Хозяйка забытой усадьбы (СИ) - Воронцова Александра
Лишь бы не за мной они сюда приехали.
Миновав подозрительную парочку в форме, я заторопилась домой. Кажется, прогулки временно придется отложить. Еще никогда я не позволяла себе столь возмутительного для леди поведения на улице. Забыв про достоинство, плавность движение и что там еще нам прививали в пансионе, я почти бегом устремилась к спасительным воротам собственной усадьбы.
Выдохнуть я смогла только когда за моей спиной захлопнулась дверь дома.
Марсия, в мое отсутствие разобравшая чердак и вызвавшая этим у меня прилив горячей благодарности, дожидалась меня кухне.
Как и доставленное господином Кастисом письмо.
И пока горничная разбирала кульки с рынка, я дрожащими пальцами взяла со стола хрустящий конверт. Он жег мне руки, сердце забилось в горле в дурном предчувствии. Казалось, что письмо даже пахнет чем-то неприятным.
Как только я развернула лоснящийся глянцем кипенно-белый лист, я поняла, что это мне не мерещилось. Худшие предположения оправдались.
Аромат приторного, но дорогого парфюма будто сорвался с бумаги и ударил мне в нос, тут же воскрешая перед глазами образ красивого, но слегка обрюзгшего от излишеств лица.
Письмо было от Грегори.
Мне тотчас захотелось выбросить его в печь, заботливо растопленную Марсией, и убежать к себе в спальню на второй этаж. А еще лучше забраться под кровать.
Увы. Это письмо было из тех, что прочитать необходимо, хотя бы для того, чтобы понимать, не пора ли, бросив все вещи, бежать в те горы, где пропал Сангриено?
Почему бы и Дантесолю тоже где-нибудь не пропасть?
Пусть не в горах, но мало ли в Хвиссинии удаленных местечек?
Обуреваемая страхами и омерзением, я приступила к чтению.
«Манон, стоит признать, что оказалась чуть умнее, чем я думал, и намного смелее. Однако если ты полагаешь, что твой, надо сказать, неглупый ход с отказом от рода Наргарра, тебе поможет, то ты ошибаешься. Официально я не могу стать твоим опекуном без твоего на то желания. Это правда. Зато теперь ты абсолютно беззащитна перед королевским советом…»
Мерзавец. Какой же он мерзавец.
Я читала, и меня все больше волновало, знает ли он уже о том, что я пытаюсь получить статус главы рода Даргуа, или полагает, что я всего лишь отказалась от своего рода? От этого зависело, сколько у меня времени.
«Впрочем, ты в моих глазах набила себе цену. Ты же ради этого старалась, моя дорогая»…
Что? Старалась?
«Хотя если ты рассчитывала, что во мне пробудится любовный интерес благодаря твоей недоступности, то просчиталась. Но теперь, для меня ты представляешь более ценный приз. Я буду к тебе мягок. Даже передумал давать тебе плетей, хоть ты и заслуживаешь этого после того, что сделала с Изой…»
Мягок? Он еще и собирался поднимать на меня руку? Мне сделалось дурно. Силы небесные уберегли меня от того, чтобы я попала в опекунство к этому негодяю.
«И все же ты будешь просить у меня за это прощение на коленях, я буду терпелив и научу тебя, как доставлять мне удовольствие подобным способом…»
Просить прощения у него за то, что сделала с Изой? Он считал ее всего лишь своей вещью? Что за способ он имел в виду, я даже представлять не хотела. Мурашки и так бегали вдоль позвоночника колючим строем.
«Ты станешь самой покорной игрушкой. И весьма ценной. И если меня все устроит, я сделаю тебе другое предложение, намного более выгодное, чем прежде. Возможно, даже сможешь стать леди Дантесоль. Если очень хорошо постараешься и заслужишь мое расположение…»
В этом месте меня сначала чуть не вывернуло от брезгливости, а затем накатил ужас. Что? Леди Дантесоль? Отбросим то, что я лучше брошусь со скалы, чем стану женой этого чудовища. Место леди Дантесоль занято моей сестрой Изольдой, а многоженство в Хвиссинии запрещено! Прочитанное не укладывалось у меня в голове.
