Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза

Тело дрожало, руки сжимались в кулаки, будто я могла сопротивляться этой силе, даже когда она гудела у меня в груди.

— Это страх, который ты чувствуешь. Он усиливается, разрастается, и ты подчинена именно ему, — прошептал Рен.

В ответ сила ослабла, отступила в тёмный уголок моего сознания, будто говоря своим тихим голосом: «На сегодня хватит».

Плечи обмякли, и я протяжно выдохнула сквозь зубы. Одна рука Рена лежала на моей шее, другая — на плече. Когда я открыла глаза, он был рядом, его тёмные глаза отражали желание, которое я, возможно, ощущала в себе.

Его дыхание коснулось моих щёк.

— Это уже начало.

Его большой палец мягко скользнул по моему горлу, и в глубине живота расцвело жгучее желание. Теперь я знала, что хочу этого бога, возможно, хочу уже давно. И хотя эта мысль пугала меня, я не отвела взгляда.

— Это пустяк, — выдавила я, закусив внутреннюю сторону щеки.

Уголок его губ едва заметно дёрнулся вверх, почти в улыбке. Я старалась не смотреть на нее, не проводить языком по своей нижней губе. Но взгляд Рена задержался на этом движении.

— Ты достигла большего контроля, чем когда-либо прежде, Оралия. Это уже начало.

Его внимание вновь переключилось на мои губы, а рука, лежащая на моем плече, медленно… очень медленно… опустилась вниз, чтобы обхватить мой локоть. Влечение усилилось, прокатившись по груди и опустившись между бедер. Стук сердца был барабаном для жажды, танцующей в моей сердцевине. То, что прикосновение может вызывать такие ощущения, такую реакцию… Я не хотела, чтобы это заканчивалось.

— Ты сильнее, чем думаешь, — прошептал он, его голова чуть наклонилась набок.

Рык прорвал воздух, разорвав пространство между нами. Рен дёрнулся, его глаза широко распахнулись, прежде чем он резко оттолкнул меня за себя.

Что-то ползло, низко склонившись к земле, прячась в сгущающемся тумане. Едва видимые массивные лапы двигались осторожно, но размер головы был слишком большим, чтобы его не заметить. Слышался громкий принюхивающийся звук, как у зверя, выслеживающего добычу. Страх сковал мой живот, стирая тепло, которое было там лишь мгновение назад.

Это был демони. Я была в этом уверена, и моя сила зашипела в ответ.

Рен дважды клацнул языком, щёлкнул пальцами и низко свистнул. Существо замерло, но затем издало громкий, эхом разнесшийся лай и кинулось вперёд. Я закричала, когда три собачьи головы вырвались из тумана, их широкие пасти пенились, направляясь прямо к Рену.

Я знала этого демони. Видела его тысячи раз в своих кошмарах. Никогда не забуду серебряные узоры на его лбах, сверкающие на чёрной шерсти, и, конечно, ощущение его зубов, впивающихся в мою плоть, жгучую, как кислота, боль его яда.

Ужас разорвал меня изнутри. Демони приближался, но ужас сменился шоком, когда он остановился у ног Рена и перевернулся на спину. Три головы смотрели на него снизу вверх, их языки высовывались из пастей, а взгляды были исполнены преданности.

Плечи Рена напряглись. Я не знала, что было написано на моём лице, но это заставило его закрыться, в его взгляд снова вернулся холод.

— Он принадлежит тебе… — выдавила я, и мой голос затих на последнем слове.

Рен глубоко вдохнул, подняв руки в оборонительном жесте.

— Выслушай меня, Оралия, пожалуйста.

Я покачала головой, острый укол боли пронзил моё сердце.

— Ты причина, по которой я обладаю этой силой, — голос срывался, становился всё громче. — Причина, по которой я провела столько лет в одиночестве, как изгой в своём собственном доме, среди своего народа. Причина, по которой я лишила жизни так много людей. — Темнота завихрилась вокруг нас, тяжёлыми тенями. — И ты знал? Всё это время?

Его лицо омрачилось.

