Северная верность (СИ) - Ольшанских Анна

Через три с небольшим часа езды мы оказались у приземистого замка, больше похожего на крепкий большой дом. Он, как в гнезде, располагался среди выступающих из земли невысоких скал. За ним был обрыв, а внизу искрилось огромное, необъятное синее море, доносился крик чаек. Воздух стал влажным и солёным. Простой фасад дома был увит плющом. Участок украшали цветущие плодовые деревья, а хозяйственные постройки прятались в скалах. Смотрелось все очень здорово, органично, по-простому и как-то очень по-домашнему.

Внутри замок тоже был уютным, лёгким и воздушным, как летний пляжный дом. И обозначение за́мок ему никак не подходило. Мое сознание не могло смириться с этим фактом. Встречала нас миниатюрная блондинка неопределенного возраста. Ее голубые глаза горели энтузиазмом, руки она держала вместе, но они в нетерпении подергивались, будто в этой женщине целое море энергии, и она не знает, куда её приложить. Но вот точка приложения нашлась, и плотину прорвало.

— Кристиан, Себастьян, Дамиан! Как же я рада вас видеть! — Миниатюрный ураган налетел на всех по очереди, обнял, поцеловал, потрепал по щечкам и волосам и пошел на второй круг. Кристиан подтолкнул Тьяна и Дамиана вперед, а сам ретировался за наши спины.

— Доротея, Таисия, познакомьтесь, это моя мама, леди Джулия.

— Добро пожаловать, дорогие! — Мама Кристиана обняла нас, расцеловала в щеки и перевела восторженный взгляд на сына.

— Сынок, почему девушек всего две? — Она хитро нам подмигнула, и я поняла, что сейчас начнётся нелюбимая сыновьями тема женитьбы.

Кристиан махнул рукой в сторону мужчин:

— Мама, Себастьян пока не готов к серьезным отношениям.

В гостиной наступила тишина. Тая стала бледнее северных снегов, а мне стало смешно. Понаблюдав за Крисом, я могла точно сказать, что он сейчас не шутит. Уже все решил, но просто другим забыл об этом сказать. В этом троица друзей была очень похожа.

— Милый, это такая радостная новость! — Защебетала маман. — Девочки, пойдемте, я покажу ваши комнаты.

— Доротея, поселится со мной, — поставленным голосом объявил император.

— Ох, Дами́, ты стал совсем взрослый. Хорошо, тогда Таисия, милая, пойдем. Можешь называть меня мамой, а если тебе нужно какое-то время, чтобы привыкнуть, то зови меня пока просто по имени.

Таисия беспомощно оглянулась на меня, но ураган по имени Джулия уже тащил ее словно на буксире наверх. Я пожала плечами, мол, сами разбирайтесь. А со второго этажа раздалась команда:

— Жду вас всех в столовой через двадцать минут.

За большим овальным столом присутствовал глава семейства Оллир, лорд Джеромо. Высокий, с буйной кудрявой черной шевелюрой, в которой серебрилась редкая седина, с огромным носом и ямочкой на подбородке, он был точной противоположностью леди Джулии, обладал тяжёлым взглядом и молчаливым характером, роняя слова только по необходимости. И если внешностью Кристиан больше походил на отца, то темперамент унаследовал от обоих родителей, стараясь больше походить на отцовскую монументальность и надежность, но мамино наследие все равно вырывалось наружу. Во время позднего обеда, или раннего ужина, как посмотреть, говорили мало. Тая сидела тише мыши, и, на мой взгляд, тихо истерила. Мужчины делились новостями, а леди Джулия вставляла эмоциональные реплики:

— Дами́, этот ваш Совет пора потравить! Там же сидят одни вредители!

— Джульетта, дорогая, оттуда в тебе такая кровожадность?

— Это во мне кровожадность?! — Раскипятилась хозяйка. — Если бы не Тьян, нашего Дами́ уже давно не было бы в живых.

Отец Кристиана помрачнел, признавая правоту супруги. Дамиан ерзал на стуле от смущения, не думала, что кто-то ещё способен его засмущать, Себастьян довольно улыбался, как мальчишка, которого похвалили. Все трое выглядели здесь младше, чем обычно. Заботы как будто отступали на второй план, оставалась только семья. Атмосфера тепла и душевности пронизывала этот дом насквозь. Я вдруг отчётливо увидела картинку, как мы и наши взрослые дети сидим за одним столом, смеемся и едим вредные для фигуры булочки. Но расслабиться как следует не вышло, нужно было ещё добраться до храма.

После ужина я и Дамиан поднялись в комнату, чтобы освежиться и привести себя в порядок с дороги. На кровати уже лежали традиционные одеяния. Мой наряд состоял из белого сатинового платья простого кроя. Прилегающий лиф, юбка полусолнце в пол, длинные узкие рукава, вырез лодочкой, каких-либо украшений на платье не было, но к нему шел широкий пояс из коричневой замши на шнуровке. Для Дамиана приготовили замшевые коричневые штаны, в тон к моему поясу, и белую тунику.