«В противном случае, если ты меня разочаруешь, участь твоя будет печальна. Как законопослушный житель Хвиссинии я обязан сообщить королевскому совету о беглой аристократке с высоким уровнем дара без опекуна, а может, и еще кое о чем. Не пытайся бежать, Манон. За тобой присматривают. Мы очень скоро встретимся, Манон. Подумай хорошенько».
Глава 32. Опасное открытие
Лист выскользнул из слабевших пальцев и лег на стол.
Я бестолково смотрела на него, текст расплывался перед глазами.
Казалось, будто тяжелый запах парфюма Грегори лишь усилился, отравляя воздух вокруг.
– Марсия, открой окно, – я схватилась за ворот платья, душивший меня.
– Но госпожа Манон, там же дождь начался… – робко возразила горничная.
– Душно. Мне душно, – накатила дурнота. – Я сейчас примусь за готовку, и станет совсем нечем дышать. Так что дождь – это не страшно…
В самом деле, что такое непогода по сравнению с тем, что мне угрожало?
Дантесоль меня нашел.
Слишком быстро. Раз написал письмо, значит, был уверен, что Манон Даргуа – это я. Ему кто-то донес? Кто-то из местных? Но откуда бы кому-то из горожан знать, что я – бывшая леди Наргарра?
В голове царила сплошная сумятица, подпитываемая усиливающимся желанием прямо сейчас, бросив все, сорваться в бега. Но куда? И как?
Лопатками почувствовала хлынувший из окна подобно волне холодный воздух и обернулась, подставляя ему лицо.
Марсия, потоптавшись на месте и довольно скоро озябнув, сбежала из кухни, проворчав, что самое время топить камины.
А я, уставившись в серую хмарь за окном, пыталась привести мысли в порядок.
Нужно было непременно успокоиться и обдумать свое положение.
Слишком много непонятного.
Например, совершенно необъяснимо, почему, если Грегори знал, где меня найти, у меня на пороге до сих пор не стоит стража? Тем более, что ее капитану я не только не нравлюсь, но и мешаю. Уж Кальдерра бы с удовольствием взял бы меня в кандалы.
Связано ли это с тем, что Дантесоль писал, будто теперь я для него – более ценный приз? Надо ли это понимать так, что пока я эту ценность для него представляла, он не даст мне навредить? Не сдаст королевскому совету?
И что изменилось? Я все та же Манон, только уже не леди. То есть по всем статьям, Грегори никогда бы не стал мне предлагать статус леди Дантесоль.
Голова раскалывалась, пульс бился в висках, и, чтобы хоть немного сосредоточиться, я принялась за простые механические действия.
Будем готовить Арчо.
За незатейливым привычным занятием думалось легче.
Достав их погреба оставшийся бульон и срезанную прежде мякоть говядины, я принесла кружку пропаренного риса, который на мою удачу обнаружился в кладовке.
Напластав мясо, я отправила его вариться в бульон и занялась самым дорогим ингредиентом – зеленью. Кто бы мог подумать, что именно она пробьет такую суровую брешь в моем бюджете. С финансовым вопросом надо что-то решать. Медяшки уже почти подошли к концу, а несколько серебряных монет, что я отложила, могут понадобиться, если нам с Марсией все-таки придется бежать.
Похоже, оставлять делянку у сарая пустой – ужасное расточительство, потому что все, что я сейчас замочила в огромной миске, чтобы вымыть из стеблей песок, я могла бы растить сама. Утопив в поглубже в холодной воде петрушку, базилик, мяту, кинзу и эстрагон, я пожалела, что не могу так поступить с Дантесолем. Даже будь у меня такая возможность, вряд ли бы я смогла оборвать человеческую жизнь. Однако это не мешала мне лицемерно желать, чтобы это сделал кто-то другой. Как бы кошмарно это ни звучало.
Мысли все равно возвращались к Грегори.
Особенно когда я шинковала злой репчатый лук.
Все же в письме Дантесоля было слишком много недосказанностей. Специально ли он так написал или неумышленно, но напугало послание меня знатно. Это «еще кое о чем», о чем кроме силы моего дара мог поведать Грегори королевскому совету, страшило больше всего.
Силы Небесные! Почему в этом мире беззащитной девушке, которая даже толком не умела обращаться со своей магией, приходилось опасаться участи подобно той, что была уготована мне.
