Сапфир - Рэй Даниэль Зеа

– Не знала, что можно взять женщину одним только взглядом. – Сапфир провела пальцами вдоль линии ключицы и спустила их на грудь. – Но ты, вне сомнений, уже это сделал.

Гронидел сглотнул. Это все дурман духов. И сон. Он спит и грезит о том, как Ведьма соблазняет его, испытывая на прочность волю и характер. И до момента, как он сорвется с цепи контроля собственной похоти, ему осталась самая малость! Пожалуй, стоит ударить себя по лицу и проснуться, пока дел не натворил.

Он зажмурился и открыл глаза. Ничего не изменилось. Голая Сапфир продолжала пожирать его взглядом.

– Чего ты хочешь? – не то прохрипел, не то простонал принц.

– А сам ты как думаешь?

Она отошла от шкафа и медленно, словно кошка, забралась на кровать. Легла поперек и повернулась на бок, призывно глядя на него своими солнечными глазами. Сапфир не стеснялась и вела себя так, будто отработала в храме Богини Любви лет десять и вышла на свободу, потому что Гронидел ее выкупил.

И это смутило.

– Я тебе меч принес. – Он вложил все свое самообладание и силы в сдержанную улыбку, что появилась на его лице. – Но ты, насколько могу судить, заниматься сегодня вечером не намерена.

– Намерена! – поспешно выдала она и встала на колени.

Сапфир поползла по кровати к нему, грациозно выгибая спину. Ее грудь покачивалась в такт движениям, и Грониделу казалось, что сейчас он кончит в исподнее белье.

– С твоим мечом я согласна упражняться до самого рассвета. – Она опустила глаза на его пах и облизала губы.

Это было настолько непохоже на Сапфир, что Гронидел ужаснулся. Уж он-то был уверен, что из двух его игрушек она бы выбрала ту, что из металла и сверкает на солнце!

– С тобой что-то не так… – Гронидел прислонил меч к стене и подошел к ней. Протянул руку и коснулся лба: тот показался ему холодным. – Тебе нужно одеться и согреться.

Принц хотел подойти к шкафу, но Сапфир прыгнула ему на спину и едва не повалила на пол. Ее губы впились аккурат ему в шею, а ноги оплели талию.

– Я постоянно думаю о тебе! – выдала женушка.

– Ты не в себе! – Он все-таки смог повалить ее на кровать.

Гронидел сорвал покрывало и попытался укутать им Сапфир. Она сопротивлялась и, словно одержимая, пыталась снять с него штаны.

Принц уже понял, что с ней. Сок ягоды-камари́нки – женское оружие. Жены Ошони, которым изменяли мужья, могли использовать его, дабы ненадолго вернуть супруга в брачное ложе и быстро овдоветь. Отвратительный на вкус, его никогда не добавляли в пищу. Девы-ошони наносили прозрачный сок на шейные платки и нательные рубахи. Яд вызывал прилив желания и затмевал рассудок жертве, превращая ее в похотливое животное, которое спустя несколько часов умирало от сердечного приступа.

Королева Ошони явно послала Грониделу свой ласковый привет и обеспечила его молодой супруге ночь, полную огня, во время которой Сапфир умрет от остановки сердца.

Грониделу повезло: он знал, что у этого вещества есть противоядие.

Траву ве́льбруса в Зальтии собирали только в одном месте: на склоне горы Мертвецов. А гора та получила название из-за количества погибших на ней путников. Вельбрус цвел два раза в году и источал запах, который дурманил разум. Опытные собиратели никогда не отправлялись в путь за травой в период ее цветения, а неопытные и жаждущие быстрой наживы глупцы гибли, теряя ориентацию и падая с крутых склонов горы.

Настойка из травы вельбруса стоила до безобразия дорого. Тем не менее ее все равно покупали у волхвов, ведь она не только избавляла от страхов, но и лечила бессонницу.

Сапфир повезло: Ордерион не избавился от запасов зальтийских настоек у Гронидела в кабинете. А среди них была и та, что могла спасти принцессе жизнь.

Оставлять жену в покоях одну Гронидел побоялся: она могла сбежать и найти для удовлетворения похоти первого попавшегося мужчину. От этой мысли он вздрогнул и вновь поблагодарил судьбу за то, что вовремя пришел мириться.

