Мэгги Стивотер - Воронята
Блу не думала, что Мора записала Гэнси на завтра после обеда вместо сегодня. Она думала, что Гэнси смотрел на часы на приборной панели своего Мерседес-Бенц или Астон Мартина и решил, что толкование мешало его скалолазанию или ракетболу. И затем он забил на это, точно так же, как Адам забил на ее телефон. Она не могла быть действительно удивлена. Они сделали именно то, чего она ожидала от воронят.
И когда Блу уже была готова рассердиться и подняться наверх со своим дурным настроением и приступить к домашней работе, Орла завопила из Телефонной комнаты, ее бессловесный крик в конечном итоге распался на слова:
— Напротив дома появился Камаро 1973 года. Он прямо в цвет моих ногтей.
Последний раз, когда Блу видела ногти Орлы на них был нанесен сложный пейсли[23]-узор. Она не знала наверняка, как выглядел Камаро 1973 года, но если он был раскрашен в пейсли, это должно быть выглядело потрясающе. Она была так же уверена, что Орла должно быть зависает на телефоне, иначе она бы уже торчала здесь и строила глазки.
— Что ж, поглядим, — сказала Мора, бросив тыкву в раковину.
На кухне нарисовалась Кайла, обменявшись проницательным взглядом с Персефоной.
У Блу душа ушла в пятки.
Гэнси. Вот и все.
Прозвенел дверной звонок.
— Готова? — спросила Кайла.
Гэнси — это парень, которого она либо убьет, либо полюбит. Или и то, и другое. К такому невозможно быть готовой. Только было так: Мора открыла дверь.
За дверью оказались трое парней, освещенные вечерним солнцем, как Нив много недель назад. Три комплекта плечей: одни широкие, другие изящные, третьи жилистые.
— Простите, я опоздал, — сказал парень впереди с широкими плечами. Запах мяты окутал все вокруг него, точно так, как было в церковном дворе. — Это будет проблемой?
Блу узнала этот голос.
Она дотянулась до перил лестницы, чтобы удержать равновесие, пока Президентский Мобильник вошел в гостиную.
О, нет. Только не он. Всё это время Блу гадала, как же Гэнси умрет, а оказалось, что она сама лично собирается его задушить. В Нино, рёв музыки заглушил нюансы его голоса, а запах чеснока аромат мяты.
Но теперь она сложила два и два, все казалось очевидным.
В их коридоре, он выглядел чуть менее по-президентски, но только потому, что из-за жары ему пришлось засучить рукава (а вышло это у него как попало) своей рубашки на пуговицах и снять свой галстук. Его запыленные каштановые волосы тоже были спутаны, так, как это удавалось проделать только зною в Вирджинии. Но стража всё еще не теряла бдительности, и была она достаточно большой, чтобы выбить грабителей, и потому он все еще святился такой своей лощеной красотой. Это свечение означало, что не только он никогда не бедствовал, но и его отец, и отец его отца, но и отец отца его отца. Она не могла сказать, был ли он на самом деле потрясающе красив или просто невероятно богат. Возможно, в этом случае можно поставить знак равенства.
Гэнси. Это был Гэнси.
А это значит, что журнал принадлежит ему.
Это значит, что Адам принадлежит ему.
— Что ж, — сказала Мора. Было ясно, что ее любопытство переписало все правила. — Еще не слишком поздно. Проходите в гадальную. Могу я узнать ваши имена?
Потому как Президентский Мобильник притащил за собой большую часть своего отряда из Нино, всех, за исключением скользкого паренька. Когда они все вошли, в прихожей стало не протолкнуться, так или иначе, этим троим, таким громким и мужественным было так комфортно друг с другом, что они не позволяли всем остальным чувствовать то же самое в их присутствии. Они словно стайка лоснящихся и холеных животных, с этими их дорогими часами и обувью и не менее дорогой школьной формой. Даже татушка язвительного парня, высовывающаяся над воротником, была оружием, которое каким-то образом резал Блу.
— Гэнси, — снова сказал Президентский мобильник, указывая на себя. — Адам. Ронан. Где нам расположиться? Там?
Он указал в направлении гадальной комнаты, ровной ладонью, будто он направлял движение.
— Да, там, — согласилась Мора. — Это, кстати, моя дочь. Она будет присутствовать на гадании, если вы не против.
Глаза Гэнси нашли Блу. Он вежливо улыбался, но теперь его лицо застыло в полуулыбке.
— Привет снова, — произнес он. — Неловко.
— Вы встречались? — Мора бросила ядовитый взгляд на Блу. Блу чувствовала, будто несправедливо наказана.
— Да, — с достоинством ответил Гэнси. — Мы обсуждали альтернативные женские профессии. Я не подозревал, что она ваша дочь. Адам?
Он тут же недовольно взглянул на Адама, глаза которого были широко распахнуты. Адам, единственный, кто не был одет в школьную форму, его ладонь с растопыренными пальцами была прижата к груди, как будто его пальцы могут скрыть выцветшую футболку с логотипом «Coca-Cola».
— Я тоже не знал! — сказал Адам.
Если бы Блу знала, что он придет, она бы не одела свой детский голубой топ с перьями на воротнике, на который пялился Адам.
— Я не знал, клянусь, — теперь он уже обратился к Блу.
— Что случилось с твоим лицом? — поинтересовалась Блу.
Адам с сожалением пожал плечами. Либо он, либо Ронан пахли гаражом. Его голос был самокритичным.
— Думаешь, это заставляет меня выглядеть по-хулигански?
Чего бы он там не делал, но это скорее заставило его выглядеть ранимым и грязным, каким-то образом напоминая чайную чашку, найденную в земле, но Блу этого не сказала.
Ронан сказал:
— Это заставляет тебя выглядеть лузером.
— Ронан, — сказал Гэнси.
— Мне нужно, чтобы вы все сели! — рявкнула Мора.
От этого мореного крика стало так не по себе, что почти все сделали то, что им было велено, расселись в гадальной по разномастной мебели. Адам потер ладонью скулу, как будто он мог стереть синяк со щеки. Гэнси сидел в кресле во главе стола, он сидел, сложив руки, словно председатель совета директоров, приподняв одну бровь, когда посмотрел на фотографию Стива Мартина в рамке.
Только Кайла и Ронан остались стоять, поглядывая друг на друга с опаской.
Все еще витало такое ощущение, будто в этом доме никогда не собиралось столько народу, что, конечно же, было не так. Возможно было и верно, что в этом доме никогда не собиралось одновременно столько мужчин. Но, что можно сказать наверняка, что в этом доме никогда не было такого количества воронят на один квадратный метр.
Блу почувствовала, будто само их присутствие лишило её чего-то. Только одно их появление здесь уже сделало её семью какой-то грязной что ли.
— Мда, — сказала Мора, — чертовски шумно стало.
