Путь океана: зов глубин (СИ) - Райт Александра
— Мне, наверное, стоило бы прийти в восторг от столь небывалого по щедрости предложения и оказанного доверия. Но есть одна проблема. Я осуждаю и презираю рабовладельцев, работорговцев, перевозчиков, осквернивших своих борты таким непотребством. Как и каждого, кто относится к другим, как к скоту. Не по-людски это. И деньги тут ни при чём.
Повисла нехорошая пауза. Каждый из присутствующих разглядывал то бокал, то носки собственных сапог.
— Презираешь, значит? — Томас покрылся тёмными красными пятнами и вскочил на ноги. — Вечно строишь из себя… идейного! Откуда бы взяться такой спеси, если сам из трущоб нижнего квартала сюда перебрался? Думаешь, заработал на Бравелине и купил право разевать пасть, а, салага?
Витал выпрямился во весь рост, и собеседник с дрожащей улыбочкой сделал шаг назад.
Мореходы загалдели, воодушевлённые разгорающимся скандалом. Они уже даже встали в кружок и загородили спинами начинающуюся потасовку от гвардейцев и посторонних.
— Господа, уверена, все присутствующие чтят Кодекс и помнят об общих ценностях нашей Гильдии. Давайте не позволим недопониманию испортить нам вечер, — вдруг проговорила Дора-Селин.
Степень накала становилась тем меньше, чем тише звучал её голос.
— Все же знают, как бесценна честь мундира, господа, верно? Давайте же завершим сие недоразумение рукопожатиями и красивым тостом!
Какой ход. Решилась на запрещённый приём… Понятие чести мундира читалось совершенно одинаково во всех военных подразделениях, что на суше, что на воде.
Несмотря на кипевшее бешенство от общества шайки гильдийцев-перевозчиков рабов, Витал усмехнулся.
По сборищу прокатилось вынужденно-одобрительное: «да, верно», «дело говорит», «не, ну надо выпить» и тому подобное.
— За честь мундира! — гаркнул Томас и прищурился, читая синие линии татуировки на лице Селин. Но она уже вела Витала под руку в другой конец залы.
В фойе у балкона за портьерой призрачно дымилась ледяная скульптура альбатроса в полёте. Подвыпившие гости внизу всё охотнее выходили на танцы, и их па становились всё менее отточенными.
— Такие, как этот негодяй и его прихвостни, позорят всю Гильдию!.. — Витал всё ещё не мог прийти в себя, — И самое мерзкое, что вопреки Кодексу, наверху на этих мразей смотрят сквозь пальцы! Остается только догадываться, почему у них вдруг нашлись такие покровители…
Её ладонь тихонько сжала его руку.
— Он упомянул Бравелин? Неужели вы имеете отношение к этой великой битве? Нам показывали гравюры по истории, и…
Виконтесса говорила что-то ещё, но должно быть нечто такое промелькнуло в его глазах, от чего Селин вдруг осеклась.
— Капитан, простите. Я не сразу поняла, что вы действительно не заодно с такими, как некоторые ваши согильдийцы…
— Раньше никто из наших не занимался работорговлей. Только изгои и отбросы…
— Ваше благородство покоряет, но показывать столь открыто свою неприязнь и эмоции крайне недальновидно… Враги вас легко просчитают… Всегда оказывается на коне тот, кто спокоен и умеет видеть глубже…
— Да, вы же дипломат. Как я забыл. Возможно, я зря переживаю за вас, и на Да-Гуа вы легко приструните всех тамошних обитателей с таким талантом. Хотя… тем удивительнее ваша реакция на невинный флирт той дамы из лавки готового платья…
— Вот как⁈ Вам показалось. Я не вступаю в пререкания с третьим сословием, тем более — с торговками, — проговорила Селин и поправила выбившийся локон.
— Действительно. Иначе это было бы странно для столь высокого статуса консула, — усмехнулся Витал.
— Боюсь, рядом с вами мои таланты иногда дают сбой, — пробормотала она и посмотрела на гостей внизу. — Вы слыхали о физиогномике? Могу попробовать вас научить.
— Что-то вроде умения читать мысли?
— Ну это только так звучит, а на самом деле — это наука, позволяющая читать с лица и тела.
— Разве такое возможно? И о чем я сейчас думаю?