Используя зеркальную иллюзию невидимости, Гронидел торжественно занес завернутую в покрывало супругу в свой кабинет. Сапфир не робела и за все время пути у него на руках так и не отклеила губы от зальтийской шеи.

В кабинете Ведьма пыталась плеваться и брыкаться, настаивая на том, что хочет испить до дна мужа, а не какой-то кубок с настойкой. Гронидел уже думал, что просто пришибет ее сам, чтобы не мучилась, как внезапно Сапфир успокоилась и перестала протестовать.

Она поникла и умолкла. Настойка явно подействовала, и принцесса начала клевать носом.

– Не засыпай, – тормошил ее Гронидел, ибо знал: все самое худшее еще впереди.

Лихорадка начала бить Сапфир спустя минут пять. Гронидел отнес ее назад, в покои, и усадил на кровать. Еще через полчаса у принцессы открылась рвота.

Ее выворачивало наизнанку и било крупной дрожью. Принц расположился на стуле и держал ее волосы, пока Сапфир, укутанная в покрывало, сгибалась над нужником.

Под утро ее агония прекратилась. Принц не стал звать Элию и просить искупать обессиленную жену. Гронидел сам помог ей принять ванну, затем отнес в спальню и уложил спать.

Кутаясь в одеяло и все еще слабо соображая (иначе не позволила бы ему намыливать себе грудь и причинное место), она сладко зевнула и прошептала:

– Ты такой милый!

Уж чего не ожидал Гронидел, так это тепла, которое разлилось в его груди от этих слов. Он ласково улыбнулся (хотя и сам этого не заметил) и, чувствуя себя настоящим принцем на белом коне, спасшем прекрасную принцессу от гибели, улегся рядом с Сапфир на кровать.

«Жаль, что это от яда ее так сладко несло», – промелькнула мысль в голове и быстро растворилась в темноте сознания.

«И озарится небо мириадами звезд. И станет в ночи светло как днем. Снизу вверх вы будете смотреть на жителей других миров, пока не поймете, что именно так и выглядит конец света».

– Мамочки! – воскликнула Сапфир, и Гронидел открыл глаза. – Мне это не приснилось?

Принцесса лежала рядом, высунув нос из-под одеяла, и смотрела на него.

– Приснилось. – Он искренне улыбнулся ей, желая утешить.

– Врешь!

– Спи, еще рано.

– Боги! – простонала она, заливаясь краской стыда и пряча лицо в ладонях. – Прости меня! Это ужасно! Я ужасна!

– Ты прекрасна, а ужасным был яд. И вообще я сплю.

Он повернулся на спину и закрыл глаза. Ведьма странным образом притихла. Ах да, он назвал ее «прекрасной». Наверное, она это переваривает и думает, какую колкость придумать в ответ.

Молчание затянулось, и Гронидел открыл глаза. Повернул голову. Сапфир по-прежнему смотрела на него, закрывая пол-лица одеялом. И ведь под ним она совершенно нагая! Он точно это знал, потому что сам укладывал ее спать.

– Меня отравили? – спросила она.

– Да.

– А зальтийская настойка – это противоядие?

– Угу.

– И кто пожелал мне смерти? – прошептала Сапфир.

Гронидел нахмурил брови, решая, что ей сказать, а о чем промолчать.

– Подарок явно от королевы Ошони. Я попрошу тебя не трогать никакие из своих вещей. Даже не прикасайся к ним.

– Ядом могли пропитать ткань? – сообразила Ведьма.

– Да.

– И как ты поймешь, какие из вещей отравлены?

– Никак не пойму. Придется все сжечь.

Сапфир села, кутаясь в одеяло:

– Ты собрался сжечь все мои платья, шарфы, платки, пояса, исподнее…

– Абсолютно все! – перебил он перечисления.

– Не позволю!

Гронидел хмыкнул:

– Желаешь проверить, ядовиты они или нет, на ком-нибудь из слуг?

– Не говори ерунды! – возмутилась она и легла. – Ни одна вещь не стоит человеческой жизни.

Гронидел от такого умозаключения приподнял брови. Искатели золотых жил наверняка с мнением принцессы не согласились бы. Да и сам он не раз видел, как богатые деры в трактирах отдавали свои угощения на пробу кому-нибудь из слуг. Но принцу импонировала гуманность Сапфир. И хотя вряд ли принцесса понимала значения слов «импонировать» и «гуманность», ее ценности были ему близки.