Дженнифер Арминтраут - Полукровка
Прежде чем я поняла, что он делает, он поднял край моей майки и резко вздохнул.
— Что? — спросила я, но он ничего не ответил. Он стаскивал мою майку дальше. — Эй, что ты делаешь? — Я ударила его по рукам.
Он обошел вокруг стола, его глаза были темно-серыми.
— Как ты думаешь, что я делаю? Как долго твоя спина была такой?
Я отшатнулась.
— С тех пор как мы....гм... начали блокировочные тренировки.
— Почему ты молчала об этом?
— Это не имеет большого значения. Это не больно, не очень больно.
Эйден обернулся.
— Чертова полукровка. Я знаю, что ты имеешь более высокую терпимость к боли, но это смешно. Это же больно.
Я смотрела ему в спину, когда он рылся в многочисленных шкафчиках.
— Я тренируюсь. — Я вложила столько готовности в свой голос, сколько было возможно. — Мы не должны жаловаться и стонать от боли. Это часть обучения - часть жизни Стража. Такое случается.
Эйден обернулся, выражая недоверие.
— Ты не тренировалась в течение трех лет, Алекс. Твоё тело, твоя кожа не привыкли к такому. Ты не должна допускать такого, только из-за того, что кто-то о тебе подумает плохо.
Я моргнула.
— Я не думаю, что люди будут плохо думать обо мне. Это просто... пара проклятых синяков. Некоторые из них уже исчезли. Видишь?
Он поставил маленькую баночку около меня, на стол.
— Дерьмо.
— Ты никогда не сквернословил раньше. — У меня возникло странное желание рассмеяться.
— Это не просто синяк. У тебя вся спина черная и синяя, Алекс. — Эйдан сделал паузу, его руки сжимали воздух. — Может, ты боялась того, что я могу подумать о тебе плохо, если ты покажешь мне это?
Я покачала головой.
— Нет.
Его губы сжались.
— Я не ожидал того, что твое тело быстро приспособится, и, честно говоря, я знал это.
— Эйден... на самом деле, всё не так плохо. Я привыкла к бесконечно тупой боли и поэтому врала.
Взяв баночку, он ходил вокруг стола.
— Это должно помочь, и в следующий раз ты должна сказать мне, когда с тобой будет что-то не так.
— Хорошо. — Я решила не испытывать свою удачу. Почему-то казалось, что он не оценит любой ответ в этот момент. — Во всяком случае, что это за дрянь?
Он отвинтил крышку.
— Это смесь арники и ментола. Арника - это часть цветка, она действует как противовоспалительное, и она уменьшает боль. Это должно помочь.
Я ожидала того, что он передаст мне баночку, но вместо этого он окунул туда свои пальцы.
— Что ты...?
— Держи свою майку. Я не хочу проделывать все это над ней. Мазь стремительно окрашивает одежду.
Ошеломленная, я начала поднимать край своей майки. Он еще раз вздохнул, снова увидев мою спину.
— Алекс, ты не должна допускать этого, не получая лечения. — На этот раз в его голосе не было гнева. — Если тебе больно, ты должна сказать мне. Я бы не...
— Не гонял бы меня так сильно? Разрешил бы практиковаться с Кейном и получить по заднице? Не этого я хотела.
— Я бы не закрыл на это глаза. Ты должна верить, что я бы забеспокоился, если бы тебе было больно.
— Это не твоя вина. Я могла бы сказать тебе.
Он положил пальцы на мою кожу, и я чуть не спрыгнула со стола. Не потому что целебная мазь была холодной, не поймите меня неправильно, она была холодной, но я хотела спрыгнуть из-за его пальцев, движущихся по моей спине. Чистокровный никогда не касался этой области. Хотя, может быть сейчас.
Не знаю, но я не могла себе представить, что другие чистокровные стремятся облегчить боль полукровки. Они, как правило, не достаточно внимательны. Эйден молча накладывал густой бальзам на мою кожу, поднимаясь вверх. В итоге его пальцы задели край моего спортивного бюстгальтера. Моя кожа ощутила странное тепло, это было странно, поскольку было так холодно.
Я сфокусировалась на стене перед собой. На ней была изображена Афродита, которая уселась на камне. У нее был страстной взгляд, и ее грудь была выставлена на обозрение всему миру. Это не помогало. Эйден спокойно продолжал. Часто мое тело вздрагивало не по своей воле, и тогда мне становилось жарко, очень жарко.
— Ты никогда не знала, кто твой биологический отец? — Его тихий голос проник в мои мысли.
Я покачала головой.
— Нет. Он умер до моего рождения.
Его ловкие пальцы скользили вдоль линии моего живота.
— Ты знаешь что-нибудь о нем?
— Нет. Мама никогда не говорила о нем, но я думаю, что они проводили время в Гатлинбурге, штат Теннесси Мы хотели провести там Зимнее Солнцестояние, когда бы она... ушла от Люциана. Я думаю... там она чувствовала себя рядом с ним.
— Она любила его?
Я кивнула.
— Я думаю да.
Он намазывал мою поясницу, втирая бальзам плавными круговыми движениями, и прохладный запах ментола достиг моего носа.
— Что ты собиралась делать, если бы даймоны не появились? Ты что-то делала, верно?
Я сглотнула. Это был простой вопрос, но я обнаружила, что мне трудно сосредоточиться на чем-то ещё, кроме его пальцев.
— Гм... я хотела бы сделать много чего.
Его пальцы остановились, и он тихо засмеялся.
— Что именно?
— Я... не знаю.
— Ты никогда не планировала вернуться в Ковевант?
— И, да и нет.
Я сглотнула. Перед нападением я никогда не думала, что увижу Ковевант снова. После случившегося я попыталась попасть одна в Нэшвилл, но даймоны... встали на моем пути.
— Так что же ты собиралась делать, если бы даймоны не нашли вас?
Он знал: я не хотела бы говорить об этом.
— Когда... я была совсем маленькой, моя мама и несколько Стражей взяли группу детей в зоопарк. Я любила его - любила животных. Я проводила там всё лето, говоря маме, что я принадлежу зоопарку.
— Что? — его голос звучал недоверчиво. — Ты думала, что принадлежишь зоопарку?
Я почувствовала улыбку на своих губах.
— Да, я была странным ребенком. Таким образом... это одна из тех вещей, которые, я думаю, я могла бы сделать. Знаешь, например, работать с животными, но... — Я пожала плечами, чувствуя себя полной дурой.
— Но что, Алекс? — Я чувствовала его улыбку.
Я уставилась на свои пальцы.
— Я всегда хотела вернуться в Ковенант. Я нуждалась в этом. Я просто не вписывалась в мир нормальных людей. Я отсутствовала здесь, теряя цель и смысл того, что я должна делать.
Его пальцы покинули мою кожу, и он молчал так долго, что я подумала о том, что что-то могло случиться с ним. Я повернулась к нему лицом.
— Что? — Он наклонил голову на бок.
— Ничего. — Я скрестила ноги и тяжело вздохнула. — Ты смотришь на меня так, словно я странная.