Она внимательно посмотрела на него и Виталу стало немного не по себе…
— Конечно я не смогу сказать вам слово-в-слово… Но судя по тому, как вы посмотрели вправо и вверх, вы сейчас представляете себе что-то. Облизнули нижнюю губу, что означает ваш интерес к данной теме, либо к тому, о чем вы только что думали… А наложенный на губы палец, и вся кисть, что придерживает подбородок, свидетельствует о том, что сейчас, капитан, вы явно смущены…
Де Круа хихикнула, и пригубила глоток пунша.
— Так. Стоп! Довольно обо мне. Лучше расскажите о ком-то другом. Вон о тех трех капитанах в дальнем углу?
— Один из них очень нервничает. Трет рукой затылок, взгляд блуждает, избегая смотреть в лицо собеседнику. Второй явно лжет, прикрывает лицо ладонью и потирает нос. Периодически он жестикулирует правой рукой, чем отвлекает внимание, маскируя истинное положение дел. Третий похоже ему не верит, встал в оборонительную позицию и скрестил руки на груди. Мимические складки вокруг носа углубились, уголок рта приподнят. Он испытывает отвращение. Или презрение… Да, скорее презрение!
— Согласен. Тот ещё сноб! Я его хорошо знаю. А вон та парочка? — он кивнул на танцующих.
— Капитан, тут позвольте не комментировать. О таком не принято говорить вслух.
— Двое всего лишь беседуют в танце. Что здесь крамольного?
— А вы присмотритесь.
Скептически хмыкнув, Витал сощурился.
Интересующая их пара, офицер в штанах с лампасами и перевязью из пружин и молоденькая младшая лейтенант в шляпке с роскошной булавкой, ничем не отличалась от других.
Сквозь змеистый каскад ткани её юбки и отставленный локоть его мундира Витал вдруг открылось неожиданное.
Пока их ноги, словно заводные, двигались обособленно, живя заученной жизнью фигур вальса, их руки…
Ладонь мужчины с широко расставленными пальцами плотно лежала на её талии, и шевелились, совершая хватательный жест, как если бы жадная рука хотела содрать с неё костюм к чёртовой матери, разломать корсет, вытащить из блузы, только чтобы уместить её всю на своей ладони.
Сколько раз он представлял себе это… Взгляд Витал украдкой взглянул на приподнятые уголки губ Селин и вернулся к испытуемым. Вопреки близости друг к другу, они молчали.
И поедали друг друга глазами.
Когда в очередном повороте Витал увидел положение руки мужчины, напряжённая, она стискивала корсет партнерши так, что глянец шёлка его поверхности даже чуть стянулся.
А что же дама? Чуть отклонив расслабленную голову, она полностью отдавалась хм… музыке? Увлажнённый взгляд её блуждал. Приоткрытый рот чуть кривился истомой, в то время как ногти в прозрачной перчатке вцепились в плечо партнёра.
Да она таяла в этих руках, словно кусочек льда в горячей ладони!
Сообрази он подобную вольность в предыдущем круге, таяла бы Селин в его руках в их танце? Или сама она — лёд, приспособившийся мастерски имитировать выгодные ей эмоции?
У него пересохло в горле.
Витал заметил, что Селин изящно обмахивалась веером, с удовольствием рассматривала пары в зале и не могла видеть его волнения.
Тем не менее он натянул на помрачневшее лицо невозмутимость и незаметно выдохнул.
Его очередной, сотый — или пятисотый? — по счёту взгляд упал на её декольте, над которым порхал веер.
Но следующим в программе бала шёл белый танец, и Витал тайком надеялся, что может быть Селин и захочет пригласить его.
Открытые плечи младшей лейтенанта зарозовели. Она как бы случайно задела скулу своего партнера тыльной стороной ладони, к которой тот скоро прижал щёку и успел коснуться губами её ускользающего запястья.
Витал сосредоточенно наблюдал за танцующей парой. Между бровей его залегла складка.
— Капитан, у вас вид такой, будто вы книгу читаете, а не присутствуете при адюльтере в общественном месте, — на слове «адюльтер» Селин прикрыла губы полураскрытым веером.
— Вы в очередной раз впечатлили своей наблюдательностью, — ровно проговорил он. — Прошу меня извинить.
Поклонившись, он чинно прошёл мимо лениво беседующих зрителей и, покинув поле видимости Селин, сорвался едва ли не в галоп.
