Три королевы (ЛП) - Ли Женева

— Лорд Джулиан Руссо и его невеста Тея Мельбурн.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Джулиан

Сразу же поползли шепотки. Я бросил взгляд на бальный зал внизу. Королевские особы вампирского мира смешались с молодыми и старыми фамильярами под хрустальными люстрами, которые парили над ними под действием наложенной на них магии, — эффект был не менее ошеломляющим, чем столетия назад. Снежные гирлянды изящно украшали дюжину арочных окон, каждое из которых было увито плющом. В центре комнаты большая вечнозеленая ель сверкала огнями, которые вспыхивали и гасли, как звезды на ночном небе. Комната была наполнена остатками магии, обрывками заклинаний, которые сохранились, когда магия была проклята вечным сном. Но, несмотря на зимнюю тематику, все присутствующие были одеты в платья, соблазнительно открывающие тела, или смокинги без пиджаков. Это только называлось праздником Солнцестояния. На самом деле, это был повод бессмертным продемонстрировать свое богатство, а ведьмам — свои угасающие способности. Но меня интересовали только слухи, которые я только что подтвердил. Головы склонились, а взгляды забегали, когда новость о моей помолвке облетела толпу. Лишь одна пара глаз оставалась прикованной ко мне. Зрачки моей матери были черными, когда она сердито смотрела на нас, а моя девушка рядом пошатнулась. Это было едва заметно.

Но я уловил это движение.

Я встретил ее яростный взгляд самой очаровательной улыбкой, на которую только был способен, но в ответ она только прищурилась. Тея медленно выпрямилась, возвращая себе самообладание и равновесие.

— Прости, — прошептал я.

Она пробормотала что-то о скалах и предупреждениях, но расправила плечи и ослепительно улыбнулась мне. Я знал, что не стоит доверять этой улыбке. У меня были проблемы. Опять.

— Да, это так, — сказала она, мастерски сохраняя самообладание, — но я не позволю твоей матери увидеть, как мы ссоримся.

— Я заглажу свою вину позже, — пообещал я, накрывая ее руку своей, когда мы начали спускаться по лестнице. Толпа дружно ахнула, и шепот перешел в возмущенный ропот.

— Ты забыл перчатки, — сказала Тея примерно в тот момент, когда я тоже это понял.

— Спасибо, что напомнила, — сухо ответил я.

— Без проблем. — Ее ухмылка стала шире и наконец достигла глаз. Она наслаждалась происходящим. — Я могла бы вспомнить и раньше, но я приходила в себя после того, как была на волосок от смерти.

— Теперь ты просто драматизируешь.

— Может, вернемся в машину? — предложила она, безошибочно догадавшись, что с собой у меня их нет. Я был так сосредоточен на ней, на кольце на ее пальце, что у меня совершенно вылетело из головы захватить их из бардачка.

Но мы уже двигались к следующему пункту моего плана, и забытые перчатки сами по себе послужили сигналом.

— Давай не будем беспокоиться об этом.

— Бунтарь. — Она выгнула бровь, осторожно ступая на велюровую дорожку цвета слоновой кости, устилавшую лестницу. Я не сводил с нее глаз, игнорируя любопытные взгляды, устремленные на нас снизу. Пусть говорят.

Я не был уверен, что обувь, выбранную Теей, безопасно носить, особенно на этой древней лестнице, несмотря на ковровое покрытие. Однако у них было много других потрясающих качеств, например, они добавляли роста, чтобы ее можно было легко целовать, а ее ноги превращали в само искушение. Позже я планировал оторвать ее от земли и трахнуть у стены, так, чтобы эти каблуки впивались мне в спину.

У Теи перехватило дыхание, когда она прочитала мои мысли, ее щеки приобрели соблазнительный оттенок. Затем меня окутал аромат медовой дыни.

— Обещаешь?

— Абсолютно, — пробормотал я, поднося ее руку к своим губам и целуя ее.

Она покраснела еще сильнее, а мои ноздри раздулись, пока я вдыхал запах ее возбуждения. Я не собирался вызывать такую реакцию, хотя и оценил ее. Но поцелуй дал мне возможность продемонстрировать кольцо, которое было надето поверх атласных перчаток. Если мы вынуждены присутствовать на этих архаичных ритуальных смотринах, я использую их с пользой. Объявление, поцелуй, даже мои забытые перчатки — все это лишь ускорит распространение новости.

