Ясмина Сапфир - Вылечим всех!
Сладкий дурман вытеснил все посторонние мысли, и я наслаждалась близостью василиска как давно и ничем в новом мире. А, может, и в старом? Кто знает?
Рик выдержал паузу и произнес:
— Я хотел предложить еще вчера. Но ты была так взвинчена, расстроена…
Он немного отклонился, поймал мой взгляд. И еще никогда на лице Рика-начальника, Рика-покровителя, Рика-соблазнителя не отражалась такая неуверенность.
Василиск словно инстинктивно чуть повел бедрами, резко выдохнул, когда твердый бугор на его брюках запульсировал сильнее, и хрипло выдавил:
— Сами… давай попробуем жить вместе? — и торопливо, словно боялся, что пойму неправильно добавил. — Я предложил бы тебе выйти за меня. Как обычно случается у василисков, которые встречают пару. Ты приняла метку. Значит, наши чувства взаимны. Но ты наверняка не готова. Поэтому, может, переедешь в мой дом? Вернее, я сам могу перевезти тебя, сразу после смены. Зачем тянуть?
Взгляд Рика скользнул по моему лицу, губы налились кровью, поджались, а его тело продолжало напоминать о желании. И это было так приятно, так возбуждающе, что голова пошла кругом, ослабели колени, и я совершенно сомлела, потеряла ощущение реальности.
— Ну чего молчишь? — прохрипел василиск и растянул губы в кривой ухмылке. — Пока не ответишь, не расскажу что с Маллесом.
Голос его дрогнул — впервые Рик казался таким выбитым из колеи, таким зависимым от чужого мнения, решения.
Приятное волнение охватило меня, тепло начало стекаться вниз живота, губы покалывало все сильнее.
Я улыбнулась — от всей души и ответила:
— Давай поживем вместе. Если уживемся, согласна на замужество.
Не успела закончить фразу, Рик накрыл рот губами, и принялся целовать так, словно ждал меня годы, столетья, искал и вот наконец-то нашел.
Я почти начала задыхаться, когда василиск с неохотой прервал поцелуй, выдохнул, и просипел:
— Ладно, пошли работать. Иначе я за себя не отвечаю. А тебе наверняка не понравится отдаваться прямо на крыльце больницы. Тем более, пациенты уже прибывают.
Я кивнула, не в силах от него отстраниться, забывая, что нужно дышать, куда-то идти, что-то делать.
Рик помедлил, погладил по спине, снова двинул бедрами и чуть слышно зарычал. Отскочил, как ошпаренный, и подхватил меня под руку.
— Наверное, мне нужно брома, мяты и побольше, — усмехнулся хрипло и потянул к дверям.
На неверных ногах вошла я в больницу.
Ядреный запах лекарств отрезвил в одно мгновение, можно даже сказать, взбодрил. Я сразу выпрямилась, в носу привычно засвербило, на языке появился противный горький привкус. Ничего, сейчас пройдет. Как всегда.
В приемном было еще довольно спокойно.
Две верлисы — пепельная блондинка и темно-русая перешептывались на диване, в углу. У одной вздулась волдырями рука, у другой — такой же громадный ожог краснел на икре. Девушки ждали своей очереди очень спокойно, не стонали, не жаловались — значит, обезболивающие уколы уже получили.
На диване, у противоположной стены свернулся клубочком мальчик-вертигр, рядом с суровой, статной мамой, с пышной грудью и крутыми бедрами. Она следила за каждым из врачей и медсестер немигающим взглядом темно-изумрудных глаз, с золотистыми крапинками. Только у этих оборотней встречались такие невероятно красивые радужки.
Ребенок, похоже, сломал руку — судя по тому, как он держал ее, баюкал и скрежетал зубами. Двусущим детям и подросткам обезболивающие не особенно помогали. По словам Рика, ученые перекрестья уже лет двести бились над этим вопросом, но так и не смогли изобрести ничего толкового.
У стойки регистратуры ожидал черноволосый дракон, с перевязанной эластичным бинтом лодыжкой и на костылях. Скорее всего, записывался на повторный осмотр или перевязку.
— Пока народу немного, пошли к Маллесу, — все еще немного хрипло скомандовал Рик. Я не возражала, скорее обрадовалась.
Раз мы отправляемся в вожаку вожаков, значит, он выжил. Еще несколько часов — и можно сказать, Маллес спасен. От этой мысли изнутри поднялось небывалое воодушевление.
И вдруг, резко, всплыли в голове глаза дочки вербера.
Потухшие, больные страхом потери родного существа, но и полные надежды тоже.
Я даже притормозила. Но воспоминания снова лишь поманили, мелькнули в голове быстрыми, обрывочными кадрами и пропали.
Рик прибавил шагу, и мне пришлось тоже ускориться.
Когда дверь в стационар закрылась за нашими спинами, а суетливая медсестра — верпантера, что неслась по коридору, юркнула в палату, василиск остановился. Я тоже.
Рик развернул меня к себе лицом и приподнял голову за подбородок, заставив ответить на взгляд.
— Возвращается память? — спросил хмуро, с непонятной дрожью в голосе.
Я кивнула.
— Это все моя энергия, — вздохнул василиск. — Ты ведь знаешь, если повезет, я и мертвого воскрешу… Воспоминания воскрешаю тоже.
Он замолк, покосился на дверь ближайшей палаты. Она и не шелохнулась, в коридоре было пустынно и тихо, как обычно в ночное время. Из кухни чудесно тянуло ягодным пирогом — повара расстарались с завтраком. По-моему черника с клюквой… Ммм… Больным повезло.
Я вдруг вспомнила, что у самой в руках был пакет со свежей выпечкой. Невольно уронила на него взгляд.
Рик хмыкнул.
— Потом доешь. Похлопала пирогом по моей спине, запоздало взбила тесто… Теперь с чаем, ближе к утру. Не раньше.
Я усмехнулась. Тогда, у дверей больницы, обнимая василиска за шею, я и не думала о том, что пакет с пирогом лежит на Рике… Настолько захватили эмоции, вырвали из реальности.
Василиск помедлил, напрягся, обнял за талию. Но резко отстранился и потянул за собой.
До палаты Маллеса мы почти добежали.
Рик распахнул дверь, мы вошли и…я обомлела.
Маллес высился у окна. Полностью раздвинутые жалюзи позволяли жемчужинам уличных светильников заливать палату ярким, белым светом.
Даже босой, в больничной робе, с косматой светлой шевелюрой, Маллес выглядел брутально, внушительно.
Вожак вожаков неторопливо развернулся к нам, и я поразилась — насколько лучше он стал выглядеть. На щеках проступил слабый румянец, губы окрасились розовым, еще недавно до предела напряженное тело излучало спокойную силу.
Вот теперь передо мной был тот самый Маллес, с которым мы когда-то встретились в поселке верберов.
Я не сдержала радостного возгласа. Вожак вожаков пожал плечами и расплылся в добродушной улыбке — так он улыбался ребятам, пока я осматривала их травмы, перевязывала, вправляла, зашивала.
И совсем не с такой — с хищной, довольной ухмылкой — предвкушал бои за место вожака.
