Золотая кровь 3 - Зелинская Ляна

Из него Морис достал манифест Эспины, отпечатанный на машинке, ещё один план сената, листовки с угрозами, увенчанные розой с шипами, рисунок той же бомбы и несколько браслетов для прохода на Голубой холм.

— А это, оказывается, коробка с сюрпризом! Хм… Значит граф не так уж тебе и доверял, — сеньор Виго многозначительно посмотрел на Эмбер. — Или решил, что ты сбежала, не выполнив его поручение.

Морис просмотрел все бумаги, и протянув сеньору Виго одну из бумаг, сказал:

— Этот манифест отпечатан сеньоритой Оливией. На её машинке.

— С чего ты взял?

— Видишь заголовок: «В редакцию газеты «Которра». И я видел другие её бумаги. Сеньорита Оливия всегда оставляет пустое пространство, когда начинает новый абзац, больше, чем обычно делается, — он указала на строчки. — Как бы такая особенность письма. И вот эта буква немного с дефектом. Уверен, мы найдём его и на других бумагах.

— И в чём смысл этого? — спросил сеньор Виго, переводя взгляд на Мориса. — Зачем присылать сюда этот манифест, если только…

— …если только не знать точно, что его напечатали здесь, — закончила его фразу Эмбер. — А какая связь между манифестом и графом Морено?

— Так самая простая, — внезапно ответил Морис. — Манифесты Эспины печатали в газете «Которра», сеньорита Оливия носила их туда лично. А граф владеет этой газетой.

— Владеет? — удивился сеньор Виго. — Почему ты раньше не сказал?

— Когда я общался с редактором, то не думал, что владелец важен, — ответил Морис. — На тот момент граф нигде не появлялся, как подозреваемый. Но когда я был в газете, то спросил, кто владелец. Граф купил её год назад.

— Так выходит, сеньорита Оливия с графом заодно? Бред какой — то…

— Или граф знает, что делала Оливия, и прислал это сюда с какой — то целью. Быть может это шантаж, — ответила Эмбер. — Его светлость — главный интриган и мастер этого дела.

— Так может это граф пытался убить Оливию? Но за что? Морис, выясни, кто и когда принёс эту коробку. Прямо сейчас! — воскликнул Виго.

— Хефе, но… браслеты, — Морис указал на руки Эмбер.

— Иди. Я сам разберусь.

— Но, хефе!

— Я сказал, иди. Жду тебя в кабинете.

Сыщик ушёл неохотно, но сеньор Виго был категоричен. И когда дверь за ним закрылась, тут же повернулся к Эмбер и спросил:

— Когда мы собирали ауроскоп, ты и правда почувствовала серебро по запаху?

— У многих эйфайров особая чувствительность к запахам, — ответила Эмбер с лёгкой усмешкой. — Да, вы тогда меня чуть не раскрыли.

— А как ты… Чёрт! Мне так многое нужно о тебе узнать! — воскликнул сеньор Виго. — Но у меня есть отличная идея. Идём.

Он сгрёб все бумаги, браслеты и коробку с платьем, и открыл дверь, выпуская Эмбер из комнаты.

— И куда мы идём? — спросила она осторожно.

Над головой сеньора Виго аура сияла ярко, переливаясь то бирюзой, то зеленью, то розовым золотом. И это означало, что он увлечён и воодушевлён, и кажется… почти счастлив.

— Проверим ауроскоп в действии, — ответил он с довольной усмешкой.

Глава 12. Кузина Вальдес

Это было удивительное зрелище. И как его описать, как подобрать подходящие слова к тому, что показал ауроскоп, Виго не знал.

Можно было сказать, что вокруг Эмбер сияют крылья, состоящие из миллионов капель прозрачного золота, или может быть янтаря. Словно сотканные из чего-то похожего на частицы солнца, они были живыми, переливались, двигаясь хаотично, и от этого казалось, что крылья пульсируют, становясь то больше, то меньше. Золото менялось в оттенках, вспыхивая и наполняясь изумрудными отблесками, перетекая в сверкающую бирюзу и угасая розовой патиной, и это было потрясающе красиво.

Виго снял очки и сияние исчезло.

В жизни Эмбер обычная девушка, но вот так, сквозь стёкла его очков, в невидимом свете лампы ауроскопа, она превращалась в какое-то неземное сказочное создание.

— Ты очень красивая, — произнёс Виго и только потом подумал, что хотел сказать немного другое. — Это очень красиво. Твоя аура…

Он снова надел очки.

— Это аура мошенницы, лгуньи и воровки, сеньор Виго. Не обольщайтесь, — ответила Эмбер с усмешкой.

