О клинках и крыльях (ЛП) - Рейн Элиза

Как, судеб ради, я привлекла внимание самых опасных личностей здесь?

Я беру понемногу хлеба и сыра и быстро покидаю Обеденный Зал. Харальд смотрит, как я ухожу, но я не останавливаюсь, чтобы с ним поговорить. Я не хочу устраивать спектакль для остальных новобранцев. На сегодня с меня хватит.

Выйдя наружу и надеясь найти Каина, я медленно иду через Великий Чертог Одина. Его нигде не видно, но дойдя до вершины лестницы, ведущей к главному входу, я слышу откуда-то сверху голос Эрика и останавливаюсь.

— Мы должны сообщить ему, что это неприемлемо.

— Так мы только больше его взбесим, — говорит Вальдис.

— Он проведет одну ночь в камерах в катакомбах, — голос Брунгильды звучит жестко.

— Он защищал новобранца, — деликатно говорит Эрик.

— Он затеял драку с новобранцем.

Вальдис усмехается.

— Ну, он исполняет приговор, согласно которому должен передать свои боевые навыки новобранцам. Врезать одному из них — тоже способ обучения, — повисает долгая тишина, и потом Вальдис шепчет: — Простите. Вы правы. Он должен быть наказан.

— Дело не в наказании, — говорит Брунгильда. — Дело в контроле. Он должен помнить, что он не один из нас.

Голоса стихают, когда Стражи Одина идут дальше и я выжидаю еще несколько мгновений, чтобы точно удостовериться что они ушли. Подслушанный разговор кипит в моем разуме. Я знаю, что веселое безразличие Харальда к драке было напускным. Они не хотят, чтобы все знали, что Каин для них — обуза, это будет выглядеть так, будто они не контролируют ситуацию. Он здесь изгой, а не эрсир.

Любопытство по поводу фейри Двора Огня так и пылает во мне, и я не могу думать ни о чем другом, пока возвращаюсь в мастерскую Сарры. Мне необходимо выяснить, почему он так на мне зациклился.

ГЛАВА 23

МАДДИ

Мне нужно с кем-нибудь поделиться произошедшим, так что хотя мне и не нравится отвлекать ее от работы, я рассказываю Сарре обо всем, включая подслушанный разговор Стражей Одина.

— Он опасен, Мадди, — говорит она, уплетая большой кусок сыра.

— Я знаю. Боги, даже остальные Валькирии об этом в курсе, но у него нет магии.

— Нет магии, но он может сжигать людей?

— Ага, — говорю я, задумчиво жуя хлеб. — Думаешь, поэтому он ударил Оргида? Потому что соврал мне про то, что не может использовать магию?

— Или потому, что Оргид — мерзкий придурок.

Я яростно киваю.

— Такой и есть. Где находятся камеры в катакомбах? — спрашиваю я.

— Пожалуйста не говори, что ты собралась пойти к нему.

— Мне нужны ответы, — говорю я.

— На какие вопросы? Почему он тебя защитил?

— Я думаю, он — часть той причины, по которой я попала в Фезерблейд, — признаю я.

Сарра удивленно смотрит на меня.

— Ты о чем?

— Он велел мне встать, — это, конечно, ни о чем ей не говорит, так что я рассказываю ей, как все в точности было при Дворе Льда в тот вечер, когда я его покинула.

— Думаешь, это он с тобой говорил? — спрашивает она.

Заметно, что она в это не верит, но я точно знаю, что это был его голос.

— Да, и с тех пор, как я сюда попала, он присматривает за мной.

— Мадди, не пойми меня неправильно, но ты вроде как отличаешься от остальных фейри. Может, поэтому он следит за тобой? И как он смог мысленно разговаривать с тобой, если у него нет магии? Только могущественные фейри способны на такое, правда ведь?

— Хорошие доводы, — задумчиво говорю я. Ее слова должны были успокоить мой разум, но ничего не вышло.

Потому что, когда я пыталась найти информацию о Каине в галерее, мне явилась статуя волка. Та самая, которая уже была там, даже когда я была маленьким ребенком.

Я встаю.

— Я собираюсь пойти к нему.

— Ты сошла с ума, — говорит она.

— Возможно.