Вокруг отшельника Ситха, который должен был засвидетельствовать наш брак возвели целую стену таинственности. Мне только сказали, что это его ненастоящее имя, в остальном моя фантазия строила самые разные предположения. Дамиан видел, что я нервничаю, но не понимал причины и все же старался как-то успокоить:

— Тея, прости, что все так спешно. Я понимаю, что тебе бы хотелось другой свадьбы, но я обещаю, что у нас будет шикарная церемония, только немного позже, у тебя будет роскошное платье и любые драгоценности, которые пожелаешь.

— О, Дамиан, я бы, наоборот, с удовольствием отказалась от пышной церемонии. — Дамиан растерянно моргнул, остановившись на полуслове. — Я начинаю нервничать при большом скоплении народа, и у меня здорово портится настроение, когда долго приходится улыбаться, ещё и в тяжёлом, неудобном платье. Я понимаю, что без церемонии не обойтись, но она меня совершенно не беспокоит. Я немного волнуюсь перед сегодняшними событиями.

— Передумала? — Мужчина взял меня за плечи и с тревогой заглянул в глаза.

— Нет, — я улыбнулась в ответ, — просто я не знаю, чего ждать, а я как-то привыкла все контролировать. Да ещё этот ваш Ситх, совсем непонятно, кто он такой, и что там будет. Может быть нам на острове придётся ловить горного козла, а потом приносить его в жертву.

Дамиан так громко рассмеялся, что услышал, наверное, весь дом, поцеловал меня в нос и легонько покружил на руках по комнате.

— Дами́! — Строго прикрикнула, вошедшая леди Джулия, одетая в очень нарядный красный костюм. — Не помни́ Доротее платье.

— Леди Джулия, Вы же не думаете, что когда мы доберемся до храма, оно будет таким же белым и идеально гладким?

— Мальчик мой, — строго погрозила пальцем она, — не шути с богами, тем более в таких важных делах. Иди сюда, я помогу тебе украсить волосы.

Дамиан снова стал серьезным и собранным, сел на край кровати перед Джулией и она повязала ему на голову корону из перьев орла, затем пальцами нанесла на лоб, скулы и подбородок короткие линии синей и белой краской. Мне же вплела в волосы замшевую ленту с подвесками из перьев, речного жемчуга и деревянных бусин, а краску нанесла только на скулы.

— Ох, вы такая красивая пара! — Леди Джулия смахнула набежавшую слезу и обняла нас по очереди. — Всё. Пора. Идите, дети. Мы вас будем ждать.

Дамиан взял меня за руку и вывел в коридор. Больше нас никто не провожал, в доме царили тишина и покой. Мы вышли во двор, прошли по саду и стали петлять между камнями, кустарниками, деревьями, приютившимися между камней и на каменисто-песчаных осыпях. Пару раз нам попадались ключи, бьющие из небольших расщелин. Потом дорожка круто ушла вниз, и темп ходьбы сильно замедлился. Меня охватило какое-то нервное напряжение, и я все время спешила, словно боялась опоздать, отчего часто оступалась и рисковала спуститься вниз кубарем. Меня каждый раз ловил Дамиан, прижимал к себе, легонько целовал, и я сразу успокаивалась, но ненадолго.

— Тея, не спеши. Храм от тебя никуда не убежит. — Посмеивался он надо мной, а я краснела, мне казалось, что сейчас Дамиан подумает, что я жду не дождусь, как бы поскорее выйти замуж за него. — Этой дорогой нужно насладиться. Поэтому мы проходим этот путь только вдвоём.

Дорога к храму состояла из тех частей: спуск по крутому склону, плавание на лодке, подъем по каменным ступеням. И вот сейчас скалы неожиданно расступились, перед нами во всем своем великолепии предстали галечный пляж и море, синее, бескрайнее море, не суровое, серо-стальное, как на севере, а манящее, искрящееся в лучах солнца, которое совсем скоро превратится из лимонного кружочка в огромный красный апельсин. Волны с белыми гребешками пены ласково набегали на круглые камешки, гладили и без того отшлифованные бока, шуршали галечной мелочью и кокетливо убегали обратно под гомон раскормленных чаек. Ветер играл с волосами и целовал лицо, отчего губы становились солёными. И я, как девчонка, побежала к воде, на ходу скидывая обувь и придерживая длинную юбку. Пусть это было глупо и по-детски, но в это момент я была счастлива. Да, счастье, оно такое, зачастую глупое и непонятное другим. Я намочила ноги и даже немного подол, играя с волнами, убегая от них и догоняя, выискивая ракушки. Нашла парочку с перламутром, одну привязала к своим подвескам в волосах, а во вторую продела шнурок от пояса и оглянулась в поисках Дамиана. Он сидел чуть дальше на большом камне, босиком, с закатанными штанами, подставив лицо солнцу. Глаза были закрыты, руки сложены на колени, а на губах блуждала безмятежная улыбка. Я завязала шнурок с ракушкой на его левом запястье. Он открыл один глаз, повертел браслет так и эдак, признавая годным, легко спрыгнул с камня, поцеловал в щеку и увлек меня за собой в сторону зарослей колючего вьющегося кустарника непрезентабельного вида. Оказалось, что под ним спрятана небольшая лодка с веслами.