А он увидел, как крылья вспыхнули оранжевым, стали больше и вокруг них закрутились лёгкие вихри горящих частиц — её ирония.

— А скажи ещё что-нибудь, — попросил Виго, не снимая очков. — Что-нибудь эмоциональное.

— Вы меня препарируете? Как лягушку? Надеетесь начать читать меня, как открытую книгу? — рассмеялась она. — Сейчас, сеньор Виго, в этих нелепых очках, я полагаю, что вы увидели мир таким, каким вижу его я. У вас тоже есть аура, и сейчас она окрашена в цвета жгучего любопытства. Но знаете такое выражение — любопытство кошку сгубило? Смотрите, а то увлечётесь, и я вас околдую. И даже Морис не поможет вам со своими серебряными пулями. Вы начнёте сочувствовать эйфайрам и даже защищать их…

Так вот как это устроено! Она видит эмоции человека вот этими всполохами в его ауре!

Сейчас, когда она иронизировала, края её крыльев снова окрасились в оранжевый и немного в зелёный. И если научиться понимать эти оттенки, то научишься читать эмоции человека, как с листа.

«…увлечётесь, и я вас околдую…»

Святой Ангел! Да она уже его околдовала! Потому что это настолько прекрасно, что…

Он подумал, что такое нельзя уничтожать. Это что-то удивительное, что требует изучения…

Виго сдвинул очки на лоб и посмотрел на Эмбер.

— Так значит это и есть тот самый эфир? — спросил он, глядя ей прямо в глаза. — И эйфайры узнают друг друга по нему? А аругва помогает его скрыть?

Эмбер стояла перед ним в свете невидимого луча, скрестив руки на груди и её лицо было таким, как будто она наблюдала за ребёнком, только что распаковавшим подарок.

— Всё верно, сеньор Виго.

— Но ты не употребляешь аругву, как же тогда тебе удаётся остаться неузнанной?

— А вот так, — она снова усмехнулась и развела руки в стороны.

Виго надел очки, посмотрел и… ничего не увидел. Перед ним стояла просто девушка, вокруг которой слабо сияла обычная человеческая аура, едва заметная, серо-голубая, как у какой-нибудь работницы фабрики, слишком уставшей после рабочего дня.

— Так эйфайры могут её скрывать? — удивлённо спросил Виго.

— Некоторые могут, — ответила Эмбер. — У всех эйфайров разные способности и возможности. Как и у людей. Кто-то умеет хорошо петь, кто-то рисовать… Скрывать ауру сложно, этому нужно долго учиться, если нет такой способности.

— И на что похожи твои способности?

— На что похож эфир? Хм. На… — Эмбер на минуту задумалась. — Это ещё один орган чувств, как слух или зрение. И это ещё один способ контакта или влияния, я не знаю, как объяснить. Как речь. С помощью неё вы можете объяснить или приказать кому-то. И вот всё вместе — это как слышать и говорить, только незримо. Понимать и воздействовать. Эфир позволяет видеть больше, чем глаза, и воздействовать без голоса и рук.

— И ты видишь боль?

— Да.

— А что ещё ты видишь? — заинтересованно спросил Виго.

— Много чего, и это тоже зависит от способностей, — ответила Эмбер и на мгновенье задумалась. — Эйфайры запоминают всё, что видели, но чтобы достать это из памяти, нужны силы. Нужно потратить сколько — то эфира, на то, чтобы найти нужное воспоминание. Так я вспомнила Серджио с Руж — Аньес. Или я могу видеть болезни. Могу видеть существ с той стороны. И я очень удивилась, когда поняла, что вы видите чупакабру. Иногда я могу видеть будущее, так я поняла, что человек у сената хочет на вас напасть. Я увидела, как он в вас выстрелит, и вы умрёте. А ещё, — она чуть склонила голову и улыбнулась, кокетливо и лукаво, совсем как тогда, на фиесте, — я могу заставить вас не сводить с меня глаз, открыть мне дверь, позвать слугу и попросить меня проводить до самых ворот особняка. И с вашей стороны, сеньор Виго, было очень смелым шагом снять с меня браслеты. Потому что мне ничего не стоит подчинить себе вашу волю, вы даже не заметите, как это произойдёт. Эфир позволяет очень многое… Но чем больше ты пытаешься увидеть или сделать, тем больше на это нужно сил, а силы небезграничны. И когда они иссякают, эйфайр начинает чувствовать голод. Примерно, как обычный человеческий голод, только гораздо сильнее. И поэтому некоторые эйфайры пытаются восполнять свою силу за счёт других.