Обретая нас - Скай Надежда

– За такие деньги – поверят. Ты словно хочешь избавиться от меня.

– Это не так… Но я не думала… – твёрдая уверенность в взгляде Абрамова не дала мне договорить.

Я махнула рукой, понимая, что настаивать дальше только бесполезная трата времени. Дикая боль в затылочной части головы жутко пульсировала, хотелось упасть на подушку и лежать трупом.

– Вот и отлично. А теперь отдыхать, мне совершенно не нравится земляной цвет твоего лица.

До ужина я лежала одна в полной тишине. До меня долетали тихие беседы Абрамова с сыном, и мне до чёртиков хотелось быть рядом с ними. Но меня нещадно ломала головная боль, выкручивая сознание. Лёгкая дрёма испарилась, когда Глеб тихо зашёл в комнату и сел рядом на кровать.

– Как ты?

– Лучше.

– Да, уже не такая бледная. Пойдём ужинать? – медленно приподнявшись, я посмотрела в дверной проём, ожидая появления сыночка.

– А где Егор?

– Он плотненько поел и сейчас спит на диване.

– Давно?

– Нет, с час.

Решив, что как только поем, разбужу Егора, я вышла в большую комнату и сразу присела у дивана. Малыш крепко спал, подложив руку под голову. Волосики взлохмачены, глазки бегают под веками. Улыбнувшись, поправила одеяло и села за небольшой стол у окна.

– Не стал тебя трогать и выбрал сам меню. Надеюсь понравится.

– Главное, чтобы Егор ел то, что ты выбрал.

Абрамов пожал плечами.

– На него и был главный расчёт. Егор помогал, просил больше сладкого и меньше помидор.

– Терпеть их не может.

– Теперь я это знаю. Приятного аппетита.

Куриная отбивная в панировке, овощной салат и зелёный чай были как благословение, мой желудок с удовольствием принимал и урчал с радостью.

– Десерт?

Глеб пододвинул тарелку с воздушным пирожным с йогуртовой начинкой, прекрасно помня моё любимое лакомство.

– Решил меня подкупить?

– Побаловать.

– С чего вдруг такие изменения?

– Много что изменилось.

Я уже хотела задать следующий вопрос, вывести его наконец на разговор, который толком так и не состоялся, но проснулся Егор.

***

На следующий день нас всех полностью обследовали. У Егора взяли анализы и советовали спокойно ждать результатов, больше гулять в парке и настраиваться на положительный результат. Так мы и делали. Абрамов заказал доставку новых модельных машинок для сына, уже зная его большую любовь к ним, и большой конструктор «Лего», который спасал меня от необходимости проводить время рядом с бывшим мужем. По вечерам Глеб с Егором собирали полицейский участок, а я закрывала текущие бухгалтерские дела нескольких фирм, которые не успела закончить перед поездкой в Ростов.

И вот настал тот день. Нас, меня и Егора, сразу после завтрака, отвели в светлую и просторную процедурную. Абрамова же попросили ожидать в палате, сама процедура не займёт много времени. Доктор Кёлер был сама доброта и вежливость, болтал с Егором, пока измерял его показатели давления и кислорода в крови. А я всё равно переживала в отличие от сыночка. Он спокойно лежал на белоснежной кушетке и с улыбкой отвечал врачу. Мне бы так.

И правда, процедура введения препарата заняла всего то полчаса. Через катетер Егору маленькими дозами вливали дорогостоящий препарат, капельница постепенно пустела, а я выдыхала, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает.

– Очень вас прошу, первые сутки могут быть тяжёлыми. Иммунитет станет бунтовать и возможны различные реакции организма, вплоть до лихорадки.

– Что мне делать?

– Быть рядом и незамедлительно вызывать медицинский персонал, – доктор Кёлер погладил Егора по голове и продолжил. – Сегодня я специально взял полную смену и если понадобится, то останусь и завтра.

– Спасибо.

– Главное не паниковать, паника наш злейший враг. Егор не первый мой маленький пациент, на практике знаю, как родители начинают с ума сходить. Если понадобится, то можем и вам помочь медикаментозно.

– Думаю, что мы справимся.

А ночью начался ад. Второй ад в моей жизни.

