Маскарад сердец (ЛП) - Пул Кейти Роуз

— Не возражаете остаться здесь минутку? — спросила Лорел. — Мне нужно подписать накладную на поставку — столько всего надо успеть до открытия.

— Конечно, идите, — отмахнулась Марлоу. Лорел скрылась за дверью.

Марлоу медленно прошла между рядами парт, пытаясь представить себе, какой была бы её жизнь, если бы она проводила детство в таком месте, а не помогала матери проворачивать аферы, скрываться от домовладельцев и убегать от ростовщиков. Возможно, сейчас она была бы заклинателем. Или, по крайней мере, её бы не ожидал скорый суд за убийство.

— Знаешь, до встречи с твоей матерью я как-то не задумывался о жизни за пределами Эвергардена, — раздался голос Вейла с порога. Он пересёк класс и подошёл ближе. — Я увидел, в каких условиях ей приходилось выживать здесь, в Болотах. Как мало у неё было возможностей, несмотря на её ум и смекалку. И понял, что мог бы использовать своё имя и богатство во благо. Чтобы помогать таким, как она.

Марлоу вспомнила письмо матери к Вейлу — то самое, которое она доставила перед её смертью. Там говорилось, что Вейл влюбился в женщину, которой на самом деле не существовало. Тогда эти слова больно кольнули её. Ведь сама Марлоу не раз задавалась вопросом: та ли это была женщина, какую она знала как мать, или Кассандра просто играла ещё одну роль?

И сейчас — не было ли это ещё одной ролью Вейла? Ролью добродетеля, за которой он прятал свои тёмные замыслы и жажду власти?

Может быть, они с матерью и правда стоили друг друга.

— Что между вами на самом деле произошло? — вырвалось у неё прежде, чем она успела сдержаться. — Она… она никогда не рассказывала мне, как вы познакомились.

Вейл усмехнулся:

— Она пыталась меня обмануть.

Марлоу хотелось удивиться, но не получилось.

— Вернее, сначала она пыталась обмануть одного моего знакомого — сына одной из вассальных семей Вейлов. Но как только я её увидел, не смог выбросить из головы. — Он улыбнулся чуть грустно. — Звучит глупо, но я влюбился в неё с первого взгляда. Она была не похожа ни на кого из тех, кого я знал. Не честная, конечно, но настоящая. В отличие от всей этой новой знати, которая окружала меня. Она заставила меня заслужить её уважение, а не дала его мне просто за то, что я наследник Вейлов. — Он тихо рассмеялся. — Ты очень на неё похожа, знаешь ли.

Раньше Марлоу бы гордилась таким сравнением. А теперь, зная всё, что знала о Кассандре, не знала, что чувствовать.

— Что потом? — спросила она.

— Потом я узнал правду — кто она такая, что замышляла. И знал, что должен отойти. Но не смог. Честно говоря, мне стало всё равно. Всё равно, что она лгала. Всё равно, что её целью был вовсе не я. Когда я сказал ей об этом, она открылась мне. Рассказала, что делает всё это не по своей воле. Что её вынудил к этому должник, который увидел её красоту, её ум — и решил использовать её для своих целей.

Марлоу никогда не слышала этой части истории. Она знала мать как мошенницу столько, сколько себя помнила, но никогда не задумывалась, с чего всё началось. Что, возможно, у неё просто не было выбора.

Но потом Марлоу вспомнила: то, что её мать рассказывала Вейлу, ещё не значило, что это было правдой. В памяти всплыли слова из письма, которое она нашла в ящике стола Вейла: Ты хотел меня спасти. А я хотела, чтобы ты думал, что можешь это сделать. Вот в чём был обман. Кассандра прекрасно видела, как Вейлу нужно было чувствовать себя защитником, и сыграла на этом, создав для него роль.

— Я выплатил за неё все долги, — продолжил Вейл. — До последней жемчужины и даже больше. Чтобы тот человек навсегда исчез из её жизни. Моя семья решила, что я сошёл с ума — тогда мои родители ещё были живы, и отец возглавлял семейство Вейл. Но мне было всё равно. Мы влюбились… или мне так казалось. Хотя я уже был женат, я знал, что не смогу без неё жить. Я предложил ей остаться в моём доме, под защитой. Дал ей будущее.

