Дж. Уорд - Восторг
Неуловимым движением он удержал ее, а затем и вовсе остановился. Он отстранился и отодвинулся от нее, его лицо и тело были напряжены… без намерения переспать с ней.
– Что? – хрипло спросила она. – Что не так?
***
Когда Матиас перелез на край кровати, его легкие горели, и ему хотелось пробить стену головой. Черт подери, вот он здесь, с этой прекрасной, полной жизни женщиной, демонстрирующей все признаки серьезного сексуального возбуждения, и… он желал этого, но не был способен осуществить.
Матиас хотел ее. Но ничего не мог поделать.
Вспоминая ту медсестру, то нежеланное «ручное» обслуживание, ему казалось какой-то жестокой шуткой, что его проблема вернулась при таких обстоятельствах: дистанцию между ним и его журналисткой не решит никакое количество поцелуев. То же с прикосновениями, потираниями или полной обнаженкой. Они снова стояли по разные стороны могилы, она – с живыми, он – с теми, кто почивал на кладбище.
По какой-то причине это усилило его отчаянное желание овладеть ею. И с внезапной ясностью он осознал, что в прошлом брал любую, которую бы ни захотел… и он не страдал от отсутствия добровольцев. Но это не значило, что он заботился о женщинах.
Мэлс же, с другой стороны? С ней все по-другому. Онабыла другой.
Вот только он никогда не сможет быть с ней по-настоящему, учитывая состояние его тела.
– Что не так? – спросила она снова.
Он не хотел, чтобы она знала. Даже если Мэлс узнает об этом позже, Матиас хотел поддерживать иллюзию того, что он настоящий человек, немного дольше. Предполагая, что увидит ее снова.
– Поверить не могу, что мы это делаем, – он уклонился от ответа. И это правда. Столько всего из происходящего – от пробуждения у надгробия Херона до аварии с ее участием – казалось неправильным. Как будто все было подстроено для него, словно память специально отняли у него.
– Как и я, – ответила Мэлс, пристально глядя на его губы, словно хотела большего.
Она не произвела на него впечатление женщины, которая спит с первым встречным. Не одевалась, как шлюха, не двигалась и не вела себя подобным образом. И источала нерешительные, но открытые флюиды, будто у нее уже какое-то время не было секса, но она действительно хотела его.
Скажи, чтобы она ушла, подумал он. Даже если не брать во внимание импотенцию, существовала куча других причин, по которым им не стоит быть вместе сегодня. И вообще когда-либо.
Вытянувшись рядом с ней снова, он обернул вокруг нее руку и притянул к себе… но не слишком близко. Не к своим бедрам.
Боже, от нее приятно пахло.
И чувства охватывали все его тело, жар обдавал пах, сердце билось с бешеной скоростью, руки и ноги казались сильнее, чем были. Однако его член не следовал общей программе.
Но может, так лучше, потому что ему нужно сказать ей…
– Могу я доставить тебе удовольствие? – выдал он.
Ладно, он должен был сказать «спокойной ночи».
– Ты уже это делаешь.
– Чертовски уверен, что способен на большее.
– Ну, не могу же я стоять на пути совершенствования.
Целуя ее снова, он представлял, как бы она выглядела в расстегнутой рубашке, без бюстгальтера, ее груди готовы для его рта, гладкая кожа ее живота ведет его вниз, к другой территории.
Невероятно прекрасно, все это, казавшееся совершенно новым для него… и не просто потому, что он никогда раньше не был с Мэлс. Казалось, он вообще никогда ни с кем не был. С другой стороны, насколько ему не изменяет память… до нее никого и не было…
Откуда ни возьмись изображение прорвалось сквозь его чувства. Он с женщиной с гладкой, темной кожей у стены. Он держал свою руку вокруг ее горла, ее ноги вокруг своих бедер, он трахал ее до потери сознания…
Матиас резко отстранился. Внезапно подобные изображения заполонили его разум, хронологическая последовательность всех женщин, с которыми он был… молодых, когда сам был молод; взрослых, «с изюминкой», когда вырос; затем серия весьма нервных, очень агрессивных женщин.
Он видел себя со всеми ними, его тело целое и невредимое, эмоции не затуманены и лаконичны, сердце холодное как камень. Он видел женщин, обнаженных и полуодетых, вооруженных и нет, кончающих, отчаянно извивающихся.
– Что ты вспоминаешь? – отдаленно спросила Мэлс.
Матиас открыл рот, чтобы ответить, но поток имен, лиц и мест превратился в потоп, из которого он не мог выплыть, натиск спутал его нейроны, практически лишая его сознания. И ослабев, он почувствовал, как ложится на подушки, о доминировании не могло быть и речи.
Поднеся руки к голове, он выругался.
– Я звоню врачу…
Матиас резко вытянул руку, хватая Мэлс за запястье:
– Нет. Я в порядке…
– Черта с два.
– Просто дай мне минутку.
Он начал неглубоко дышать и решил бросить сопротивление. Верный выбор – вместо того, чтобы врываться в его разум, воспоминания миновали его, процесс открытий замедлился. По крайней мере… до финального. Последнее воспоминание касалось его с… каким-то монстром?
Должно быть, приснившийся кошмар… но, Боже, она была отвратительна и брала его, дабы показать, что владеет им, в подземелье у основания длинной черной стены…
Паника словно прикуриватель ударила Матиаса настолько сильно, что сердце дернулось в груди, его тело круто сжалось. Но он не отпускал запястье Мэлс, убеждаясь, что она останется с ним, а не возьмется за телефон.
– Пожалуйста, – услышал он ее.
– Не надо… врача… все проходит…
В конце концов, он отпустил ее, сдернул очки и потер глаза.
– А я-то думал, что память будет возвращаться медленно и не напряжно.
– Могу я, пожалуйста, оказать тебе хоть какую-то медицинскую помощь? – Она взяла повязку и поднесла к его лицу. – Видишь? В обслуживании отеля имеется аптечка.
– Нет, серьезно, я в порядке. Просто накатило. Думаю, мы принимаем за должное все то, что хранится у нас здесь, – сказал Матиас, постукивая по черепу. – Много информации.
– О какой именно идет речь?
Он отвел взгляд.
– Что ж, я определенно не девственник. И давай не будем об этом.
– Вот как.
Повисла неловкая тишина. А затем Мэлс прокашлялась.
– Знаешь, думаю, мне пора.
– Да.
Она встала с кровати. Взяла пальто. Надела его.
– Прежде чем уйти… – Она подошла и написала что-то в блокноте, лежавшем на прикроватном столике. – Еще раз дам номер своего мобильного…
В ее кармане раздался звонок.
– Вспомнишь о дьяволе, – пробормотал он, смотря, как она дописывает семь цифр и отвечает на звонок.
