Сильверсмит (ЛП) - Кларен Л. Дж.

Я не боялась крови, не могла себе этого позволить, не теперь.

И, наверное, именно поэтому он делал все это у меня на глазах. Он знал, что я должна это увидеть.

Но все же одно зрелище не давало покоя — глубокий разрез на шее оленя. Последний удар. Там, где Гэвин положил конец его мучениям.

Я вздрогнула, когда Каз обнял меня за плечи. Он слегка сжал, подмигнул и прошептал мне на ухо:

— Всегда любопытно наблюдать, как самцы метят территорию.

Я раскрыла рот, чтобы спросить, что он имел в виду, но он уже отошел.

— Останемся здесь на день, — объявил Гэвин, не обращаясь ни к кому конкретно. — Похоже, дождь скоро кончится.

Он повернулся ко мне с руками все еще в крови.

— Когда прояснится, выйдешь на улицу. Будем тренироваться. Возьми нож.

И действительно, через двадцать минут дождь стих. Я торопливо проглотила завтрак — остатки хлеба и вяленого мяса из Фрейберна — и, проходя мимо подвешенной туши, задержала на ней взгляд.

Гэвин все еще был влажным, когда я его нашла. Темные, чуть волнистые волосы, доходившие до плеч, были стянуты в узел на затылке и открывали новые, едва заметные шрамы, на которых мой взгляд задержался дольше, чем следовало. Он был чист — ни следа оленьей крови ни на руках, ни на одежде. Сколько же нужно умения, чтобы убить, донести и разделать зверя, запачкав при этом только ладони…

Меня пробрала дрожь.

— Я принесла нож, — сообщила я. — Как ты и просил.

Он поднял глаза и одарил меня своей любимой полуулыбкой.

— Хорошая девочка.

Мое тело сжалось, будто в кулак. Я сглотнула и постаралась направить это напряжение куда-то… в злость. Ненужную, но полезную.

— Значит, мы остаемся здесь только для того, чтобы ты мог весь день гонять меня до изнеможения?

— Не весь день, — усмехнулся он. — Утро уже прошло, ты его проспала.

— Ну, значит, весь оставшийся день.

Он пересек расстояние между нами в четыре спокойных, длинных шага и уставился на меня сверху вниз.

— Что? — огрызнулась я, выпрямляясь.

— Я убил для тебя разъяренного оленя, а получаю вот это? — его губы дернулись.

Сволочь. Он специально меня заводил.

— Я тебя об этом не просила, — парировала я. — И ты сделал это для всех нас, а не только для меня.

— Правда? — тихо, с усмешкой, протянул он.

Мои ноздри вздрогнули. В голове отозвались слова Каза. Самцы метят территорию. Вот значит, кем я для него была?

— Почему ты так не переносишь Каза? — выдохнула я.

Он приподнял бровь, молча ожидая продолжения.

— Он мой друг, и тебе это не нравится.

— Каз — бабник, который только и мечтает залезть мне под кожу.

— Он женат, и у него скоро будет ребенок.

Гэвин коротко, без капли тепла рассмеялся.

— Жаль, что ты наивна до такой степени, что думаешь, будто это кого-то останавливает.

— Это у тебя проблемы, не у Каза, — бросила я, сжимая кулаки. — К тому же он гораздо старше меня.

Мышца на его крепкой челюсти дернулась — верный знак ярости. Я поняла, что попала в цель.

— Я старше Каза, — процедил он.

— И что с того? — парировала я.

— Сегодня ты дерзкая, — в уголках губ мелькнула ухмылка, не веселая, а злая. — С какой ноги встала, Ваше Высочество?

— Ни с какой! — рявкнула я и, не выдержав, метнула кулак прямо в его самодовольное, слишком красивое лицо. Он легко уклонился. — Ты просто меня бесишь!

Я ударила снова, но он поймал мой кулак в ладонь.

— Отлично, — проворковал он низко, опасно, почти ласково. — Вот это и используй.

Спиной я больно, но не сильно, ударилась о камень, прежде чем мозг успел осознать, что произошло. Одним движением он перевернул меня и швырнул на землю.

Ублюдок.

Я лежала, не дыша, на холодной земле, но когда его рука сомкнулась на моем предплечье, сработал инстинкт. Потому что с того самого момента, как он начал меня учить, я запоминала каждое движение, представляла их мысленно снова и снова: на ходу, за едой, перед сном. Чтобы, если это когда-нибудь произойдет, я была готова.

