О клинках и крыльях (ЛП) - Рейн Элиза

Она не будет меня обучать. Я вижу уверенность в ее глазах. Она не изменит своего решения.

Мое самообладание рушится, гнев и стыд смешиваются. Я пытаюсь ухватиться за контроль.

Делай, что можешь. Игнорируй остальное.

— Как мне натренировать мышцы? — говорю я, не позволяя горячему покалыванию в уголках глаз стать настоящими слезами.

Кажется, мой вопрос застигает ее врасплох.

— Натренировать мышцы?

— Да. Если моя магия не может стать сильнее, то сможет тело.

Она смотрит на меня так долго, что начинает казаться, будто она не ответит. Но в конце концов она говорит:

— Найди Волка или Медведя, и они помогут тебе, — она поворачивается ко мне спиной и слава богам, я могу идти.

Пока я иду к лестнице, мои руки трясутся. Я хочу оказаться где угодно, только подальше от нее и фейри, видевших мое унижение.

Я такая слабая, что она отказалась меня учить. Как и мои родители. Они тоже сдались.

От этого они оберегали меня всю мою жизнь? От унижения и стыда?

Но что, если бы они продолжали пытаться? Продолжали бы учить меня, продолжали бы помогать мне… Может, моя магия могла бы стать сильнее?

Я бегу вниз по лестнице, с силой запихивая жезл обратно в ножны на бедре.

Я знала, что так будет. Не думала, что Валькирии откажутся помочь мне, но знала, что все увидят, что моя магия не работает. Фейри Двора Льда расскажут всем остальным, и мне придется столкнуться с издевками Инги и Оргида, это точно.

И еще они скоро увидят, как я падаю в обморок.

Рычание срывается с моих губ. У подножия лестницы никого нет, и с силой топаю по земле.

Боги ошиблись. И никак иначе. Пока что нет ни одного признака, что из меня выйдет достойная Валькирия. Жжение в глазах возвращается.

Нет, нет, нет. Нахер это.

Я не заплачу. Я не буду стоять здесь и жалеть себя, и не позволю своему разуму блуждать во тьме и выискивать сотни причин, почему я не достойна здесь находиться.

Каждый день, когда я просыпаюсь, может стать для меня последним. Я уже здесь, и я, блядь, выжму из этого все возможности перед тем, как покину этот мир.

Слова Сарры возникают в моей памяти. «Ага, поднимай тяжести. Думаю, для тебя это лучший выход». С яростным стремлением внутри, я отправляюсь в Крыло Волка.

***

Неудивительно, что тренировочный зал оказывается пустым, когда я захожу, и направляюсь прямиком к ящику с подковами. Они выглядят тяжелыми, но им далеко до камней. Я беру ту, что поменьше, чтобы попробовать. Не так и плохо. Я беру другую, потяжелее. По очереди я пробую каждую из них, и последняя значительно тяжелее остальных, я едва могу поднять ее.

Мужской голос пугает меня, и я роняю подкову, подпрыгивая от звука, с которым она приземляется на пол.

— Что ты здесь делаешь? — Каин стоит в дверях, и его глаза вспыхивают, когда он ловит мой взгляд.

— Тренируюсь, — говорю я, поднимая подбородок.

— Почему ты не занимаешься магией, как тебе положено? — Он говорит медленно, в его голосе слышится опасность, от которой в моей голове звучит предупреждающий звон.

Опасность.

Беги.

Прячься.

— А почему ты не обучаешь магии? — парирую я. Зачем ты провоцируешь преступника, Мадди? Закрой рот и уходи отсюда!

Я почти уверена, что видела, как он вздрогнул, прежде чем вошел в зал. Он поднимает подкову, которую я уронила, будто это сраное перышко. Он одет в свободную черную рубаху, которая распахивается, когда он наклоняется, открывая мне прекрасный вид на его рельефные грудные мышцы. Черт, мои щеки сегодня пылают весь день напролет.

Он поднимается, пригвождая меня взглядом к месту.

— Я не могу использовать магию, — говорит он.

Его слова так удивляют меня, что ответ замирает на губах.

— Не можешь использовать магию? Но ты сжег тот цветок.

Он отвечает смертельным шепотом:

— О, но во мне есть магия, принцесса. Я сжигаю все, к чему прикасаюсь.

