Сильверсмит (ЛП) - Кларен Л. Дж.

— Я даже не помню, как его вогнала, это было на автомате, а я не хочу быть тем, кто убивает без раздумий. Монстром, — он едва коснулся пальцем моего подбородка. — Не то чтобы ты… не то чтобы ты монстр, я просто… — он смотрел мягко, пальцы легли на мою челюсть. Я склонилась к его руке. — Ты гордишься тем, что я воткнула нож в нескольких дюймах от твоего сердца? Как будто убивать должно быть просто?

— Да, Элла, горжусь, — сказал он тихо. — Ты становишься сильнее, — ладонью, не запятнанной кровью, он обхватил мое лицо. — А если бы убивать тебе и правда было легко, ты бы ударила ниже. Значит, ненавидишь ты меня совсем чуть-чуть.

— Думаю, я вообще не смогу тебя ненавидеть, — призналась я. Но ведь я именно так себя вела — пошла против него, готовая к драке. И дралась. Плечи бессильно опустились. — Просто… я злилась. Ты меня злишь.

— Взаимно.

Но он улыбался, пока подходил к тонкому ручью — вода в нем была такой прозрачной, какой я не видела никогда. На его шее висел шнурок с двумя кольцами, они были в крови. Я смотрела, как он снимает их, опускается на одно колено и полощет серебро в воде. Кольца лежали в изуродованных шрамами ладонях и казались такими нежными на их фоне…

— Зачем ты носишь эти кольца? — спросила я. — Обычно ты прячешь их, будто не хочешь, чтобы кто-то видел. Они оба твои?

Теперь, когда я стояла ближе, видела ясно: крупное кольцо точно мужское, потемневшее от времени; второе тонкое, женское, украшенное крошечными цветами и переплетенными лианами. Изящная, драгоценная работа.

Когда он повернулся ко мне, губы были сжаты в тонкую линию, лицо побледнело.

— Большое мое.

— А маленькое? — спросила я. — Женское?

В животе сжалось, как от удара. Я безмолвно молила, чтобы ответ был любым, только не тем, которого я боялась. Пусть это кольцо принадлежит сестре, матери… или никому вовсе.

Наконец он резко выдохнул, провел влажной рукой по волосам и выдавил:

— Оно принадлежит… — он поморщился. — Принадлежало моей жене.

Жене.

Это слово отозвалось во мне, как пустой стон в темной комнате без окон и дверей. Чужой и тревожный холодок пополз по груди и попытался обвиться вокруг шеи в удушающем захвате.

Я никогда не представляла Гэвина женатым, он не казался тем, кто способен на это. Но он ведь жил много лет до того, как встретил меня, он был взрослым мужчиной, за плечами у которого любовь, приключения, радость и тысячи других вещей, которых я никогда не знала. От этой мысли в животе разверзлась пустота, что-то кололо в позвоночник. Конечно, у него был опыт, прошлое. Он был мужчиной, а я едва выросла.

— Где твоя жена? — спросила я тихо.

— Потеряна.

Вот он, тот самый взгляд — болезненная тоска, та самая тень, что я видела в его глазах утром, когда он нашел меня, изломанную, раненую волком. Я отвела взгляд, не в силах выдержать ту немую просьбу, тот бездонный океан горя. Его внимание, жесткое и неотвратимое, будто сдирало с меня кожу заживо.

— Потеряна как?

— Это… — он прочистил горло и снова накинул на шею черный шнур с кольцами. — Это неважно. Что было, то прошло.

Он пытался выглядеть равнодушным. Встряхнуться, сменить тему, будто все сказанное ничего не значило, но зависть уже вползла в меня, как яд. Неужели я и правда ревновала к женщине, которую он любил когда-то? Которой уже, возможно, нет в живых? У меня не было на это права. Особенно учитывая, что я сама была обручена с Элиасом.

Но этот взгляд…

Ему было больно. Больно так, будто его любовь была чем-то огромным, а потеря чем-то, что разорвалo его изнутри, выплеснув боль наружу и ударив ею прямо в меня.

Я боялась такой боли.

И жаждала ее.

Почувствовать страдание настолько глубокое… наверное, только такая любовь могла его породить.

