Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза

Да, Оралия могла бы быть принцессой. Но теперь…

Теперь, возможно, она станет королевой.

* * *

Я не остановился, чтобы заговорить с Димитрием, стоявшим у входных дверей замка, когда стремительно прошёл мимо.

— Рен, — начал он, но тут же замолчал, плотно сжав челюсти.

Я взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступени, пока знакомая дверь не вынырнула передо мной из полумрака коридора. Грудь сковывала боль, непривычное биение сердца оглушало, когда я потянулся к ручке и распахнул дверь, молясь, чтобы она была одна в своих покоях.

Комната была обставлена знакомой мебелью, выбранной для Перегрин и Зефируса. Нравится ли ей здесь? Чувствует ли она себя как дома? Я отогнал эти мысли, не желая углубляться в то, что не мог изменить. В комнате было темно, если не считать пламени, пляшущего в камине. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы её заметить.

Оралия сидела у окна, огненно-рыжие волны её волос спадали на плечи, а колени были прижаты к груди. Чёрный халат плотно облегал её хрупкую фигуру, но из-под ткани проглядывал тонкий белый ночной наряд. Звёзды, она выглядела такой… маленькой. Хрупкой. Совсем не похожей на ту грозную, яростную силу, что я видел раньше. Теперь её гнев исчез, развеянный временем, оставив лишь оболочку.

Она ничего не сказала, когда я вошёл, но её тёмно-зелёные глаза внимательно осмотрели меня, отмечая каждый мой вдох. К счастью, Сидеро нигде не было видно. Я приблизился к ней, опустившись на колени. Она медленно вытянула ноги, и её голени оказались всего в нескольких сантиметрах от моей груди, а кончики босых пальцев едва касались холодного мраморного пола.

Я приготовился к тому, что она меня отвергнет, будет упрекать, но этого не последовало. Осторожно, почти трепетно, я взял книгу из её рук и положил её рядом, на мягкую бархатную подушку. Затем я мягко потянул её за руки, глядя в лицо, в котором сквозило замешательство. Её кожа не порозовела от моего прикосновения, как прежде, но я проигнорировал это. Глубоко вдохнув, чтобы набраться смелости, я закатал рукав её халата.

На её фарфорово-белой коже виднелись чёрные, изогнутые полумесяцем шрамы — метка её силы, знак её тьмы, её разрушения. И виноват в этом был я. Искры боли зажглись в моей груди, вспыхивая всё ярче после столетий ледяного оцепенения. Огонь поднялся к горлу и застыл в уголках глаз. Медленно, давая ей возможность отстраниться, я наклонился и коснулся губами шрама, извивающегося на тыльной стороне её руки.

Её тихий вздох нарушил тишину комнаты. Я перевернул её запястье, разворачивая ладонь вверх. Большим пальцем я скользнул вниз по её руке, прежде чем прижаться губами к тонкой коже запястья и шершавой линии зажившей раны.

Она была так сладка на вкус. Желание подняться и впиться поцелуем в ее губы чуть не захлестнуло меня. Я жаждал большего. Мне хотелось слизать солнечный свет с ее кожи, прикоснуться к теплу, скрытому между ее бедрами. Но я сдержался из последних сил, подавив этот порыв, вместо этого потянувшись ко второй руке.

— Эрибус был предназначен не тебе, а Тифону, — прошептал я, отводя её рукав. — Я не знал, что ты была в лесу, пока не стало слишком поздно.

Я вновь коснулся губами шрама, извивавшегося на её другой руке.

— Вина того дня преследует меня так долго, что я не помню времени без неё.

Ещё медленнее я перевернул её руку, очертил чёрный узор на коже, прежде чем большими пальцами скользнуть вниз к её ладони.

— Почему? — её голос был тихим, как шелест волос, касающихся моего лица.

— Потому что я чувствовал себя виноватым, — ответил я, поцеловав ее запястье. — Потому что причинил тебе боль. — Ещё один поцелуй в центр ладони. — Потому что стал причиной твоего падения.