Опасность, опасность, опасность!

Предупреждающий звон в голове звучит еще громче, но мои ноги крепко прижаты к земле.

Его слова в саду возвращаются в мою память: «Можешь ли ты представить себе, каково это, когда веками не можешь прикоснуться ни к чему живому?»

— Ты не можешь это контролировать?

Кажется, окружающая его аура становится больше, легко заполняя маленький зал. Становится жарко, и я неловко отодвигаюсь.

— Я мастер контроля, — шипит он. — Но ты не можешь контролировать то, чем не обладаешь.

Он потерял и крылья, и магию? И не может прикоснуться к живому существу, не сжигая его? Значит ли это, что он никогда не сможет…

Только я думаю об обнаженном Каине с женщиной, как щеки опять вспыхивают.

— Я тоже не могу использовать магию, — говорю я. — Ну, не совсем.

— Бессильная принцесса? — Он наклоняет голову и воздух между нами становится еще горячее.

— Я не бессильная, — огрызаюсь я.

— Тогда почему ты позволяешь другим себя бить? Поджигать твои волосы? — Последний вопрос оказывается рычанием.

Я зло смотрю на него, не зная, как ответить. Не то, чтобы я им позволяла.

— Я здесь, чтобы стать сильнее, — наконец говорю я. — Брунгильда велела мне найти Волка или Медведя, — я смотрю на него со значением. — Ты можешь мне помочь? — почему, богов ради, я прошу о помощи его? Раз его наказали так строго, он должен быть и вправду убийцей.

Он смотрит на меня.

— Что я получу взамен?

Я хмурюсь.

— Учить нас — твоя обязанность. Боги велели тебе…

— Боги могут идти нахер, — скалится он. — Я воин, а не сраный учитель.

Я в таком шоке, что даже не могу ответить. Кто будет говорить гадости о богах в открытую?

Он вешает подкову на крючок, а я чувствую облегчение от того, что наш зрительный контакт прервался. Он смущает меня так, что мои мысли замедляются, когда он смотрит на меня своими поразительными глазами цвета пепла. Но пока он отвечает на мои вопросы. Сейчас самое время для того, чтобы все разузнать. Я глубоко вдыхаю, и когда он оборачивается, придаю своему лицу самое храброе выражение.

— Откуда ты знаешь, что мне подожгли волосы? Ты что, следишь за мной? Почему ты велел мне вставать, помнишь, при Дворе Льда? Я знаю, что это был ты, — я придаю голосу столько же властности, сколько бывает у моей сестры.

Это не помогает.

— Самое важное в наращивании мышц — это количество повторений. Для начала не больше тридцати на каждую конечность, по крайней мере в первые две недели. Если поначалу поднимать вес будет больно, значит, он слишком велик. Возьмешь что-то тяжелее подковы, и тебе либо понадобится партнер, либо ты получишь травму.

— Нет, стой, скажи…

Он уходит еще до того, как я успела возразить.

Я думаю, не побежать ли вслед за ним. Но что, святых судеб ради, я буду делать, если догоню? Может, Сигрун бы заставила его говорить, но я — уж точно нет.

Я вздыхаю и поворачиваюсь к подковам. Я все еще не знаю, почему он за мной следит, и теперь он вызывает во мне еще большее любопытство.

Я поднимаю самую легкую подкову, а потом опускаю.

— Один, два, три…

Я довольно быстро дохожу до тридцати раз, потом меняю руку.

«Почему ты позволяешь остальным тебя бить?» — вопрос Каина звучит в моей голове, пока я поднимаю вес.

То есть, я позволила Эльдит меня побить? Нет, я просто не била в ответ. Это не то же самое.

Правда ведь?

Бить кого-то для меня противоестественно. Но вместе с тем, все происходящее сейчас для меня противоестественно.

По мне прокатывается волна тоски по дому, но не по Двору Льда или моей башне, а по моей сестре. Подавляя это чувство, я сажусь на стул, закрепляю подкову у себя на лодыжке и начинаю разгибать ногу. Ноги у меня всегда были сильнее рук, так что это упражнение занимает еще меньше времени. Вдохновленная, я смотрю на следующий по тяжести вес.