Собравшись с силой, я резко рванулась вверх, встала на ноги и, используя инерцию, прыгнула, перекинув руку через его шею и обвив ноги вокруг бедер. Сжала, чтобы дезориентировать, как он учил, и повалила его на землю.

И пошла дальше.

Одним рывком я переместилась к его груди, оседлала его, прижала кончик ножа к его плечу и отпустила рукоять, давая понять, что победила.

— Черт, — прошипел Гэвин сквозь зубы, а потом хрипло рассмеялся, осторожно смещая меня в сторону. — Вот теперь и расскажи, что ты на самом деле чувствуешь, Ваше Высочество.

Я моргнула, глядя вниз на нож. Он пропал из моей руки, как я и хотела, только вот… не полностью.

Потому что был вонзен в его тело.

Я не бросила нож. Не слышала звона металла о камень.

Я воткнула его.

Воздух вышибло из легких. На шее и рубашке Гэвина расползалось темное, влажное пятно крови. Я собиралась просто прижать лезвие к его плечу и отдернуть руку, не ранить, но ткань была разодрана, а под пальцами я чувствовала горячую кожу, липкую от крови.

Я упала к нему, потянулась, навалилась сверху…

— Нет! — мои руки на его груди казались крошечными, бессильными. — Я не… я не хотела!

— Хороший удар, — произнес он, опираясь на здоровую руку, чтобы подняться. — Думаю, на сегодня с тренировкой покончено. По крайней мере, если жить хочу, — он усмехнулся.

— Я не понимаю, как… — я не могла дышать, грудь сжало от паники. — О боги, я ведь могла тебя убить!

— Это не убьет меня, Элла, — он спокойно и даже чуть насмешливо улыбнулся. — Хотя, не буду врать, видеть, как тебя колотит от одной мысли, что я мог сдохнуть, — не лучшая новость для моего эго.

— Как я… что я сделала?

— Подсознательное желание прикончить меня, полагаю, — поморщился он, чуть двигая левым плечом.

— Нет! — вскрикнула я. — Нет, я бы никогда!..

— Элла, — он поймал мою руку здоровой ладонью и сжал. Он утешал меня. Он, которого я только что ранила. — Ты задела мышцу, вот и все. Если бы хотела убить, убила бы.

— Что мне делать? — выдохнула я, едва не рыдая, касаясь его лица кончиками пальцев так осторожно, как только могла. Проверяла, не холодеет ли кожа, не бледнеет ли. В горле стоял ком. Его взгляд скользнул к моим пальцам, почти касающимся его губ. — Как я могу помочь?

— Ну, во-первых, — его глаза медленно скользнули по мне сверху вниз, начиная от шеи, на губах появилась хищно-игривая улыбка. — Как бы ни жалел об этих словах, тебе все-таки придется слезть с меня.

— Ох… — я опустила взгляд. В тревоге я успела оседлать его левую ногу, а ладонь, не державшая его за лицо, упиралась ему прямо в живот, фактически прижимая к земле. Сердце стучало, будто грозило проломить ребра. — Прости.

Кажется, он пробормотал «Не за что», но слишком тихо, чтобы быть уверенной.

Его низкий стон и влажный «хлюп», когда нож вышел из плоти, — всего этого было слишком, но я заставила себя смотреть. Заставила себя терпеть. Так было справедливо, я ведь сама сделала это.

— Прямо над артерией, но ты промахнулась, — его пальцы скользнули по порезу. Кровь сочилась, но не сильно, не опасно. Он разорвал рукав рубашки и вытер кожу обратной стороной ткани. Такое, почти веселое спокойствие перед лицом ножа в плече казалось… пугающим. Восхитительным, но гораздо больше пугающим.

— Почему ты ведешь себя так, будто с тобой подобное происходит постоянно? — сорвалось с языка.

Он мягко взял меня за подбородок чистыми пальцами, приподнял и улыбнулся, будто все само собой разумеется.

— Это далеко не первое мое ножевое ранение, Элла.

— Мне не нравится эта мысль.

Он пожал плечами, поморщившись.

— Тогда просто не думай об этом.

— Звучит очень по-мужски, — раздраженно пробормотала я.

Он рассмеялся.

— Я горжусь тобой.

— Гордишься?

— Да. Ты легко прижала ко мне нож… а потом воткнула. Не задумываясь. Этот инстинкт тебе и нужен для выживания.