Она тоже встает.

— Хочешь, чтобы я сошла с ума с тобой вместе? — предлагает она. По ее голосу слышно, как она надеется, что я откажусь. Я широко улыбаюсь ей.

— Я и сказать не могу, как рада, что ты это предложила, — говорю я, — но нет, думаю, он согласится говорить только если я буду одна.

Облегчение отражается на ее миловидном лице, и она садится обратно.

— Хорошо, потому что я человек, и он сожжет меня, как спичку.

— Никого он не сожжет, — говорю я и почти уверена, хотя тот случай с цветком был действительно пугающим. — Кроме того, он же будет заперт и не сможет меня коснуться, — с нажимом говорю я.

— Хорошо. Я точно не знаю, где находятся катакомбы, но туда можно попасть, спустившись ниже доков. Будь осторожна, Мадди, — говорит она.

— Обязательно буду, — лгу я.

Я умею быть осторожной примерно так же хорошо, как фокусироваться.

***

Я подхожу к основанию широкой лестницы, куда лодка доставила меня в Фезерблейд, и магия этого места сразу становится очевидной, когда ко мне подплывает другая небольшая лодочка. Мне страшно садиться в нее, а вдруг она отвезет меня обратно к водопаду и тем жутким птицам?

Однако я опускаю руки в приятно прохладную воду, чтобы направить ее через канал в дереве, и она мягко движется точно в правильном направлении.

Я плыву по мелководью через одну из арок и днище лодки задевает илистое дно. Здесь нет факелов, но сотни светлячков покрывают мох и плющ, увивающий кору вокруг меня. Пахнет сыростью, и я осознаю, как сильно успела привыкнуть к запаху дерева.

После того, как я обнаруживаю наполовину скрытую за корой дверь, найти катакомбы не составляет труда. К ним ведет вырезанная в дереве винтовая лестница и они невероятно глубоко спрятаны в стволе. Здесь даже больше змееподобных лиан и искривленных веток, чем в коридоре, ведущем в мастерские рабов. По крайней мере теперь мой путь освещают факелы, а не светлячки, хоть они и светят приглушенно, этого достаточно чтобы все видеть.

Я дохожу до конца извивающегося коридора и обнаруживаю дверь, целиком состоящую из переплетенных между собой веток. Все, что я могу разглядеть сквозь них это то, что за дверью находится просторное помещение.

Ручка двери круглая и гладкая и на мое удивление она поддается, когда я на нее нажимаю. Дверь открывается, и я захожу. Земляные стены внутри покрыты мхом, но здесь больше факелов и горят они гораздо ярче. Посреди зала находится лестница, ведущая к балкону, обрамляющему нижний этаж. А везде вдоль стен — камеры. Их двери сделаны из все тех же переплетенных ветвей, но расстояния между ними больше, так что я могу разглядеть, что внутри нет отполированного дерева или резных узоров, зато есть укрытые мехом соломенные матрасы, умывальники и небольшие шкафчики, набитые книгами. Эти камеры выглядят куда приятнее, чем безликие ледяные клетки, расположенные на нижних уровнях подземелий Ледяного Дворца.

Я осторожно иду к противоположному концу помещения, впервые задумавшись о том, есть ли здесь кто-то кроме Каина.

— Итак, беспомощная принцесса умеет вскрывать замки.

Я иду на звук его голоса. Он стоит, прислонившись к двери в камеру, поза расслабленная, но глаза пылают.

— Я… я не вскрывала замок, дверь была открыта, — хотя на самом деле я очень хороша во взломе замков.

— Значит, Фезерблейд хочет, чтобы ты была здесь. Со мной, — опасная искра тлеет в его глазах. Сейчас на нем другие перчатки из темной и изношенной кожи, доходящие до локтей. Они крепко закреплены на его предплечьях тонкими цепочками. Это сделал он сам или другие Стражи Одина?

— Что ты здесь делаешь, принцесса?

— Хочу задать несколько вопросов и теперь ты не сможешь просто уйти.

— Я могу тебя игнорировать, будучи и снаружи, и внутри камеры.

— Но отсюда ты не можешь следить за мной, а я знаю, что ты это делал, — я смотрю на него с вызовом, но выражение его лица остается прежним.