Легенда о смерти (СИ) - Миляева Кристина
Моё терпение было не безграничным, я ненавидел ждать, и тем более не собирался в такую минуту отступать. Вздохнув пару раз, отошёл обратно к столу, стянул с руки кастет и закурил. Яблочный дым прошёл по лёгким, опустился в желудок и приятно пощекотал солнечное сплетение. Нужно передохнуть, понять, как разговорить урода, пока он не сдох. Искать в половине третьего ночи некроманта, задачка за гранью добра и зла. Их-то и днём не найти, а к восходу луны они и вовсе по кладбищам разбредаются. Не зря дядя Энтони говорил, что надо найти и выкормить собственного. Правда помер, так и не воплотив задумку в жизнь.
За него мы потом обязательно выпьем, как только утопим в крови тех, кто посмел с ним это сделать… Но сейчас… Сейчас перед нами стола совершенно иная задача и это надо было принимать во внимание. Потому что мёртвых мы не вернём, а вот с живыми ещё есть шанс поквитаться. Дай бог, чтобы не в последний раз. Не выдержав очередной порции мата за спиной, я резко развернулся на каблуках и подлетев к идиоту, вонзил недокуренную сигарету ему прямо в глаз. Моё терпение подошло к концу. Запал спал, азарт прошёл и на их место привело бешенство.
Мне нужно было знать, кто, какой урод и кусок дерьма посмел тронуть мою принцессу. Кровища хлестала по всей комнате, пахло подпалённой кожей и человеческими страданиями. Он висел на переломанных руках, истекая кровью и еле заметно дыша. Если бы не заклинание, удерживающее в нем жизнь, он бы давно отошёл в мир иной. Но пока чары действовали, чтобы с ним не делали, кусок мяса будет продолжать жить и трепыхаться, подобно уродливому слизняку, который так приятно хрустит под ногами.
Саша бил мужчину перед собой, как подвешенную грушу. Делал перерывы, чтобы встать рядом, втянуть горький дым сигареты, тлеющей у меня в пальцах и с таким же маниакальным осознанием, наблюдал за куском мяса, которой все ещё смел трепыхаться и угрожать нам всеми карами земными. Через время, когда плечо начало ныть и желание взять в руки нож и вырезать на его теле пару рун стало непреодолимым, я, оттолкнулся от стола и медленно положил руку на плече своему другу и товарищу. Убивать слишком рано, он все ещё был нам нужен.
— Почему ваш главный придурок приказал убить меня? — я ткнул острием фамильного стилета в пах и чуть уловимо провёл вверх. — У тебя есть последний шанс все рассказать… Иначе… Мне станет скучно, и лучше тебе подохнуть до того момента, как станет скучно ему…
Хрип… Шёпот… Паника… Я улыбался ему своей фирменной улыбкой, наклоняя голову ближе к себе, ухватив кровавое месиво за ухо, приблизил его лицо к себе. Попытался расслышать чёткий и внятный ответ, но лишь цокнул языком, принимая такое упрямство. Сжатая до судороги переломанная челюсть, красноречиво описывала все, что он о нас думал. Куда посылал и о чём хотел поведать. Выдохнув сквозь плотно сжатые зубы и взгляделся в то, что мы сделали с лицом подвешенного. Почти красиво… Оставалось всего несколько штрихов, и эта картина будет просто идеальной… Завершённой… Прекрасной!
— Ну… — сбоку раздался нетерпеливый голос Готьера, — я не слышу ответа.
— Продолжать? — успокаивающе погладил затылок мужчины. — Ты же хороший мальчик, не хочешь больше чувствовать боли? Расскажи и это все завершится.
— Все думают, что Наследие первых у тебя… — хрипит жертва.
— А почему охотятся за Вергилией? — Александр обтёр руки о тряпку, промоченную в заживляющей настойке. — Каким образом она стала частью этого расклада.
— Ходят слухи, что сука, дочь покойного дона и могла унаследовать второе Наследие, — захрипел он, — а два Наследника не могут существовать. Она лишняя и заслуживает смерти. Позор для всей русской мафии.
— Убейте его, — кивнул я замершим в углу теням.
Сиплый хрип заполнил пространство кабинета. Голодные тени, спущенные с поводка, принялись за дело и пошли в разнос. Они пожирали, уничтожали и подчищали всё, что осталось от изуродованного полутрупа. Я распрямился, видя на белоснежной ткани, в районе груди кровь этого жалкого идиота, вылетевшую из проклятого рта. Сдёрнув с плеч ненужную ткань, я отшвырнул её в сторону. Один единственный взгляд в глаза Готьера, пока тот стоял по стойке смирно, заведя руки за спину, как на присяги и любовался мучениями жертвы. Это становилось интересно. Мысли роились, шуршали и перетекали в голове. Наша война набирала обороты. Становилась все более красочной и живой. Теперь на губах был не только привкус тлена, но и азарта.
