Линси Сэндс - Все тайны ночи
— Но ведь вы же вампиры. Не мертвые… — Грег мысленно застонал, услышав, что за чушь он несет. — Ладно, ладно. Все ясно. Вы не мертвые. — И прежде чем Лисианна успела опровергнуть это, торопливо добавил: — А теперь, раз вы укусили меня, выходит, я тоже стану вампиром?
— Вы не превратились в вампира, — успокоила его Лисианна.
— Замечательно. Просто камень с души упал… Наверное, у меня тоже фобия.
Лисианна озадаченно моргнула.
— Вы лечите людей от фобии — и при этом не в состоянии вылечить себя?!
Грег смущенно пожал плечами:
— Не обращайте внимания. Это… это просто такая присказка, вроде как «сапожник без сапог».
— Угу. Итак, специалист по фобиям сам страдает от фобии, — удивленно заключила она. Потом с легким сомнением в голосе добавила: — Видите ли, Грег, мы не мертвые.
Грег озадаченно вскинул брови.
— Вы вампиры, но при этом и не мертвые, и не живые, так?
— Совершенно верно, но на вашем месте я постаралась бы не упоминать о вампирах в присутствии мамы — она терпеть не может это слово, — предупредила Лисианна. — Впрочем, и большинство старых вампиров тоже.
— Почему? Вы ведь и есть вампиры, разве нет? — удивился Грег.
Лисианна слегка смутилась.
— Понимаете, так нас зовут смертные, — помявшись немного, объяснила она. — Мы стараемся не употреблять этого слова. И потом… все эти неприятные ассоциации: Дракула, демонические чудовища с мертвенно-бледными лицами, — понимаете?
— Значит, вы не демоны. Что ж, и на том спасибо, — сухо бросил Грег. — А сколько вам лет? — вдруг заинтересовался он.
Лисианна так долго молчала, что он уж было решил, что она не намерена отвечать на его бестактный вопрос. Девушка присела на край кровати, какое-то время разглядывала свои руки, потом закусила губу и со вздохом призналась:
— Я родилась в 1798 году…
Слегка обалдев, Грег принялся лихорадочно считать в уме. В 1798 году?! Господи, спаси и помилуй, выходит, ей двести два года? Какая же она старая! Потом ему вдруг вспомнилась, как она волновалась, решив, что это он слишком стар для нее, и чуть не подавился истерическим смехом. Тряхнув головой, чтобы поставить мозги на место, Грег поднял на нее глаза.
— И при этом вы утверждаете, что живая?!
— Да! — решительно отрезала она.
Грег нахмурился.
— Но ведь во всех книгах и фильмах утверждается, что вампиры — это ожившие мертвецы.
— Ну мало ли что там напишут! — хмыкнула она. — Если судить по книгам и кинофильмам, то психологи и психиатры сами со временем становятся маньяками. Вспомните хотя бы «Молчание ягнят». Рассказы о моих сородичах со временем подверглись существенному искажению.
Грег, нахмурившись, задумался над ее словами.
— И что же во всем этом неправда? — спросил он. — Я читал, что все вампиры прокляты. И что у них нет души.
Теперь Лисианна уже откровенно смеялась.
— Нет, мы вовсе не прокляты, и душа у нас есть. Мы едим чеснок, а религиозные штучки вроде распятия или святой воды не имеют над нами никакой власти.
— Но кровь-то вы пьете? — возмутился Грег.
— Пьем, — призналась она. — Но исключительно для того, чтобы выжить.
— Послушайте, это какое-то безумие! — в полный голос рявкнул Грег. Все в нем вдруг взбунтовалось — разум современного человека отказывался принять то, о чем она говорила. — Вампиры, бессмертные, вечная жизнь, необходимость питаться человеческой кровью… Это же вздор! Миф! Легенда!
— Ну, легенды и мифы по большей части основаны на чем-то реальном, — рассудительно заметила она.
Глаза Грега вдруг полезли на лоб.
— А как же оборотни?! — с ужасом спросил он. — И вся остальная нечисть?
Конечно, ни в каких оборотней он не верил, но, с другой стороны, еще совсем недавно он не верил и в существование вампиров. То, что произошло с ним, в сущности, поставило с ног на голову всю его систему взглядов и убеждений. Существуют ли оборотни? Теперь он уже и сам не знал, что думать… Иначе говоря, Грег окончательно запутался.
— Простите, что укусила вас.
Голос Лисианны вернул его к действительности, что было очень кстати, поскольку Грегу уже стало казаться, что он медленно, но верно сходит с ума. Учитывая, какие мысли крутились у него в голове, ждать этого оставалось уже недолго. Еще немного, и он поверит и в фей, и в танцующих на болоте пикси…[2]
— Это была ошибка, — виновато пробормотала она. — Я увидела вас у себя на кровати и решила, что вы и есть мой подарок на день рождения. Это все бант виноват… Впрочем, в сущности, так оно и было. Мне просто в голову не пришло, что вас привезли, чтобы вы избавили меня от фобии. Ну вот я и подумала, что вы нуждаетесь… в особом обхождении.
— В особом обхождении? — не веря собственным ушам, переспросил Грег. Изысканность формулировки едва не заставила его истерически расхохотаться. — То есть вы хотите сказать… вы решили, что я предназначен вам… на ужин?!
Лисианна очень мило покраснела, у нее даже хватило деликатности отвести глаза в сторону, и Грег тут же раскаялся, решив, что не следовало этого говорить. Тем более что он ничуть не сердился — подумаешь, ну укусила, большое дело! Глупо было сердиться, тем более учитывая, какое удовольствие он получил, — а Грегу и в самом деле было приятно. Даже сейчас, едва вспомнив об этом, он мгновенно возбудился.
— Стало быть, вы вампир, который боится одного вида крови, — заметил он, решив, что пора сменить тему.
— Забавно, правда? — скривившись, прошептала Лисианна. — Знаю, что тут нечего бояться, и все равно… — Она тяжело вздохнула.
— Фобии не поддаются логике. У меня был один пациент, так он при огромном росте и весе панически боялся даже самых крохотных паучков. Так что логику искать тут бессмысленно. — И вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль. — А как насчет солнечного света? — с любопытством спросил он.
— Солнечного света? — не поняла Лисианна.
— Ну, я читал, что солнечный свет смертельно опасен для вампиров, — объяснил Грег.
— Ах вот вы о чем… — Лисианна слегка замялась. — Нет, особого вреда нашим телам он не может причинить — во всяком случае, не больше, чем вашим. Для нас он опасен другим — чтобы исправить причиненный нашим телам вред, требуется дополнительная кровь, вот и все. Иначе говоря, мы страдаем от обезвоживания, а это, в свою очередь, означает, что нам приходится питаться чаще. В прежние времена мы боялись солнечного света как чумы — ведь он обрекал нас на постоянные муки голода. А искать себе пропитание было тогда достаточно опасным делом. Нас могли обнаружить. И уничтожить.
— А теперь?
