Ведьма и бог - Стоун Лив
– Почему ты светишься?
Деймос наблюдал свечение уже дважды, и у меня до сих пор нет объяснения.
– Не знаю.
Наклоняюсь к нему с единственным желанием: поцеловать его. Он не останавливает меня, скорее наоборот. Его рука скользит по моим волосам, чтобы лучше ответить на мой поцелуй. Забираюсь на кровать, он притягивает меня к себе, и я оказываюсь на его бедрах. Соприкосновение моих голых коленей с его грудью заставляет задыхаться и вцепиться в его плечи. Его руки на моей пояснице заставляют голову кружиться. Хочу возобновить поцелуй, но он опережает, притягивая ближе и обнимая. Обхватываю его шею, погружаясь в чистое удовлетворение от осознания того, что наконец-то прижимаюсь к нему, по собственной воле, испытывая необузданное желание.
Его язык просит войти, и я без колебаний разрешаю. Заставляю его танцевать со своим, удивляясь дрожи, которая начинается от его рычания. Прикладываю силы, чтобы подавить стон, и не замечаю, как впиваюсь ногтями в плечи Деймоса. Он вздрагивает, и я отшатываюсь, тяжело дыша.
– Простите!
Он улыбается. С безумным высокомерием и соблазнительностью, которые усиливают опасную прелюдию. Упираюсь лбом в его лоб, он приподнимает свитер и нетерпеливым жестом стягивает его с меня. Мое давление и так было высоким, а он снова его поднимает! Желание разгорается, как только оказываюсь в майке и соприкасаюсь с его горящей кожей. Ласкаю его рельефную спину, когда он спускается к моей шее, чтобы поцеловать. Хочу тереться о него всю ночь!
– Нам пора остановиться.
Очевидно, мы не на одной волне.
– Почему?
Его слова расходятся с действиями.
– Мы находимся под влиянием моих братьев.
Какая странная мысль… Никогда не была так уверена в себе, как в этот момент, и не чувствую, что нахожусь под чьим-то влиянием.
– Я действую по своей воле, – заверяю его. – И действительно этого хочу.
Затем чувствую, как Деймос опрокидывает меня на кровать и нависает.
– Я тоже, – рычит он, проникая под майку и крепко хватая меня за грудь.
Я перестаю контролировать тело. Выгибаю спину и стону так резко и трепетно, что приглушенный смех вырывается из уст мужа, занятого оставлением меток на моей коже всеми возможными способами.
– Я знал, что тебе это понравится, дорогая супруга.
Я бы с удовольствием запротестовала и заставила его пожалеть о самоуверенности, но слишком возбуждена, чтобы замедлить.
– Не останавливайся, – молю на одном дыхании.
Тем не менее он останавливается. Я впервые обратилась к нему на «ты», и это оказалось самой естественной вещью на свете. Деймос осторожно раздвигает мои ноги, чтобы лечь между ними. Проводит рукой по моему бедру и целует меня. Может быть, он хочет сбавить обороты, ведь это мой первый раз. И хотя примерно знаю, чего ожидать, нервозность возвращается. После нескольких божественных покусываний губ Деймос снова заговаривает:
– Элла…
Он не успевает продолжить, как в поместье раздается крик. Мы замираем: пузырь, который изолировал нас от окружающего мира лопнул. Вскоре следует второй крик, еще более свирепый, чем первый. Хоть голос и принадлежит женщине, это не Цирцея и не Мероэ.
– Гармония, – понимает Деймос, вставая.
Он быстро натягивает брюки, которые лежат на полу, я поспешно хватаю свитер и бегу за ним. Он спускается по лестнице на второй этаж, грубо отталкивая Эроса и Антероса, которые стоят спиной к открытой двери спальни. Подкрадываюсь к нему сзади, но его братья в последний момент удерживают меня.
Тело Гармонии корчится на полу, ее лицо искажено смесью страха и ярости. Ее крики заставляют мое горло сжаться.
– Ночной террор, – шепчет мне на ухо Эрос.
Деймос опускается на колени рядом с сестрой. Не уверена, что приближение бога ужаса к сестре в таком состоянии – хорошая идея. Не усугубит ли он ситуацию? В страхе скрещиваю руки. Что случилось с Гармонией, сделав ее такой?