— Да, я знал… и наблюдал за Эферой всё это время.

Воспоминания всплыли в памяти, полные боли, страха и одиночества.

— Ворон… Ты — тот ворон.

Казалось, я могла заглянуть прямо в его израненную душу, когда он медленно кивнул.

— Да, это был я.

Горячие слёзы защипали глаза, и я подумала, не станут ли они чёрными от силы, вырывающейся из меня наружу. Ворон, который появился после… магическое существо, которое я так долго считала даром Великих Матерей, посланным, чтобы оберегать меня.

— Ты говоришь, что нет добра и зла, а сам… — Я махнула рукой, словно пытаясь охватить этим жестом всё его существо.

Он не ответил, и его безучастное, пустое лицо причиняло боль сильнее всего. Даже сильнее, чем осознание того, что именно он был причиной моего падения. Мне казалось, что я хотела этого бога…

— Почему? — выдохнула я, моля о хоть каком-то ответе.

Но он так и не заговорил, даже когда слёзы потекли по моим щекам. Лёд в выражении его лица ломал меня на части. А хуже всего было то, что я не удивилась, что он промолчал.

Одна из его больших рук обхватила мое запястье, и в одно мгновение нас поглотили тени. Его магия была так похожа на мою, что я невольно вздрогнула. Энергия обволокла моё лицо и руки, и тут в поле моего зрения выросла высокая стена из костей.

Рен резко отдёрнул руку, как будто моя кожа обожгла его. Последнее, что я услышала перед тем, как он снова исчез в тенях, оставив меня одну, были его тихие, холодные слова:

— Возможно, я действительно тот монстр, которым ты меня считаешь.

ГЛАВА 30

Ренвик

Я приземлился в туннелях. Перед глазами все время вспыхивало лицо Оралии — потрясённое, полное боли и предательства.

Ты говоришь, что нет добра и зла, но…

Но вот я здесь, воплощение зла.

Ноги автоматически несли меня по протоптанной тропе вниз, вниз, всё глубже. Мимо множества пещер, откуда раздавались такие пронзительные крики, что земля дрожала, а комья земли осыпались с потолка. С каждым криком боль в душе становилась всё острее, жгла всё сильнее. Потому что она была права. Это я стал причиной её ужасного существования. Возможно, без меня она жила бы как избалованная принцесса, какой я когда-то её считал.

Я вошёл в знакомую камеру Грена. Его волосы цвета красного золота сияли в голубом свете факела, прикреплённого к дальней стене. Этот вид заставил желудок сжаться от боли.

— Мой… — прохрипел Грен, задыхаясь от захлестнувшей его крови. — Myhn ardren. Вы оказали мне честь.

Я стоял, глядя на него, и проклинал зияющую пустоту в своей груди. Грен мог быть братом Оралии в другой жизни — их внешность была так схожа. Я задумался об этой другой жизни, где её никогда не кусали, где её не отверг Золотой Король, убивавший ради собственных целей и называвший это справедливостью.

Я вытащил топор, привычный вес которого ощущался как тяжёлые кандалы.

Возможно, её бы баловали.

Я повернул топор в руке, поднимая его.

Возможно, её бы любили.

Я поднял топор над головой; его лезвие сверкнуло в свете огня.

Возможно, она была бы принцессой.

Но тогда она не стала бы той, кем является сейчас. И это была бы настоящая трагедия. Её свет, её доброта, её сострадание и стремление защищать беззащитных — всё это рождалось из её тьмы. Её сила смерти питала дар жизни.

То, что так делалось всегда, не значит, что так должно быть.

Топор выпал из моих рук и с глухим стуком упал на землю.

— Гораций, — прошептал я, глядя в широко распахнутые зелёные глаза Грена.

Слабый всплеск силы и Гораций появился в комнате.

— Забери Грена в Ратиру. Уведи их всех. Помести каждую душу там, где для нее найдётся лучшее место.

Когда это будет сделано, я уничтожу эти туннели. Я сожгу их дотла вместе с шёпотом моего отца, проклинающего меня на жизнь чудовища.