеннее, чем остальные.
«Совершенная? Я?» — удивилась Кейтлин.
Микроскопическая часть ее личности была польщена. Она сложнее ребят в Тарафэре, она это знала. Потому что пока девчонки мечтали попасть в группу поддержки, а ребята — в футбольную команду, она размышляла о мироустройстве. О том, как войти в этот мир.
— Вам могут открыться… более широкие горизонты, — сказал мистер Зетис так, словно отслеживал ход мыслей Кейт.
Этого было достаточно, чтобы Кейт вернулась к реальности. Она встревоженно посмотрела на мистера Зетиса, но его проницательные глаза излучали благожелательность.
— Вы люди с таким же мировоззрением, как и у меня, — добавил он, улыбнулся и повторил: — Как и у меня.
Что-то в этой дважды произнесенной фразе заставило Кейт напрячься.
«Начинается, — поняла она. — Он подошел к сути, в чем бы она ни заключалась».
В комнате воцарилось молчание. Мистер Зетис глядел на стол и едва заметно улыбался, как будто думал о чем-то далеком. Габриель мелкими глоточками пил бренди, щурился и смотрел в пол. Казалось, он тоже погрузился в размышления. Кейт не чувствовала в себе сил ни заговорить, ни пошевелиться. Ее сердце постепенно начало стучать все быстрее.