Я прошептал последние слова, скрепляя их поцелуем, прежде чем медленно отстраниться, разжимая её пальцы. Я приготовился к её гневу, к возвращению недоверия, которое только недавно исчезло из её взгляда. Горячие слова, которые я так редко произносил, уже обжигали горло.

— Мне жаль, Оралия.

Но вместо гнева я увидел только печаль. Её дрожащие пальцы коснулись моего подбородка, а затем она приложила ладонь к моей щеке. Слёзы, словно звёзды, блестели на её ресницах, а её губы сложились в слова, которые я никогда не ожидал услышать.

— Я прощаю тебя, Рен.

ГЛАВА 31

Оралия

Услышав мои слова, Рен закрыл глаза.

— Я прощаю тебя, — повторила я.

Он покачал головой, даже когда его рука вновь обвила моё запястье. Он наклонился ближе, как будто так же изголодался по прикосновениям, как и я. Передо мной был не король, не гневное, бессмертное божество, а просто человек, который склонился к ногам той, кого он однажды подвел, человек, смирившийся со своей судьбой.

— Ты не должна, — прошептал он.

Угасающий свет, проникающий через окна, отчётливо осветил стыд, искажающий черты его красивого лица.

— Это не тебе решать, — ответила я, сильнее прижав ладонь к его щеке, чувствуя, как щетина щекочет мои пальцы.

Лёгкий смешок сорвался с его губ. Его вторая рука накрыла моё предплечье, поднимая ткань рукава выше локтя. Я едва сдержала дрожь, когда его мягкие губы коснулись шрамов, на которые никто до него даже не осмеливался обращать внимание. От этого прикосновения тепло окутало моё сердце и устремилось вниз, к животу. Всё моё тело вспыхнуло, словно огнём.

— Ты права, — прошептал он, его большой палец скользнул по коже над моим запястьем.

Рен открыл глаза, полночная синева которых прожигала меня насквозь. Его взгляд был тяжёлым, будто он нёс в себе всю мощь вселенной и готов был разорвать мир на части. Горячее дыхание касалось моей ладони. Я позволила своему большому пальцу скользнуть по его щеке, так близко к губам, что едва ощутимо их задела.

— Поужинай с нами сегодня, — прошептал он.

Я моргнула, удивлённая его словами. Сидеро не раз рассказывал мне о тех ужинах, которые Рен устраивал со своим ближним кругом, когда заботы королевства не занимали всё его время. Но с тех пор, как я оказалась в его замке, он не устраивал ни одного.

Наконец, я кивнула:

— Если ты этого хочешь.

Он повернул голову, и его губы скользнули по основанию моей ладони. Мой живот сжался, волна возбуждения захлестнула все тело, и тихий стон сорвался с губ. Его прикосновения были мне нужны, как воздух. Я жаждала утонуть в аромате пепла и сандала, ощутить, как он окутывает меня целиком. Рен закрыл глаза, его ресницы нежно коснулись кончика моего пальца, такие мягкие, словно лёгкий утренний туман за окном.

— Это не всё, чего я хочу.

Я сглотнула, чувствуя жар, растекающийся глубоко внутри. Острое влечение, которое мучило меня весь день, расцвело с новой силой, когда кончик его языка скользнул по моему большому пальцу. И, хотя это пугало меня, я знала, что никогда не хотела чего-то сильнее. Желание быстро перерастало в потребность, которая внушала страх своей интенсивностью.

Пытаясь собраться с мыслями, я сглотнула и сжала бедра.

Он заметил это движение, и тёмная улыбка заиграла на его лице. Нежным долгим поцелуем он коснулся моего шрама. Горячие губы скользнули по моей коже, оставляя влажный след, пока он поднимал мою ладонь вверх, чтобы мои пальцы коснулись его шеи. Его рот двигался над моим запястьем, а сам он поднимался на колени, так чтобы мои голени оказались у его груди. Напряжение в нижней части живота было таким сильным, что мне казалось, я могу вспыхнуть.

Его рука медленно скользнула вверх по моей, запутываясь в волосах, упавших на плечо. Он откинул их назад, обнажая изгиб моей шеи. Я задрожала, когда он нежно ко мне прикоснулся, а большим пальцем провёл по впадинке у основания горла.