Я отошёл обратно к вычурному деревянному окну, которое не вписывалось в строгий, современный интерьер моего рабочего кабинета. Остатки имперских времён, когда в здании моего офиса располагалась гостиница. Упав на него, втянул очередную порцию яблочного дыма. Хорошо… Правильно… Монстр внутри меня доволен… Так же, как и кровавая пелена в изумрудных глазах Саши потухла, мои пронзительно серые, практически бесцветные, перестали выдавать во мне психа. Хотя… Надолго ли? Закинув ногу на ногу, прикурил сигарету и протянул её, не глядя, в сторону.
Мы столько прожили рука об руку, что знали привычки друг друга слишком хорошо. Он не курил, был прилежным семьянином и меценатом. Пока в его руки не попадала жертва, которой не суждено покинуть пределов моего кабинета. Взмах руки… Приказ отдан… Полутьму осветили голубые вспышки телепартационной магии. Пленник мёртв… Он больше не нужен, он сделал своё дело и смог отправиться на небеса, чтобы рассказать остальным о совершенных поступках. Осторожные шаги выдают напряжение в спокойном, как удав, Готьере.
— Значит они думают, что я Наследник, — произнёс я, выдыхая дым в открытое окно. — Нам это даже на руку. Но мне не нравится, что они начали охоту даже до того, как мы успели похоронить Филиппа. А что будет если они узнают, что босс уже давно мертв и мы скрывали факт смерти единственного выжившего дона? Боюсь войны с остальными странами нам не избежать. Придётся готовится и брать дело в свои руки.
— Какого черта все так обернулось? — Александр оперся затылком об оконный кося, глядя на ночную Москву сверху вниз. — Я бы всё понял и даже принял бы, но они прознали о том, что Вергилия его дочь. А раз наши посмели её тронуть, не взирая на маркизу, то война уже началась. Кто-то хочет столкнуть тебя с поста наследника, а твоего отца с должности консильери. Это нам не на руку, я бы даже сказал, что это игра против нас.
— Тело дона у нас, — с ленивой тоской тяну я. — Могу предположить, что все кланы думают, что благословение теперь в нашем распоряжении. И тогда у меня есть два варианта дальнейших действий с их стороны.
— Я тебя внимательно слушаю, — Александр хмыкнул и размял пальцы, так как разбитые костяшки начало тянуть от запёкшейся крови. — И желательно, начинай с того, который мне больше понравится.
— Как у тебя со зрением? — я двумя пальцами затушил бычок в пепельнице, поднялся на ноги и замер около него.
— Со зрением все отлично, — хмыкнул парень, повторяя мой жест. — На тебе есть все руны, кроме самой главной.
— Вот именно, — кулак влетел в стену рядом с его головой, — если мы не найдём секрет «Императора», то не сможем ничего сделать.
— Тогда при чем тут Вергилия и два твоих варианта? — удивлённо протянул полицейский, скидывая испачканную в крови рубашку и прикладывая к животу артефакт. — Я что-то пока особо не догоняю.
— Первый вариант, тебе не понравится, её просто убьют, чтобы не мешалась, — хмыкнув, я накинул на плечи запасную одежду, а вторую рубашку протянул Готьеру, — а второй, не понравится нам втройне. Если старик перед смертью передал ей реальную молитву, то остальные кланы захотят её использовать, чтобы получить ответ на вопрос, как стать следующим главой Тёмного ордена.
— Твою мать! — на лице собеседника проступили красные пятна осознания.
— И я про тоже, — покачав головой, отвернулся к окну, рассматривая ночную Москву внизу.
Сжав переносицу пальцами, я почувствовал резкий запах крови. Сейчас… Уже поздно что-либо менять. У нас не было выбора, мы обязаны были защищать свой дом и свою страну. Лишь играя на тонкой грани между добром и злом, нам удавалось из поколения в поколение передавать ключ от мирной жизни. Но теперь, когда баланс нарушен и Наследник так и не объявился, начнутся волнения. Кровавая резня и охота за головами. А центром всего этого дурдома станет наша Москва, город в который я готов был вложить сердце и душу. Ради неё, я и умру, и воскресну, и продамся дьяволу без остатка. Лишь бы старинные улочки, зелёные скверы и голубая река, не окрасились алым с металлическим привкусом стали на кончике языка.
