Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе (СИ) - Удалова Юлия
На следующее утро я собиралась на прогулку.
Это должна была быть очень важная прогулка – ведь Данте уже вернулся из поездки, а Черничка разведал о нем кое-какие сведения.
Башня Хаоса, по рассказам крыса, была очень загадочным, опасным и непонятным местом – нечего было и думать, чтоб лезть туда без Данте. Тем более на Кровавую Луну.
Я настраивалась на осуществление задуманного!
И тут, как назло, Рита сообщила, что мой муж, генерал Эдриан Сальваторе, требует меня к себе.
Конечно, это было не к добру.
Неожиданный вызов рушил мои планы!
Но теперь, после изучения этикета, я знала, что не могу не явиться пред светлые очи своего мужа, когда он меня вот так официально вызывает.
Сердце сжалось от нехорошего предчувствия, когда я вошла в его кабинет.
Алый генерал сидел за столом, рассматривая какую-то бумагу. Эдриан держал ее брезгливо, двумя пальцами, будто она была испачкана в чем-то.
При виде меня он разжал пальцы, и бумажка спланировала на стол.
Знакомое ванильное облако обожания к нему встрепенулось, любуясь четкими чертами лица алого генерала, его идеальным чеканным профилем и этими холодно-платиновыми волосами, небрежно рассыпавшимися по широким плечам.
Как же ему шел этот темно-красный мундир!
Усилием воли я загнала ваниль на место, и как можно более нейтрально поинтересовалась:
– Что вам нужно?
– Я знаю, что ты от меня без ума, и готова это демонстрировать всем при каждом удобном случае, – низким хрипловатым голосом протянул Эдриан. – Но вот это уже переходит все границы…
Я нахмурилась, не понимая, о чем он. Последнее время я боролась с проявлениями любви Фионы к своему мужу и делала это вполне успешно.
По крайней мере, уж точно ничего такого прилюдно не демонстрировала.
Муж закатил свои красивые синие глаза, принимая это за тупость, и соизволил меня просветить.
ГЛАВА 35
– Твоя работа для эпистолярного конкурса, коровница. Твое сочинение. Ты вообще сама-то хоть понимаешь, что там понаписала? Ты же в курсе, что это нужно будет читать перед всеми, включая самого императора?
И он кивнул на листок, который только что крутил в руках.
– Я понимаю, ты даже не соображаешь, что этим выставляешь себя на всеобщее посмешище, – холодно продолжил Эдриан. – Тем не менее, это так. О настолько интимных вещах в свете не принято говорить публично. Переделай это уродство, будь так добра. Тебе крупно повезло, что работы сначала смотрит жюри, в которое вхожу я.
Чувствуя подвох, я взяла лист с выбитой на нем звездой, подписанный моим именем, и просто потеряла дар речи.
Вместо моего четкого доклада о полезных ископаемых, написанного весьма сносным почерком, там были какие-то безграмотные каракульки печатными буквами.
К сожалению, они были весьма разборчивы, поэтому там с лёгкостью можно было прочитать…
Любовное стихотворное послание, которое якобы я написала Эдриану!
Нескладное, наивное и постыдно-откровенное, без знаков препинания, зато с жуткими рифмами, кучей ошибок и сердечками, цветочками и коровками, нарисованными на полях.
Нахмурившись, я стала читать, и почти сразу схватилась за сердце от того ужаса, который предстал моим глазам.
Ода, блин, на десять листов!
Вначале еще было ничего, но пото-о-о-ом…
На лужайке, где цветы цветут
Ты, мой любимый генерал, меня приметишь!
Искры страсти в хоровод свой позовут
И мое сердце от счастья затрепещет
Осчастливишь меня ты в траве
В мою … войдешь сильным …
И вот в этой зелёной мураве
Крепко-крепко тебя поцелую.
Там были и еще более откровенные строчки, но я решила, что с меня хватит.
Очевидно, что кто-то из соперниц подменил мой доклад на вот эту вот гадость.
И я даже знаю, кто!
Одна паучиха, любящая рассуждать о доброте и милосердии!
