Наталья Якобсон - Избранники Тёмных сил
— Тебе пора развлечься, иначе ты сойдешь с ума от одиночества или от компании этих картин, которым ты отдал все свое старание и, возможно, часть души. Нельзя же все время сидеть в четырех стенах. Я чувствую, тебе не хватает того общества, где найдутся персоны, способные тебя вдохновить.
— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой куда-то? Подожди минутку, — Марсель лихорадочно начал искать ключ от запертой двери.
— Оставь! — приказал ему Эдвин и легко запрыгнул на подоконник. — Иди сюда, смелее!
Его фосфоресцирующая ладонь на миг взмахнула в морозной мгле. Из открытого окна подул ветер. Силуэт Эдвина уже парил где-то возле окна.
Он меня погубит, если я пойду за ним, мелькнуло в помутившемся сознание Марселя, но он уже сделал шаг к окну, будто его побуждала идти вперед какая-то сила, ступил на подоконник и сжал протянутую ему из мглы узкую, сильную ладонь.
Длинные пальцы сжали его руку слегка, но от этого пожатия у Марселя чуть не хрустнули и не переломались косточки.
— Я буду твоим проводником в том мире, куда стремятся попасть все поклонники прекрасного. Доверься мне! — произнес Эдвин.
Марсель больше не ощущал под своей ступней холодную балку подоконника, не чувствовал твердой почвы под ногами, только видел крыши города далеко внизу, шпили, башенки, купола и дрожки, проносившиеся по узким ленточкам дорог. Все, как во сне, но это не сон. Он ощущает на своей щеке холодное дыхание Эдвина, слышит, как звенит в ушах от ощущения головокружительной высоты. До земли, наверное, много и много миль, и земля все еще притягивает его. Если Эдвин разомкнет объятия, он упадет вниз и разобьется насмерть об острые камни мостовой Рошена. Он во власти призрака.
— Да не бойся же ты, — нашептывал Эдвин ему на ухо, будто боялся, что кто-то еще, летающий в высоте, может их подслушать. — Об этом месте, и вправду, мечтают все поэты. Ни ад, и ни рай, третий путь, предназначенный специально для таких, как ты. Для тех, кто может заинтересовать избранное общество. Я представлю тебя нашей элите, и ты запомнишь эту ночь навсегда.
Марсель не решался ни о чем спросить. Он обрел способность трезво мыслить, только когда избавился от страха перед падением. Его ноги коснулись земли. Это уже не дороги Рошена. Марсель озирался по сторонам и видел какой-то незнакомый, пустынный город. И Эдвин был уже не бесплотным духом. Перед ним возле элегантного экипажа стоял уже не ангел, а просто ангелоподобный кавалер, в щегольском бархатном камзоле, с золотистыми локонами, схваченными на затылке темной лентой. Только очень внимательный глаз мог заметить, что под просторным плащом, как будто шуршат два огромных крыла.
Какой странный плащ! Марсель рассматривал синий атлас, расшитый странными витиеватыми символами, меж которыми затерялось несколько звезд. Только колдун мог накинуть на плечи подобное произведение искусства. Знаки, умело вытканные сияющей нитью, тянулись по краям накидки и складывались в причудливые письмена.
— Не сопротивляйся! — сильная рука затолкнула его в карету, заставила пригнуться, чтобы не стукнуться головой о низкую притолоку дверцы. Экипаж плавно и почти бесшумно сдвинулся с места. Эдвин сидел в бархатной полутьме напротив Марселя и задумчиво смотрел на однообразные темные фасады зданий, мелькающие за окном.
— Если ты решил рисовать не людей, то тебе не хватает живой натуры, — он не насмехался, а говорил вполне серьезно и вдумчиво. Доброжелательный, готовый помочь дух исчез, перед Марселем предстал хладнокровный незнакомец.
Он не незнакомец, он ангел, тут же одернул себя Марсель, у него под плащом трепещут живые крылья. И все же перед ним предстал совершенно другой Эдвин, не участливый и все понимающий, как будто, знакомый всю жизнь, а чужой и далекий, холодный, как звездный свет, и абсолютно равнодушный к любым переживаниям спутника.
— Где мы? — взволнованно спросил Марсель, выглядывая через окно на пустынные, казалось, заброшенные улицы. Карета летела стрелой, хотя не было слышно ни топота копыт, ни грохотания колес, будто лошади ступали на пуантах или вовсе не касались дороги, а неслись по воздушному пространству.
— Я же сказал, мы там, куда мечтают попасть все, но людям путь сюда заказан, — за внешним спокойствием спутника угадывалось едва уловимое раздражение. От Марселя, очевидно, ожидалось больше понятливости, но в данных обстоятельствах, увезенный глухой ночью из дома юноша не мог быть ни сообразительным, ни заинтересованным, он был напуган. Его не оставляло чувство, что вместо Эдвина на противоположном от него сидении, в тени, расположился незнакомец, по какой-то неведомой причине желающий ему зла.
— Улицы только выглядят необитаемыми, — Марсель произнес вслух свою мысль, не боясь услышать ни насмешки, ни осуждения. Он заметил тускло мерцающие крылатые тени, как будто вальсирующие за окнами вторых этажей, бросил взгляд на белое лицо, прижавшееся к темному стеклу, с как будто размазанными под глазами подводами алой краски, или это были алые слезы. У Марселя не осталось времени сообразить. Какая-то парочка стремительно отпрыгнула прочь с проезжей дороги, уступая место ехавшему на них экипажу. Марсель мельком успел разглядеть их. Кавалер и дама, оба стройные и золотоволосые, на обоих такие же просторные, расшитые колдовскими символами накидки, как на Эдвине и маскарадные костюмы.
— Я покажу тебе такие вещи, о которых ты не мог даже мечтать!
Марсель уже привык к тихому музыкальному голосу, успокаивающему и убаюкивающему даже в мгновения смертельной опасности, привык к тому, что кожа и волосы Эдвина светятся в полной темноте, как может сиять только свеча. Его ничуть не смущал тот факт, что он общается, как с давним другом, со сверхъестественным существом, с тем, при появление кого суеверные или пугливые люди потеряли бы сознание, а менее доверчивые решили бы, что сходят с ума, раз подверглись такой изумительной галлюцинации.
— Ты ведь хочешь пойти вслед за мной в мой мир? — вдруг спросил Эдвин.
— А у меня есть выбор? — искренне удивился Марсель, собственный вопрос показался ему дерзким.
Эдвин только пожал плечами в ответ, словно желая сказать «нет, выбора я тебе не давал», и в такт быстрому движению что-то приятно закопошилось и зашуршало под сверкающей вышитыми звездочками накидкой.
— Я понял, что к тебе пришло озарение, — молвил Эдвин, когда карета остановилась за пределами мрачного города у какого-то водоема. — Ты не знал никого из моей расы, но живописал их так, будто где-то внутри тебя открылось тайное зрение. А, что же ты сможешь сотворить тогда, когда увидишь их вживую?
