О клинках и крыльях (ЛП) - Рейн Элиза

Я жду, что станет жарко, что в воздухе повиснет напряжение, но ничего не происходит.

— Почему ты велел мне вставать тогда при Дворе Льда?

Он поднимает бровь.

— То есть, ты пришла не для того, чтобы поблагодарить меня за то, что я ударил того дохрена высокомерного маленького фейри Двора Тени? — неодобрительно говорит он. — Я думал, у принцессы манеры получше.

Я сглатываю. У меня от него кружится голова.

— Ладно. Почему ты его ударил?

— Потому что он мне не нравится.

— Ты бьешь всех, кто тебе не нравится?

Его глаза вспыхивают.

— Тогда пришлось бы бить слишком многих, принцесса, — он поднимает руки, показывая их мне, так что цепи звенят. — А остальные не слишком одобряют мои методы воспитания.

— Почему ты не один из них? Что с тобой случилось? — задавать такой серьезный вопрос рискованно и мой взгляд непроизвольно направляется туда, где должны быть его крылья.

Его взгляд темнеет, поза меняется. Он не собирается отвечать — это я сразу понимаю. И все равно я не чувствую ни жара, ни пугающей ауры, которые обычно появляются, когда он зол.

— Твой валь-тивар, — говорю я, уверенная, что это он ощущается как страх, который можно потрогать.

Он наклоняет голову и несколько прядей пепельных волос падают ему на глаза. Тогда я замечаю шрамы, рассекающие его бровь и тянущиеся ниже, к его челюсти. Сколько ему лет? Он выглядит так, будто за неделю его жизни происходило больше событий, чем за десятилетие моей.

— А что с ним? — рычит Каин.

— Я его не чувствую. Остальные что-то с ним сделали?

Он издает горький, лающий смешок.

— Ни у кого из них не было бы и шанса против моего волка.

Я так и знала, что у него волк. Статуя всплывает в моей памяти.

— Эрик сказал, что валь-тивар в виде волка сложно контролировать. Они заставляют тебя все время жаждать битвы.

Он смотрит на меня, проводя языком по губам.

— До смерти жаждать.

Я почти делаю шаг назад. Черт, я в прямом смысле играю с огнем.

— Почему ты велел мне вставать?

— Потому что ты выглядела жалкой, и я решил, что твой отец — мудак.

Я открываю рот, но ничего не могу сказать. Я была уверена, что он мне не ответит, а если и ответит, то не так.

Думаю, я и правда выглядела жалкой и, если честно, я не настолько хорошо знаю своего отца, чтобы решить, мудак он или нет.

— Почему ты следил за мной? — спрашиваю я, решив не отвечать.

Он медленно складывает руки на груди.

— Выпусти меня из камеры, и я расскажу.

Я склоняю голову. Он не должен быть в камере. Оргид заслуживает сотни ударов по лицу. А я хочу узнать, почему он меня преследовал.

Подавив страх, я рассматриваю замок на двери в камеру. Деревянная ручка выглядит как обычная, только плотно увитая лианами.

— Я не знаю, как вскрыть такой замок, — говорю я.

— А если бы знала, вскрыла бы? — он поднимает одну бровь.

— Да!

— У тебя что, привычка нарушать правила?

Я бросаю на него взгляд.

— Сказал фейри, запертый за то, что сломал чей-то нос.

— Ты разве не слышала, принцесса? — его глаза зловеще мерцают, а улыбка похожа на чистейший грех. — Я — Злодей Фезерблейда!

Я вцепляюсь в дверную ручку. Что такого в этом ужасном фейри? Он на фут выше меня, его бронзовая кожа выглядит ярче на фоне моей белой, а в радужках его глаз горит огонь. Он заставляет все остальное исчезнуть из моего сломленного сознания, он буквально поглощает мой разум.

Другую руку я опускаю в карман и достаю кинжал Элдриха.

— Если у меня получится, я хочу, чтобы ты прекратил называть меня принцессой, — говорю я, радуясь, что мой голос не дрожит, в отличие от сердца.

Он не отвечает.

Сердито глядя, я провожу ножом по лианам. Они поддаются слишком быстро, будто остроты кинжала достаточно.

— Это очень хреновая тюрьма, — бормочу я, прежде чем распахнуть перед ним дверь.