Ванильное облако любви к Эдриану очень хотело затянуть меня в свой плен, чтобы я с затуманенным взглядом сказала, что больше всего на свете хочу, чтоб он так и сделал, господи прости…
Но в этот раз я твердо решила выйти победительницей из борьбы с мерзкой ванилью!
Я положила бумагу на то же место, откуда ее взяла и спокойно, с достоинством проговорила:
– Это писала не я.
Эдриан выгнул бровь, взял лист и принялся зачитывать наиболее отвратительные перлы. В его устах, произнесённые его красивым бархатным голосом, они звучали наиболее мерзопакостно.
– Разве ты не хочешь, чтобы я все это делал с тобой, Фиона? – муж окинул меня с ног до головы взглядом, под которым я почувствовала себя голой. – Мечты деревенской дурехи наивны и жалки, как ситцевое исподнее в горошек. Хотя, пожалуй, с такой неистовой плебейской похотью меня еще никто не хотел...
Муж ухмыльнулся – самоуверенный, наглый и неотразимый.
– Забери свое убожество, пока кровь не хлынула у меня из глаз.
Эдриан выглядел так, как будто уже стал императором. И ему это до чертиков шло.
Бешеной харизме мужа так сложно было сопротивляться, несмотря на ужасные вещи, которые он говорил и делал!
Ему хотелось подчиняться – здесь, сейчас и всегда.
– Разуйте глаза, сударь! – процедила я. – Эпистолу подменили, чтобы меня подставить и выставить перед всеми на посмешище. Я вовсе не испытываю к вам подобных чувств.
– Забавно. Но так фальшиво, Фиона.
Эдриан внезапно поднялся и подошел ко мне совсем близко.
Мое сердце бешено подскочило и забилось где-то сверху, у горла.
Я смотрела в ярко-синие глаза Эдриана и поражалась тому, насколько красивого и сволочного мужика сотворила природа!
А муж между тем взял меня за подбородок и задрал мою голову вверх, принуждая смотреть на него.
Сколько же глумления было в его взгляде!
– Так дико хочешь, чтобы я тебя отымел. И так безнадежно…
Эдриану доставляло удовольствие играть с чувствами девушки, которая ему не нравилась, над которой он насмехался, хоть это и была его собственная жена!
Я ясно это видела, я это чувствовала!
Ненависть к нему заполнила меня целиком, без остатка.
Ему бесполезно доказывать, что тот гадкий стишок написала не я.
– Я хочу совершенно иного, генерал.
Мои скулы заалели, а голос зазвенел.
В сапфировых глазах Эдриана мелькнула тень заинтересованности и он прищурился.
– Чего же? Удиви меня.
– Чтобы ты в ногах у меня валялся, моля о прощении за то, что сделал со мной, – четко проговорила я, глядя ему прямо в глаза.
Это было не по плану, ведь пока я собиралась вести себя нейтрально и не обращать на себя внимания, но я просто не выдержала!
А он…
Он засмеялся – мои слова, произнесенные голосом, в котором я едва сдерживала бешенство, лишь позабавили Эдриана, и только.
– Святые духи, ну что же ты за несчастное, бедное, убогое чучело? У тебя даже нет смелости ответить за свои слова, за все, что там понаписала… Если бы ты признала, что хочешь, может быть, я бы даже трахнул тебя один раз. Из жалости. А сейчас пошла вон отсюда! Ты и так отняла слишком много моего времени.
– Я уйду, – кивнула я. – А ты… Не забудь передать своей любовнице то убожество, которое она сочинила.
С этими словами я взяла лист со стишком, и, под взглядом Эдриана порвала его на мелкие клочки, а затем швырнула ему прямо в лицо.
– Фиона! – с холодной злостью рявкнул он. – Вернись, Фиона!
Но я уже быстрым шагом подошла к двери кабинета, толкнула ее, и громко захлопнула за собой.
Я с трудом сдерживала ярость.
Он обвинил меня в том, чего я не делала, и снова унизил.
Моим единственным и ярким желанием было мчаться к Агнесс и повыдирать все ее персиковые космы за тот подлог, который она совершила!
Подменила мой текст о полезных ископаемых своим поганым стишком!
Внутри бушевали эмоции.
Но умом я понимала, что этим ничего не добьюсь. Наоборот, сделаю только хуже – нельзя действовать сгоряча, нельзя.
