Кери Артур - Обжигающая Мерси
— Пойдет. Отвернись, — пробормотала я, гадая, как же я остановлю краску смущения, которая уже дошла до пальцев ног.
Он отвернулся, его изумление захлестнуло меня, обжигая больше, чем смог бы его взгляд.
Я быстро разделась, положив одежду на капот машины, потом прикрыла грудь руками и повернулась к нему спиной.
— Все, я разделась.
Чуть позже я поняла, как ошибалась. Его взгляд так согревал меня, как не одна эмоция не смогла бы. Он опалил мою кожу, мой позвоночник начало покалывать и пульс участился.
— Ты не шутила о шрамах, да? – Его голос был прохладным и сдержанным, и в нем слышалось немного гнева.
Выглядело так, как будто он сдерживал себя.
Но если Дэймону не нравились шрамы, то почему же он или Совет, на который он работал, не улучшат ситуацию для драманов.
Но когда эта мысль пришла ко мне в голову, я тут же откинула ее. Мы были драманами. Для всей системы мы ничего не значили.
Я немного задрожала, и знала, что это не было связано с прохладной.
— Почему ты думал, что я могу о таком шутить?
Хотя я не услышала ни звука, но его палец неожиданно дотронулся до моей кожи, вызывая жар, пока он обводил S-образный шрам с правой стороны.
— Этот ужасный.
Его палец остановился на окончании шрама, и жар достиг моих ягодиц, вызывая боль. Я боролась с желанием прижаться к нему, и вместо этого сказала, неожиданно спокойным голосом:
— Это наказание от человека, с которым я не захотела переспать.
— Мужчина, сделавший это, хотел переспать с тобой? — Нотка недоверия прорвалась сквозь его сдержанный тон. – Это не самый убедительный способ соблазнить сопротивляющегося партнера.
Я улыбнулась, хотя немного злости все еще пылало внутри. Но эта злость была направлена на меня и на мужчину, который подарил мне тот шрам. Тогда я сглупила. Настолько, что позволила себе оказаться в подобной ситуации, и поверить тому, что дракон может измениться.
— Вероятно, это было пари между Сэтом, мужчиной, оставившим этот шрам, и его бисексуальным другом. Предметом спора было – затащить как можно больше драманов в постель в тот день. Я отказалась быть одной из многих, и он проиграл спор.
Сказать, что он расстроился, будет мало, чтобы выразить все его чувства. И если я считала, что его наказания были до этого жестокими, то это было в десять раз хуже.
Палец Дэймона продолжил свой путь, следуя по линии вниз по моей спине. Он достиг места, где соединялись мои ноги, и у меня перехватило дыхание. В тот момент никто из нас не двигался. Мое ощущение его и его пальца было таким острым, что каждый маленький волосок на моем теле встал дыбом, и мое сердце стало биться миллион миль в час. Я желала, нуждалась, и в то же время боялась.
Сколько раз я была в подобной ситуации, когда желала то, чего не должна была?
И сколько раз мне еще надо обжечься, чтобы усвоить урок? Прежде чем перестану надеяться, что не все драконы были пропитаны грубостью? Что существовал тот, способный принять меня?
И это был не Дэймон. Он был киллером совета, и черт возьми, этот мужчина верил, что драманы не должны существовать.
Мне следовало бежать от него как можно дальше.
А я все равно стояла. Надеясь. Нуждаясь.
— А что насчет шрама, который пересекает твое пятно с окраской? – спросил он мягко, переместив руку вверх к змееподобному участку кожи на моем позвоночнике. Но не вниз. Не к источнику боли.
Разочарование сменилось облегчением, но оба улетучились, как только он нежно провел по моему бедру.
— Результат драки с еще одним «а почему бы нет» поклонником, который не принимал «нет», в качестве ответа.
— А этот? – сказал он мягко, его пальцы обвели изломанный шрам, который шел по лопатке и заканчивался на моем пятне.
Я задрожала, скорее от его заботы, чем от воспоминаний.
— Напоминание, что уроки полетов ничем хорошим не заканчиваются.
Его рука скользнула по моей талии, и неожиданно расстояния между нами не стало. Я могла ощущать только его жар. Его твердая эрекция давила на мои ягодицы. Тепло его дыхания опалило мое ухо, когда он спросил:
— Драманы могут летать?
Я едва могла дышать, не то чтобы говорить, но как то смогла сказать:
— Большинство могут.
— А ты?
Его губы касались моего уха, пока он говорил. Я вздрогнула, болезненные воспоминания прошлого вытеснялись удовольствием настоящего, осторожность вытеснялась простым желанием наслаждаться прикосновением другого человека.
— Я никогда не умела летать.
Я имела ввиду не только полеты.
— Тогда это то, что мы должны исправить, когда у нас будет побольше времени.
Его губы переместились на основание моей шеи и плеча. На мгновение мне показалась, что он заклеймил меня.
Затем он отступил, и холодный воздух закружился вокруг нас, охлаждая мою кожу, но не жар внутри. Я испытывала боль, но от нее не было лекарства. По крайней мере не здесь и не сейчас.
— Подними свои руки, и я опрыскаю тебя, — сказал он невозмутимым, спокойным голосом. И это раздражало по правде говоря. Смерть должна иметь совесть и звучать хоть немного разгоряченной и взволнованной.
Я подняла свои руки, как и было сказано, и спрей увлажнил мою кожу, его запах был немножко кислым, но не раздражающим. Он нанес его на мою спину, руки и ноги, затем приказал мне развернуться. Я так и сделала, и он повторил процесс, в совершенно спокойной, прохладной и рассудительной манере.
Что разозлило еще больше.
Когда он закончил, я потянулась за одеждой, но он схватил ее и забросил в багажник.
— Они уже ее видели. Тебе нужно что-то другое.
Пока он искал в багажнике, я потянулась к пламени, и использовала его, чтобы прикрыть наготу. Оно мягко окутало мое тело, огненное одеяло, которое не жгло и не дымило, да еще и прогоняло прохладу с кожи. Мне оставалось надеяться, что никто не выйдет с лифта, хотя если бы я стояла просто обнаженная, то привлекла бы не меньше внимания.
А Дэймон, казалось, ничего не замечал, не смотря на мощную эрекции, которую я ощущала совсем недавно. Мой взгляд опустился вниз. Она все еще была на месте, и я почувствовала себя немного лучше. По крайней мере Дэймон не мог контролировать абсолютно все.
— Я думала, что у тебя нет женской одежды?
— Нет, и мы не можем рисковать и идти за покупками, поэтому в этот раз тебе придется надеть мужскую.
— Прекрасно. – Все что мне нужно было, находясь в кампании активного и сексуального мужчины, выглядеть как подросток, которая нацепила папочкину одежду. – Я буду выглядеть нелепо. И совсем не похоже на мужчину.
Он выглянул из-за багажника, в глазах вспыхнуло изумление.