— Какой она была? — прошептала я. В груди защемило. Я представила ее: прекрасную, сильную, уверенную, с тем взглядом, от которого мужчины теряют голову. Конечно, задавая этот вопрос, я просто защищалась. Хотела напомнить себе, что все это — не то, что я воображаю. Что между нами ничего не может быть.

— Она была совершенством, — сказал он, проведя рукой по губам и избегая моего взгляда. — Родом из знатной, богатой семьи. Ее отец был военным генералом, а мать… — челюсть напряглась, он покачал головой. Я нахмурилась, не понимая, но он все же продолжил. — Мою жену обожали. Ее оберегали, но… задушили заботой, — на слове «задушили» по лицу скользнула странная гримаса. — А я был никем. Простолюдином. Чудо, что она вообще на меня посмотрела. Семья не позволяла ей выходить одной, но она была бунтаркой. Упрямой. Однажды она сбежала из дома и появилась в моей кузнице, — теплая, ностальгическая улыбка осветила его грубые черты. — Тот день был самым счастливым в моей жизни. Она была самым прекрасным созданием, что я когда-либо видел.

Когда он вновь посмотрел на меня, в его взгляде было столько нежности, что мне вдруг стало жарко. И неловко. Я сглотнула, чувствуя, как ком подступает к горлу.

— Она сказала, что ей нужно оружие, — продолжил Гэвин. — И что я должен научить ее владеть им. Я, наверное, выглядел идиотом. Стоял, ошарашенный, весь в копоти, с грязью на руках и на лице, но я бы сделал все, что она попросила.

— Что с ней случилось? — прошептала я.

— Ее у меня забрали, — произнес он медленно, словно издалека. Потом будто стряхнул с себя воспоминание. — Но я же сказал, что было, то прошло.

Я с трудом сглотнула.

— Женщина, которую ты любишь… должно быть, была особенной.

Он посмотрел на меня, и свет в ореховых глазах погас, растворившись в печали. Может, он пожалел о том, что рассказал мне, может, понял, что я слишком молода, чтобы понять, но все равно протянул руку и большим пальцем приподнял мой подбородок, заставляя встретиться с ним глазами. Лицо его было полным сожаления.

— Забудь, — тихо сказал он. — Хорошо?

Я натянуто улыбнулась, хотя знала, забыть это невозможно. Как невозможно было забыть жену Казa. Или то, что Финн и Джемма до сих пор не вместе из-за того, через что проходят наши люди. Я не могла позволить себе забывать. Не имела права.

Он откашлялся, покачал головой и пошел в сторону лагеря. Словно на миг позволил себе утонуть в ее призраке, а я вытащила его обратно.

Я ненавидела то, что само мое присутствие здесь делало его несчастным.

— Гэвин? — позвала я и услышала хруст камней под его ногами, когда он остановился и повернулся ко мне. Я едва сдержала всхлип от той страшной, безысходной надежды, что мелькнула в его глазах. — Мне так жаль, что ее у тебя забрали.

Его плечи поникли. Покрасневшие от эмоций глаза потемнели и пронзили меня, и его боль стала моей болью.

— Мне тоже жаль, — выдохнул он глухо, сиплым голосом.

Простая фраза. Та, которую можно услышать от любого человека, потерявшего любимого, но, как и все, что говорил он, это прозвучало… иначе.

Это разорвало меня на части.

В эту ночь я глупо, по-детски, беззвучно плакала в свой плед, лежа под серыми камнями, которые была бы счастлива никогда больше не видеть.

Глава 13

Ариэлла

Примерно в половине дневного перехода на запад от Товика мы остановились лагерем у маленькой деревушки. Это была наша последняя остановка перед недельным отдыхом у друга Гэвина, кто бы он или она ни был. А затем еще три дня пути, и мы достигнем Бриннеи, там меня ждал мой настоящий отец.

Я не могла скрыть волнения. Мысль о встрече с четырехсотлетним колдуном действительно пугала.

В голове я пыталась подготовиться, даже если это означало доказать что-то самой себе. Даже если это означало провести день в лесу в одиночестве, защищаясь только руками и ножом, пока остальные посещают деревню. Мне нужно было знать, что я снова смогу быть одна, удостовериться, что не исчезну, не превращусь обратно в пустую оболочку женщины. Удостовериться, что я все еще та женщина, которая мне начинала нравиться.