К вечеру Егор стал жаловаться на усталость, отказался от ужина и, что для него совсем неестественно, стал хныкать и канючить. Всё было для него не так. Абрамов хмурился и уже не знал, как Егора развеселить или отвлечь. В итоге сынок залез мне на руки и до момента, пока он не уснул, я носила его по палате, тихо напевая наши любимые песенки.

– Иди поешь, я с ним посижу.

– Хорошо, я быстро.

Прекрасно понимая, что придётся запихивать в себя уже холодный ужин, а аппетита нет от слова совсем, я съела ровно половину, когда появился Глеб и с безумными глазами срочно позвал к сыну.

– Ева, он горит! Чёрт, у меня чуть сердце не остановилось, когда он засипел и мне показалось, что он на полминуты перестал дышать.

– Егор, милый, зайка! Просыпайся, родной…

Нажав на кнопку экстренного вызова, стала тормошить моё сокровище, а у самой сердце в пятки уходит. Мне снова было до чёртиков страшно. Самые жуткие мысли лезли в голову и от них могильный холодок бежал по спине.

Как и обещал доктор Кёлер, помощь Егору была оказана незамедлительно. Ему ввели жаропонижающие препараты и пока температура не спала, оставили под наблюдением. Я стояла рядом, обхватив плечи руками, приказывая не сметь даже думать о плохом, мысленно посылая свою энергию моему маленькому чудо, вспоминая наставления врача.

А через несколько часов всё снова повторилось. Егор в жаре метался по кровати, бормоча несвязные слова, а я ничего не могла поделать. Глеб не отходил ни на секунду, сидел на другой кровати и молчал, сжимая руки в кулаки. И слава богу, что меня не трогал. К утру у меня совсем не было сил, я стояла на коленях у кровати Егора и держала руку малыша, глотая слёзы и молясь, чтобы жар больше не возвращался.

– Ев, посмотри на меня.

– Уйди…

– Нет. Он спит без температуры уже два часа. Тебе тоже надо отдохнуть.

Тёплые ладони обхватили за талию, и Глеб осторожно, как мягкую куклу, поднял меня на руки, крепко прижимая к себе.

24 глава

Глеб

– Что ты делаешь? Пусти, мне надо быть рядом с Егором…

– Тебе надо отдохнуть. С ним всё хорошо, не вырывайся.

Я вынес Еву в большую комнату и пожалел, что не расстелил диван, на котором спал последние ночи. Нет, я не жалуюсь, диван был удобный и я даже высыпался.

– Да откуда тебе знать? Отпусти, Абрамов!

– Послушай меня. Егор спит. Ты без сил, – я крепче сжал Еву и держал, до тех пор, пока она перестала вырываться, – думаешь, ему нужна разбитая, больная мать? Ему, как и тебе, нужны силы. Родная, поспи, а я буду вас охранять.

У самого сил уже не было, казалось, что меня несколько раз вывернули наизнанку, а потом переехали катком, но я не могу показать свою усталость Еве. Сколько же я пережил сегодня, в какой-то момент готов был себя отдать, лишь бы Егору стало легче. Страх за сына и жену, а ещё то, что я ничего для них не мог сделать, медленно сводил с ума. При каждом приступе Егора я готов был волосы на себе рвать от бессилья. Даже вспомнил молитву и, чёрт возьми, несколько раз безумно шептал, пока Ева успокаивала сына.

– Глеб, я не могу, пожалуйста, пусти к нему.

– Нет, отдохни пару часов, я побуду с ним.

Я видел, как Ева колебалась, как тяжело ей было принять от меня даже такую мелочь, и я понимал её, но и она должна, ради всех нас, понять, что я всё сделаю для моей семьи. Даже сдохну, но у них всё будет хорошо.

– Хорошо, но сразу зови меня.

Я лишь кивнул и осторожно, вместе с Евой опустился на диван, всё ещё удерживая её в своих руках. Мне необходима была её близость, мне нужна была Ева и пусть всего на пару минут, но мне станет, наверное, легче.

– Глеб, мне очень страшно, также страшно, как и тогда, когда сообщили его диагноз.

– Прости меня, я должен был быть рядом с вами.