Каин медленно переступает через порог. Его присутствие всепоглощающе, и я тут же ставлю под сомнение свое решение открыть для него камеру. Его пронзительный взгляд сосредоточен на мне и от такого внимания мое тело пылает.

И не только щеки. Горячий вихрь охватывает все мое тело.

— Твой волк здесь, — шепчу я.

Я чувствую его, инстинкт самосохранения зашкаливает каждый раз при его появлении.

Беги.

Сейчас же.

— О, да.

Я втягиваю теплый воздух.

— Скажи, почему ты следил за мной.

— Твои родители попросили.

Я удивленно раскрываю рот.

— Мои родители? — я качаю головой. — Это невозможно.

— Они отправили раба с приличной суммой денег, чтобы найти того, кто присмотрит за Принцессой Верглас, когда она приедет.

Кусочки мозаики встают на место. Родители пытались заплатить кому-то, чтобы за моей сестрой приглядывали.

Я вспоминаю, как Сарра сказала, что рабы уже были здесь, когда начали прибывать новобранцы, и я не удивлена что родители добрались до людей, что прибыли сюда раньше фейри, учитывая то, какие у них связи.

— Моя сестра и сама бы о себе позаботилась, — оказывается, я говорю это вслух. Его взгляд прожигает меня насквозь. — Сколько они тебе заплатили?

Он горько усмехается.

— За каким хреном мне сдались деньги? — это подтверждает подозрения, что он здесь заперт. — Нет. Они предложили мне кое-что получше.

— Что?

— Секреты, — шепчет он.

Мой живот сжимается. Секреты, которые они бы выжали из меня.

— Какие секреты?

— Ну-ну, принцесса. Секреты не так работают.

— Значит, ты выполняешь поручение со мной вместо Фрейдис? — Я сглатываю. — Неприятно говорить тебе об этом, но вряд ли родители дорого заплатят за мою безопасность.

— Из-за твоей «смертельной болезни»? — тихо спрашивает он. Он был в дворцовом дворике при Дворе Льда и это именно те слова, которые были использованы.

Я киваю.

— Боюсь, это снижает стоимость принцессы, — мое легкое безразличие становится менее убедительным, чем оно было в моей голове, когда я произношу фразу вслух.

Тем не менее, он не смотрит на меня с жалостью. Его взгляд остается твердым.

— В тебе что-то есть. Что-то… другое. Есть причина, по которой сюда попала ты, принцесса, а не твоя сестра. И я собираюсь ее найти.

ГЛАВА 24

МАДДИ

Каин знает, что я другая. Судьбы святые, все вокруг знают, что я другая, но то, как он смотрит на меня… это та же увлеченность, с которой я смотрю на него.

Я хотела выяснить, почему он следил за мной, но теперь, когда знаю правду, мне вдруг не хочется быть наедине с этим фейри.

Осторожнее со своими желаниями, Мадди.

Это была ошибка. Я не должна была приходить к нему и уж точно не должна была выпускать его из камеры.

Он не может ничего знать о галерее или моей магии памяти, говорю себе я.

Он не может знать, что, возможно, секрет, который он хочет узнать, спрятан где-то в моей голове. Чтобы он сделал со мной, знай это?

— Я не какая-то другая, — говорю я, — просто не очень подхожу для обучения Валькирии, — я неловко пожимаю плечами. — У себя дома я прекрасно вписываюсь.

Он прищуривается.

— Лжешь. Ты особенная.

Его слова пригвождают меня к месту.

Особенная? Это не то, как меня обычно называли. Он не говорит об этом с теплом или симпатией. Он скорее рычит эти слова так, будто я добыча, за которой охотится его волк.

Я отрываю от него свой взгляд и поворачиваюсь спиной.

— Мне нужно идти.

Я теряю контроль над ситуацией, над своими мыслями, а баланс сил изменился. Я больше не допрашиваю его через решетку камеры, ведь у него в руках все карты.

— Позвольте помочь вам, принцесса, — шипит Каин, двигаясь со скоростью молнии, чтобы открыть передо мной дверь и придержать ее открытой.

Я вышагиваю через порог, замечая, что королевский шаг не выглядит таким эффектным без широких юбок. Перейдя на марш, я быстро двигаюсь обратно через зал, стараясь оторваться от него, но его длинные ноги позволяют ему с легкостью идти рядом.