Слышу, как Цирцея и Мероэ присоединяются к нам, не переступая порога.
Деймос осторожно берет сестру на руки, пока она сопротивляется, совершая резкие и непредсказуемые движения. Чем дольше он ее держит, тем больше она успокаивается. Этот момент кажется долгим и коротким одновременно. Наблюдая за тем, как Гармония приходит в себя, расстроенная, но менее взволнованная, и как Деймос нежно прижимает ее к себе, осознаю: Деймос с легкостью внушает ужас, но и с легкостью может его развеять.
Нравится ему или нет, но все-таки он сын Афродиты.
Глава 15
Мы выходим из театра, Цирцея, Мероэ, Эрос, Антерос и я. Мельпомена, узнав о визите родственников, использовала связи и предложила билеты на дневной сеанс мюзикла о ведьмах… «Злая». Справедливости ради надо сказать, что мы с сестрами поначалу неохотно отнеслись к идее, но наши божественные спутники подтолкнули нас к дверям театра. Мое мнение кардинально изменилось после того, как я увидела, как зеленокожая ведьма, не похожая на остальных, борется за свои идеалы. Это порадовало сестер и успокоило богов. С горящими глазами и пакетами туристических сувениров в руках мы в расслабленном темпе идем по Пятой авеню в сторону музея «Метрополитен». У Эроса и Антероса, по их словам, есть излюбленное развлечение: высмеивать статуи и другие произведения искусства, изображающие их. Эрос относится к этому легкомысленно, а вот Антерос – гораздо серьезней. Чувствую, что он собирается жаловаться и что это заранее радует сестер, которые назначили меня гидом из-за специализации учебы.
Сестры и Антерос идут впереди, с хот-догами в руках и громко переговариваясь. Немного замедляю шаг, и Эрос следует за мной, чтобы составить компанию. У меня так много вопросов, которые откладываю со вчерашнего вечера. Я бы не хотела обсуждать упущенную возможность – у меня до сих пор вспыхивают щеки, когда думаю об этом, – но одновременно на ум приходит и Гармония. Тем более сейчас, когда сестры видят в ней слабость Деймоса.
– Никогда не думал, что снова увижу ведьм и богов, которые ладят друг с другом, – комментирует Эрос, указывая на моих сестер и своего брата.
– Я тоже, жаль, что не знаю, как это было раньше. Мне никогда не рассказывали о временах, когда ведьмы и боги ладили друг с другом. На что это было похоже?
Эрос ухмыляется.
– Никогда не было идеальных взаимоотношений. Ведьмы… всегда держались закрытым кругом, несмотря на свое происхождение от Гелиоса. Цирцея Первая ненавидела Гермеса за то, что он раскрыл Одиссею секрет ее приворотного зелья, Медея Первая не получила поддержки от олимпийцев, когда Зевс пытался… надругаться над ней.
Замедляю шаг, услышав слова, которые подбирает Эрос, и видя его смущенное выражение лица.
– Я бог любви и желания, принуждение к подобным вещам делает меня раздражительным, – напоминает он низким голосом.
– Именно поэтому ты предложил «пробудить пламя» в день нашей свадьбы?
Эрос наклоняет голову в сторону, виновато прикусив губу.
– Мы не сделали этого на свадьбе Гармонии, и я до сих пор об этом жалею. Я думал об этом и в то время, но не осмелился предложить.
Беру его за руку, чтобы поддержать.
– Это тоже неправильное решение. Лучше избегать браков по расчету.
Он улыбается, немного расслабившись.
– Скажи это нашим бабушке и дедушке, которым тысячи лет.
Это заставляет думать о Деймосе и его идеях из другой эпохи, которая не имела отношения к его тысячелетиям. В животе появляются бабочки при одной мысли о его озадаченном выражении лица. В тот момент я была далека от того, чтобы представить себя в его объятиях почти обнаженной.
Слышу рядом с собой смачное «ммм!».
– Почему бы тебе не рассказать о своем браке, Элла? Должен сказать, что все мы были весьма удивлены решимостью Деймоса, когда Гера и Афина спросили, кто из моих братьев согласится на этот брак.
Вежливо киваю, не решаясь упомянуть Фобоса. Я бы спросила о нем, если бы Деймос и я не поговорили об этом прошлой ночью. Я буду ждать, когда он станет готов.