— А вместо этого она ушла, — тихо закончила Марлоу.

Вейл кивнул.

— Из-за меня, — сказала она ещё тише. Она не знала всей истории, но знала мать достаточно хорошо, чтобы понимать: Кассандра терпеть не могла быть связанной по рукам и ногам. Ребёнок, тем более незаконнорожденная дочь наследника одной из Пяти Семей, поставил бы её в безвыходное положение.

И всё же она оставила Марлоу. Может быть, из-за настоящей любви к тому человеку. А может, по какой-то другой причине, которую Марлоу уже никогда не узнает.

Вейл поднял на неё глаза, полные грусти:

— Я не знаю, почему она ушла. Я только рад, что она вернулась. Рад, что у меня появилась возможность узнать тебя, моя дочь. Надеюсь, ты понимаешь, как благодарен я за это.

И в его голосе она услышала искренние чувства. С тех пор как Марлоу узнала о его причастности к проклятию Адриуса, она каждую встречу с ним пыталась понять его истинные мотивы. Но что касалось её самой, тут не было сомнений — он действительно заботился о ней. Он показывал это на каждом шагу с того самого момента, как вытащил её из тюрьмы. Даже здание, в котором они сейчас стояли, было тому доказательством.

— И я надеюсь, ты поймёшь, что ради твоей защиты я сделаю всё, что потребуется, — продолжил он. — Даже если тебе не всегда будут нравиться мои методы.

Марлоу поняла. Вейл воспринимал публикацию слухов в журнале так же, как когда-то выплату долгов Кассандры и предложение ей безопасной жизни.

— Эта школа… она прекрасна, — наконец сказала Марлоу. — Но она не решит всех проблем Болота. Она не защитит людей от банд, от жадности Пяти Семей.

— Ты права, — просто ответил Вейл. — Это лишь маленький шаг в правильном направлении. Только начало. Но я хочу пойти дальше. Я мечтаю о Каразе без банд. Без алчности Пяти Семей. О городе, где любой, независимо от рождения, сможет добиться успеха. Разве ты не этого хочешь?

Если это вообще возможно. Марлоу выросла в вязком болоте Каразы. И когда она, казалось бы, нашла путь наверх, всё, что она увидела — это то, что в этом городе нет твёрдой почвы. Те, кто держится на плаву, делают это, только наступая на других. Ты либо используешь людей, либо тебя используют. И даже у самых добрых когда-нибудь заканчивается выбор.

А вся эта система начиналась сверху — с Эвергардена. С Пяти Семей.

— Пока у власти Пять Семей, этого не случится, — сказала Марлоу.

Вейл едва заметно улыбнулся:

— Думаю, ты права. — Он поправил рукав. — Эта школа — лишь символ того, что я хочу изменить за свою жизнь.

Марлоу вгляделась в него и увидела в его серых глазах только искренность. Вот для чего, по его словам, ему нужна была сила заклинания Иллариуса? Чтобы освободить Каразу от жадных и жестоких людей, душивших её веками?

Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Марлоу всегда скептически относилась к идеалистам вроде Чёрной Орхидеи, которые мечтали о великих переменах, но отказывались признавать, чего такие перемены будут стоить.

Но когда у тебя в руках сила изменить саму реальность, можно не думать о возможном. Ты просто делаешь так, как хочешь.

И тут в памяти Марлоу всплыли слова Фишера: Магия этого гримуара слишком опасна, чтобы доверять её кому бы то ни было. Даже человеку с самыми благими намерениями.

Даже если намерения Вейла были чисты, имел ли он право переделывать мир по своему желанию?

Нет, твёрдо решила Марлоу.

Но всё же… она не могла полностью заглушить голос внутри себя, который шептал: а что, если именно это заклинание — единственный шанс Каразы когда-либо измениться?

Глава 17

Когда Марлоу вернулась в Башню Вейла, в коридоре её ждал весьма нежеланный гость.

Сделав глубокий вдох, она решительно направилась прямо к Силвану:

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

Силван замер, будто поёжился, плечи его вздёрнулись к ушам.

— Шпионишь за мной, что ли?

Он обернулся, лицо — маска ледяного равнодушия.

— Тебя папочка попросил приглядеть за мной? Или Амара? — продолжала Марлоу.