Алисон Ноэль - Волшебная луна
Мой взгляд задерживается на Роми, но тут вдруг Рейн решает впервые заговорить со мной.
— Ты пожелала найти храм, поэтому мы тебе помогаем. А на вопросы отвечать мы не обязаны, так и знай! В Летней стране есть много такого, что тебя совсем не касается.
Поперхнувшись, гляжу на Роми — может, она извинится за сестру? Но нет, она молча сворачивает на другую оживленную улицу, потом в безлюдный переулок, а оттуда — на бульвар, где и останавливается перед великолепным зданием.
— Скажи мне, что ты видишь? — спрашивает она, и обе сестры требовательно смотрят на меня.
Я, вытаращив глаза и разинув рот, рассматриваю затейливую резьбу, крутые скаты кровли, внушительные колонны, массивную парадную дверь… Все детали здания словно текут, постоянно изменяются, напоминая то Парфенон, то Тадж-Махал или египетские пирамиды, то Храм Лотоса… Мозг не справляется с наплывом образов, а здание все трансформируется, и все величайшие архитектурные чудеса мира отражаются в его вечно меняющемся фасаде.
Что я вижу? Все! Так я думаю про себя, не в состоянии выговорить ни слова. От такой невероятной красоты у меня язык отнялся.
Оборачиваюсь посмотреть на Роми — видит ли она то же, что и я? А она толкает Рейн локтем:
— Я тебе говорила!
— Храм построен из духовной энергии, любви и знаний обо всем, что есть хорошего на свете! Только тем, кто способен это увидеть, позволено войти.
Услышав такое, я бросаюсь бегом по мраморным ступеням. Не терпится миновать ослепительный фасад и посмотреть, что же там внутри. У громадной двустворчатой двери останавливаюсь и оглядываюсь назад.
— Вы идете?
Рейн молча смотрит, подозрительно прищурившись, и явно жалеет, что они со мной связались. А Роми качает головой:
— Твои ответы там, внутри. Мы тебе больше не нужны.
— А с чего начать?
Роми переглядывается с сестрой, о чем-то мысленно советуется. Потом снова оборачивается ко мне.
— Разыщи Хроники Акаши. В них навечно записано все, что когда-нибудь говорилось, думалось и делалось — или будет говориться, думаться и делаться. Ты найдешь их, только если тебе суждено. Иначе… — Роми пожимает плечами. Она бы этим и ограничилась, но, увидев признаки паники в моих глазах, все-таки поясняет: — Если не суждено, ты их не найдешь. Все очень просто.
Обнадежила, называется. Я почти рада, что девочки собрались уходить.
— А теперь нам пора прощаться, мисс Эвер Блум. — Роми называет меня по имени и фамилии, хотя я совершенно точно не представлялась. — Но мы наверняка еще встретимся.
Я смотрю им вслед и вдруг вспоминаю еще один, последний вопрос. Кричу вслед:
— А как мне вернуться? Ну, когда я здесь закончу?
Спина Рейн мгновенно напрягается, а Роми, обернувшись, говорит с терпеливой улыбкой:
— Так же, как попала сюда. Через портал, само собой.
Глава 26
Я поворачиваюсь к двери, и в тот же миг она распахивается настежь. А поскольку это не какая-нибудь автоматическая дверь в супермаркете, я понимаю это в том смысле, что мне позволено войти.
Шагнув через порог, оказываюсь в просторном вестибюле, залитом теплым, ослепительно ярким светом. Потоки мерцающего сияния, как и везде в Летней стране, льются словно сразу отовсюду и пронизывают все углы и закоулочки, так что не остается ни единой тени. Я иду вперед между рядами белых мраморных колонн в древнегреческом стиле. За длинными деревянными столами сидят монахи в строгом облачении, рядом с ними — жрецы, раввины, шаманы и другие искатели истины. Все они вглядываются в хрустальные шары и расчерченные мистическими знаками таблички, внимательно изучая возникающие при этом образы.
Я останавливаюсь в нерешительности. Не будет слишком невежливо подойти и спросить, как мне найти Хроники Акаши? Здесь такая тишина и все так погружены в свои занятия… Не хочется отрывать людей от дела.
Я иду дальше, мимо великолепных статуй из чистейшего белого мрамора, и оказываюсь в обширном, пышно украшенном зале, который напоминает итальянские кафедральные соборы (по крайней мере, те, что я видела на фотографиях). Такой же сводчатый потолок, в окнах — витражи, а на стенах — фрески такой необыкновенной красоты, что самому Микеланджело прослезиться впору.
Я стою в центре зала, запрокинув голову, и поворачиваюсь кругом, пока все не начинает плыть. Невозможно все рассмотреть, а я и так уже много времени потратила. Зажмурившись, вспоминаю совет Роми: надо пожелать, чтобы сделалось то, что тебе нужно. Я прошу, чтобы меня провели туда, где находятся ответы на мои вопросы потом открываю глаза — и пожалуйста, передо мною длинный коридор.
Свет здесь не такой яркий — скорее, мягкое сияние Я иду вперед, хотя понятия не имею, куда. Под ноги ложится чудесной красоты персидская дорожка, уходящая в бесконечность. Я веду рукой по стене, покрытой иероглифами, задеваю пальцами резные изображения, и тут же истории, которые они рассказывают, разворачиваются у меня в голове, я читаю их на ощупь — своего рода телепатический Брайль.
И вдруг, без всякого предупреждения, я оказываюсь у входа в еще один прекрасный зал. Только он прекрасен по-другому — не росписями и резными украшениями, а строгой, безупречной простотой.
Зал круглый, стены в нем гладкие и блестящие. Поначалу они кажутся просто белыми, но, рассмотрев их поближе, я понимаю, что все ни в коем случае не «просто». Это истинно белый цвет, белизна в чистейшем своем значении. Такой оттенок может получиться, только если смешать все цвета спектра, создавая высший из всех цветов — свет, как нас учили на уроках рисования. С потолка свисает целая гроздь призм: тысячи кристаллов прекрасно ограненного хрусталя, все они сверкают и переливаются, рассыпая калейдоскоп цветных бликов. Больше в зале ничего нет, кроме одинокой мраморной скамьи, которая выглядит удивительно теплой и уютной, что вообще-то камню совсем не свойственно.
Я сажусь на эту скамью, сложив руки на коленях, а там, где я вошла, стена смыкается. Ни щелочки не остается, словно и не было никакого коридора.
Но мне не страшно. Вроде я в ловушке, в комнате без выхода, а чувствую себя в полной безопасности. Так мирно, и словно кто-то обо мне заботится. Как будто сама комната меня опекает, укачивает в сильных, надежных объятиях.
Я делаю глубокий вдох и загадываю желание — узнать ответы на все свои вопросы. Тут же передо мной возникает хрустальный экран и зависает в воздухе, дожидаясь моей следующей просьбы.
Ответ почти в моих руках, но сам вопрос внезапно изменился.
И вместо того, чтобы спросить: «Что случилось с Дейменом и как мне это исправить?» — я произношу мысленно: «Покажи все то, что мне необходимо знать о Деймене».