Я больше не участвую в этой гонке.

Никогда больше.

— Что ты задумал? — сказала Тея, затаив дыхание.

— Сплетни распространяются быстро, любовь моя.

Толпа расступилась перед нами, когда мы направились к моей семье. По прибытии было принято приветствовать матриарха. Это было настоящим испытанием. Если Сабина решит устроить скандал, это вызовет совершенно новые слухи. Наверное, мне следовало предупредить Тею и об этом.

Но она скользила рядом со мной, любезно улыбаясь незнакомцам, глазеющим на нее. Когда мы подошли к моим родителям, она тепло поприветствовала их.

Доминик Руссо ухмыльнулся, едва заметно кивнув мне в знак того, что он оценил нашу тактику. Это было то, что он бы не осмелился сказать в присутствии своей жены, но это говорило о многом. Моя пара начала завоевывать его расположение. Мои братья, даже Бенедикт, встали бы на мою сторону, если бы до этого дошло. Оставалось только одно сомнение относительно позиции моей семьи в отношении моего выбора партнера.

Когда мы приблизились, губы моей матери скривились, обнажив клыки, которые она, казалось, всегда держала наготове, когда Тея была рядом. Я ощетинился и расправил плечи, демонстрируя силу. Было время, когда она могла справиться со мной. Она была старше меня на тысячи лет и имела больше боевого опыта. Но у меня было то, чего не было у нее.

Пара. Та, ради защиты которой я готов был умереть.

— Мама, — мягко сказал я. — Счастливого Солнцестояния.

Она моргнула, ее взгляд метнулся между нами прежде чем остановиться на наших соединенных руках.

— Ты забыл перчатки, — сказала она, неодобрительно фыркнув. — Я прослежу, чтобы прислуга немедленно принесла их.

— В этом нет необходимости. Я в полной безопасности. У меня нет желания прикасаться к кому-либо, кроме моей пары этим вечером. — Я повысил голос настолько, что подслушивающие вокруг нас расслышали последнюю фразу. Если кто-то сомневался в моей помолвке, то известие о том, что мы спарились, могло снять все оставшиеся вопросы.

— Ерунда. — Она щелкнула пальцами, и рядом с ней появился слуга. — Мой сын забыл свои перчатки. Принесите ему пару.

— Пожалуйста, — шепотом добавила Тея.

Сабина перевела на нее мрачный взгляд. На моей матери было платье винного цвета, закрепленное на одном плече и элегантно драпировавшееся на спине. Ее черные волосы были заплетены в две косы, которые обвивали ее голову, словно корона. Она была воплощением ангела смерти, а ее алые губы наводили на мысль, что она недавно пообедала чьим-то сердцем. Рядом с ней Тея сияла в своем платье с золотыми перьями. Даже взволнованная, она излучала радость, как тепло прекрасного весеннего дня. Они были полными противоположностями: моя мать была ночью, а Тея — обещанием нового дня.

— По крайней мере, у твоей невесты есть здравый смысл, — продолжила моя мать. — Возможно, ей удастся убедить тебя уважать наши традиции.

— Действительно, — холодно ответил я, борясь с желанием улыбнуться. Это было не совсем благословением, но обращение к Тее как к моей невесте означало признание наших отношений — публичное признание.

— Ты прекрасно выглядишь, — вставил мой отец, подходя ближе, чтобы взять Тею за руку. — Поздравляю вас обоих.

Сабина, стоявшая рядом с ним, сжала губы в тонкую линию. Очевидно, это было слишком. Но дело было сделано.

Наша помолвка была признана матриархом семьи и ее супругом.

Тея глубоко вздохнула, несомненно, догадавшись, о чем я думаю, и ответила.

— Счастливого Солнцестояния вам обоим. Для меня большая честь присоединиться к вашей семье.

Этот момент не мог быть более продуманным, даже если бы он был срежиссирован. Мы все произносили положенные реплики и играли свои роли для зрителей. Когда слуга вернулся с перчатками, я взял их. Сабина прочистила горло, как только я их надел, явно испытывая облегчение от того, что я согласился соблюдать приличия.