Кэтрин Смит - Будь моим этой ночью
— Разве дело того не стоит, если Грааль действительно находится здесь?
Прю имела в виду не только собственное благо, но и благо всего мира.
— Только в том случае, если легенда говорит правду. — Кэролайн покачала головой, медные волосы так и вспыхнули в ярком свете солнца. — Прю, этот Грааль так же неуловим, как и Ноев ковчег! Не кажется ли тебе, что если бы он существовал на самом деле, то к этому времени кто-нибудь непременно нашел бы его?
Да. Нет.
— Возможно, еще никто не пытался искать его в нужном месте.
Наверное, она и впрямь хваталась за соломинку, но что еще ей оставалось делать?
Зеленые глаза Кэролайн светились беспокойством.
— Я так волнуюсь за тебя.
И дело было не только в охоте за Святым Граалем. Конечно, сестра волновалась за нее, как, впрочем, и вся семья. И им придется жить в постоянном волнении до тех пор, пока… пока Прю не станет и у них уже не останется повода для тревоги.
С самой жизнерадостной улыбкой на лице Прю обернулась к сестре:
— Я прекрасно себя чувствую, Каро.
Та вдруг отпрянула, словно от плевка.
— Нет! Это невозможно. Ты же… — Каро остановилась, как будто слова застревали у нее в горле. О нет… не собирается же она расплакаться, в самом деле? Из всей семьи бедная Кэролайн была самой чувствительной, а также самой добродушной и самой мягкосердечной. Каро часто плакала без видимой причины, и всякий раз это разбивало Прю сердце.
Улыбка исчезла с лица Прю. Рискуя свалиться на землю прямо между лошадьми, она наклонилась и коснулась руки сестры.
— Я в порядке, Каро. И что бы там ни случилось, со мной все будет хорошо.
Однако, как бы искренне она в это ни верила, легче от этого не становилось.
Кэролайн кивнула, подавив слезы. Прюденс выпрямилась в седле, и они свернули на тропинку между живыми изгородями к усадьбе отца. Остаток пути сестры болтали о разных пустяках — по большей части о прочтенных книгах и о новой пишущей машинке, которую только что привез Кэролайн ее муж Уолтер. Однако недавний разговор по-прежнему висел над ними мрачной тенью.
Небольшая группа джентльменов собралась на подъездной аллее в форме подковы. В этой картине не было ничего удивительного: Томас Райленд любил общество и часто наносил визиты друзьям или принимал их у себя. Помимо членов семьи, которые нередко останавливались в усадьбе на месяц или больше, джентльмены со всей округи охотно присоединялись к устраиваемым им развлечениям под открытым небом. Судя по размеру группы, а также предмету, вокруг которого столпились мужчины, речь шла о чем-то большем, чем просто любовь к общению.
На сей раз отец собирался совершить прогулку на автомобиле — настоящей гоночной машине фирмы «Даймлер». По-видимому, остальные джентльмены находились здесь, чтобы собственными глазами убедиться в возможностях нового самодвижущегося экипажа. Даже Прюденс знала, что такая машина могла развивать скорость до пятидесяти миль в час — однако лишь со слов отца, ведь он никогда не ездил так быстро, если дочь находилась в салоне.
С тех пор как этим летом Томасу Райленду довелось посетить автомобильное шоу в Ричмонде, он страстно увлекся новым видом транспорта и стал одним из очень немногих людей в округе, кто мог похвастаться такой диковиной. Сестра Прю, Джорджия, считала очередную забаву Томаса опасной и не подходящей для джентльмена столь почтенного возраста, однако сама Прю обожала щеголеватый маленький экипаж с красной обивкой внутри и черным кожаным сиденьем. Отец не разрешал ей управлять автомобилем, объясняя это заботой о ее безопасности.
Наблюдая за тем, как Томас гонял словно безумный по округе, Прю подумала, что вряд ли у нее это получится хуже, чем у него. Пожалуй, стоило обсудить это с отцом, потому что Прю не хотела, чтобы остаток ее жизни он обращался с ней как со стеклянной.
Было время, когда отец охотно пошел бы навстречу желанию младшей дочери прокатиться за рулем «даймлера». Было время, когда главным предметом его беспокойства стал бы автомобиль, а не сама Прюденс…
Конюхи заметили их приближение и уже поджидали возле дома. Спешившись, Прю и Кэролайн приветствовали отца и его гостей. Томас окинул Прю взглядом с ног до головы, задержавшись на ее лице, словно высматривая какие-либо признаки усталости или боли. Дорогой папа, он так старался ее защитить. Прю улыбнулась, пожелав отцу и его спутникам прекрасно провести день.
Как только они вошли в прохладный вестибюль усадьбы, Прю сняла перчатки. Она так любила этот дом! Он был светлым, но не слишком, и по ночам изобиловал заманчивыми тенями. Еще ребенком она обожала всевозможные темные углы и щели, которых ее сестры старались избегать, и мать сходила с ума, разыскивая ее повсюду. Никому, по-видимому, не приходило в голову, что ей вовсе не хотелось быть обнаруженной.
Как странно, однако, что теперь Прю становилось страшно при мысли об уходе во тьму, которая так привлекала в детстве. Наверное, потому, что в те детские годы она и не представляла, что эта тьма может длиться вечно.
Вынув из волос шпильку, Прю не без облегчения стащила с головы шапочку в форме ладьи.
— Чаю, Каро?
В ответ сестра чуть слышно фыркнула — звук, который всегда вызывал у Прю улыбку.
— Конечно. Зачем ты все время задаешь мне один и тот же глупый вопрос?
Прю тоже усмехнулась в ответ, и они вместе проследовали по мраморному полу итальянской работы, каблучки их башмаков задорно щелкали по тщательно отполированным плитам персикового и кремового оттенка.
— Потому, что в один прекрасный день ты можешь ответить отказом.
— Отказаться от чая? Никогда!
По пути в гостиную Прю с наслаждением вдыхала привычный воздух Роузкорта. Свежие цветы, воск, лимон и гвоздики. Эти запахи окружали ее всю жизнь, принося покой и утешение, даже когда все остальное оказывалось бессильно.
Принадлежа к одной из богатейших семей Англии, отец Прю являлся наследником целого состояния, однако Роузкорт-Мэнор достался их семье благодаря одному из друзей деда Томаса. По-видимому, покойный граф Карновер питал сердечную привязанность к младшему из сыновей Девлина Райленда и преподнес ему усадьбу в качестве свадебного подарка. А поскольку родители Прю произвели на свет четырех дочерей, то усадьба впоследствии должна была перейти к старшему сыну одной из этих дочерей. Впрочем, Прю в ее нынешнем положении не приходилось беспокоиться о наследстве…
Они с Кэролайн вместе вошли в гостиную.
— Как насчет того молодого человека, Грея? — осведомилась Кэролайн, грациозно расположившись в одном из кресел.
— Маркуса? — Прю нахмурилась и взяла колокольчик, чтобы распорядиться о чае. Неужели она что-то пропустила в их разговоре? — При чем тут Маркус?
