Алисон Ноэль - Волшебная луна
Деймен беспомощно смотрит, как умирают дети в приюте, и только когда болезнь настигает его подругу, он снова берется за исследования, начатые отцом. Восстанавливает эликсир, к которому много лет назад поклялся не прикасаться, потому что из-за этого зелья лишился всего, что было ему дорого. Но выбора нет, и он поит снадобьем Трину, а остаток разделяет между собой и оставшимися еще в живых сиротами из приюта Он хочет всего лишь справиться с болезнью, не подозревая, что получит бессмертие.
Обретя непонятные им самим способности и не слушая стоны умирающих святош, сироты разбредаются кто куда. Они возвращаются на улицы Флоренции и мародерствуют, обирая трупы, а Деймен и Трина одержимы одной мыслью — отомстить троим незнакомцам которые убили родителей Деймена. В конце концов их удается выследить. Оказывается, без последнего ингредиента они не сумели защититься от чумы и сейчас уже при смерти.
Деймен дожидается, пока они умрут, и нарочно дразнит, обещая излечить, хотя совершенно не намерен этого делать. В конце концов негодяи умирают, но долгожданная победа приносит лишь опустошенность. Деймен обретает утешение в объятиях Трины…
Я закрываю глаза, хотя и знаю, что все, от чего я хочу отгородиться, навеки выжжено в них, как бы я ни старалась забыть.
Одно дело — знать, что эти двое были любовниками, расставались и вновь возвращались друг к другу в течение почти шести сотен лет, и совсем другое — видеть, как это происходило.
И еще: ужасно не хочется признавать, но прежний Деймен с его жестокостью, алчностью и неумеренным тщеславием очень похож на нового Деймена — того, что променял меня на Стейшу.
Отсмотрев больше ста лет жизни этих двоих, объединенных неисчерпаемой похотью и жаждой наживы, я уже не хочу видеть, как мы с ним встретились. Зачем мне смотреть на себя-прошлую? Если для этого придется наблюдать еще столетие в том же духе, лучше не надо.
Я закрываю глаза с безмолвной мольбой: «Давайте сразу в конец! Пожалуйста! Не могу больше этого видеть».
На гладкой поверхности хрусталя мелькают размытые образы, они проносятся с такой скоростью, что трудно отличить один от другого. Я лишь мимолетно замечаю Деймена, Трину и прошлые свои воплощения: брюнетку блондинку, рыжую… Все сливается в одно сплошное пятно, ни лица, ни фигуры не узнать, и только глаза всегда знакомые.
Даже когда я, вдруг передумав, прошу показывать помедленнее, образы продолжают сменять друг друга так же стремительно. И вот кульминация — появляется изображение Романа. Изогнув губы в кривой усмешке, он злорадно смотрит на дряхлого и совершенно мертвого Деймена.
А потом…
А потом — ничего.
Пустой и чистый хрусталь.
— Нееет! — Мой крик мечется по комнате. — Пожалуйста, верните изображение! Я не буду больше злиться и ревновать, честное слово! Я все подряд просмотрю, только промотайте еще раз!!!
Но кричу и умоляю я напрасно. Хрустальный экран исчез.
Я оглядываюсь — ищу, кого бы попросить о помощи. Должен же здесь быть какой-нибудь библиотекарь? Нет, я одна в комнате. Роняю голову на руки. Какая же я дура, опять поддалась нелепой мелочной ревности и неуверенности в себе.
Как будто я раньше не знала о Трине! Понимала ведь, что именно увижу. Трусиха несчастная, не выдержала, не смогла перетерпеть, а теперь понятия не имею, как спасать Деймена. И ведать не ведаю, как мы ухитрились прийти от такого чудесного пункта «А» к такому чудовищному пункту «Я».
Ясно одно — во всем виноват Роман. Жалкий результат, я же это и так давно угадала. Каким-то образом он отнял силу Деймена, забрал его бессмертие. И я обязательно должна узнать, если не «зачем», то хотя бы «как».
Потому что знаю наверняка — Деймен не стареет. Он прожил на свете больше шестисот лет, а выглядит как подросток.
Я обхватываю голову руками. Ненавижу себя за мелочность, за малодушие, за тупость. Мерзкая, ничтожная идиотка, сама лишила себя ответов, ради которых притащилась сюда! Отменить бы весь этот сеанс, вернуться, начать все сначала…
— Вернуться не выйдет.
Оборачиваюсь, услышав за спиной голосок Роми и не понимая, как она вошла в комнату. И вдруг оказывается, что я уже не в том чудесном круглом зале, а в вестибюле. Там, где раньше были монахи, жрецы, шаманы и раввины.
— Никогда не следует прокручивать пленку в будущее. Из-за этого теряешь настоящее, а ведь кроме него, по сути, ничего и нет.
Я оглядываюсь. О чем она говорит — о том хрустальном экране или вообще о жизни? А Роми только улыбается.
— Ты как, в порядке?
Пожимаю плечами и отворачиваюсь. Какой смысл объяснять? Она и так наверняка уже знает.
— Не-а. — Девчонка прислонилась к столу и качает головой. — Ничего я не знаю. То, что происходит в этих стенах, твое и только твое. Просто я услышала — ты кричишь, и решила проверить, как тут дела. Вот и все — не больше, не меньше.
— А где твоя вредная двойняшка? — спрашиваю, оглядываясь, не прячется ли Рейн где-нибудь поблизости. Роми с улыбкой делает мне знак идти за ней.
— Она снаружи осталась, приглядывает за твоей подругой.
— Ава тоже здесь? — удивляюсь я.
Странно, почему я так этому обрадовалась — я ведь все еще обижена на Аву за то, что она сбежала и бросила меня.
Роми вместо ответа снова машет рукой и ведет меня к двери.
Ава ждет нас на ступеньках.
— Где вы были? — Мой вопрос звучит скорее как обвинение.
Она пожимает плечами.
— Отвлеклась немного. Здесь все так удивительно! Я…
Она явно ждет, что я оттаю и прощу ее, а поняв, что этого не будет, отводит глаза.
— Как вы сюда пришли? Познакомьтесь, это Роми и Рейн…
Оглядываюсь — а их уже нет.
Ава теребит новенькие, только что материализованные золотые серьги в виде колец.
— Я пожелала найти тебя и оказалась здесь, только внутрь войти не смогла. — Она хмурится, глядя на дверь. — Значит, это и есть тот храм, который ты искала?
Я киваю. Глядя на дорогие туфли Авы и сумочку от известного дизайнера, злюсь все сильнее. Я ее взяла с собой в Летнюю страну, чтобы она помогла мне спасти жизнь любимого человека, а ей только бы по магазинам пробежаться!
— Понимаю, я увлеклась, — отвечает Ава на мои мысли. — Прости! Я готова тебе помочь, если это все еще требуется. Или ты получила ответы, которые искала?
Сжав губы, смотрю в пол.
— У меня, э-э… Случилась небольшая неприятность.
Меня захлестывает стыд, особенно когда я вспоминаю, что в «неприятности» сама же и виновата. — Боюсь, я вернулась в исходную точку, — заканчиваю я, чувствуя себя последним лузером.
— Может быть, я могу помочь?
