Татьяна Лисицына - Клуб победителей (СИ)
— Вы меня запрете? — нахмурился Лычкин.
— Евгений, будьте же благоразумны. Человек, который ничего не помнит и к тому же не имеет ни денег, ни документов, тут же попадет в беду. Первую же ночь, которую вы проведете на скамейке, станете добычей нашей доблестной милиции, которая посадит вас за решетку до выяснения личности. Или другой вариант — вас отправят в психушку. Знаете, сколько там таких, страдающих амнезией?
Минуту Евгений раздумывал, потом обхватил голову руками. В словах уверенного молодого человека присутствовала логика. Потеря памяти пугала его самого. Разговор измотал его, яркий свет дневных ламп резал глаза, и сейчас ему хотелось только одного — лечь и уснуть.
Состояние подопечного не ускользнуло от внимательного Щербакова.
— Думаю, лучше всего вам будет вернуться в вашу комнату и отдохнуть. Как только к вам вернутся силы, мы еще побеседуем.
Не в силах больше спорить, Евгений с трудом поднялся со стула и вышел из кабинета. Сидевшая в кресле Эвелина подскочила и взяла под руку. Ее теплая ладонь показалась неожиданно приятной. Он послушно шел с ней по бесконечным коридорам с белыми дверями, как в больнице. Сейчас он вовсе не испытывал желания остаться один. Пусть она даже и не жена, все же живой человек рядом.
Глава 26
— Зайди ко мне! — властно прозвучал голос Караева в телефонной трубке.
«Шеф желает знать, как прошла беседа с Лычкиным», — подумал Щербаков, вставая со стула и машинально приглаживая волосы. Вышагивая по коридору, придумывал обтекаемые фразы, позволяющие не выдать своих опасений состоянием подопечного.
В кабинете на стуле напротив Караева сидел рыжеволосый молодой человек со светло-зелеными глазами.
— Представляю тебе твоего помощника Федосеева Сергея, — с нажимом в голосе начал Константин Борисович. — Будет специалистом по связям с общественностью. В связи с последними событиями поток клиентов несколько иссяк, и эта область требует срочной коррекции.
Молодые люди оглядели друг друга, словно противники в игре. От внимания Андрея не ускользнуло, что в глазах нового сотрудника промелькнула некая беспощадность, и он тут же подумал, что, может быть, уже подоспела его замена. И еще мелькнула мысль, что этот «рыжик», как он окрестил его про себя, вряд ли будет жалеть людей, которым предстояло промывание мозгов.
— С завтрашнего дня Сергей будет работать на раздаче листовок. Первый раз пойдешь с ним, чтобы показать, как это делается.
— Хорошо, — кивнул Щербаков, испытывая облечение от того, что теперь ему не придется стоять в пыльном переходе.
— Ты, — холодные глаза Караева остановились на своем помощнике, — возьмешь списки и прозвонишь всех потенциальных клиентов. Все твои разговоры будут записаны и прослушаны с целью выработки оптимального подхода к клиенту. Тебе все понятно? — Щербаков кивнул.
— Оба свободны!
Молодые люди вышли, а Караев откинулся в кресле и улыбнулся. Благодаря постоянно меняющимся пристрастиям членов правительства и бизнесменов, клиенты, а точнее, клиентки, появлялись в его офисе постоянно. Константин получал коротенький звоночек, а после стирания памяти надоевшей жене или любовнице, на его счет падала кругленькая сумма. Подобная работа, хотя и приносящая постоянной доход, казалась неинтересной. Караева не покидало желание переделать мир, заселив его людьми способными и уверенными себе. К тому же дураки приносили солидное приданое.
Константин подошел к бару и, плеснув в пузатый стакан виски, предался воспоминаниям. На гребень успеха основателя «Клуба победителей» вознесло два события. Сначала появился Дружинников со своим изобретением. Ученый безуспешно пытался продать машину. Караев сразу смекнул, какую выгоду можно извлечь, если грамотно подойти к делу. Произведя опыт на себе, пришел в полный восторг, которого не высказал. Почувствовав, что у Дружинникова дела идут плохо, купил прибор по дешевке и финансировал новое исследование ученого по записи воспоминаний. Вскоре ученый смог исполнить давно лелеемую мечту уехать в Германию, а Константин открыл свою фирму «Дотянись до успеха». Раскрутка шла тяжело, давать широкую рекламу боялся. И, возможно, все и заглохло бы, если бы на приеме он не познакомился с подвыпившим депутатом, встречающемся с восемнадцатилетней девушкой. Постаревшая жена скандалила и требовала развода. Константин сказал, что попробует помочь и рассказал о приборчике. В пресыщенных глазах государственного служащего появился неподдельный интерес. Он пьяно стукнул по столу кулаком.
— Стереть ее к такой-то матери!
Они благополучно подправили жене мозги и после медицинского освидетельствования отправили в частную клинику для умалишенных за границу, а депутат незамедлительно привел следующих клиентов. Константин вовсе не удивился, когда депутат появился снова. Менялись женщины, проблема оставалась: каждая хотела быть единственной и любимой. Подобные желания обходились женщинам очень дорого.
Константин Борисович потянулся. Последние несколько лет он чувствовал себя уверенно. За его спиной стояло государство, но, как человек хитрый и предприимчивый, к тому же ненавидящий людей, а потому ожидающий от них всяких пакостей, очень хорошо подготовился к всевозможным неожиданностям. Компромат имелся на всех. Никто из тех, кто обращался к нему, не знал, что машина умела не только стирать воспоминания, но и сохранять. На специальных дисках в огромном сейфе хранились воспоминания клиентов. Караев подошел к шкафу, стоящему в углу его роскошного кабинета и усмехнулся. Можно все отыграть назад, а можно перепутать воспоминания и сделать из Кати Машу. Так что он очень хорошо подготовился. Напрасно думают власть имущие, что это они правят миром. В любой момент можно «вылечить» от амнезии их бывших жен, вернув им воспоминания. Королем был он, Константин Караев. А все остальные — только пешки. Именно поэтому он не останавливался, а продолжал набор новых лузеров, становившихся потом дешевой рабочей силой. Отчисления из их зарплаты — он в шутку называл их «налоги на успех» — поступали на специальный счет. На каждого клиента была заведена папка с прикрепленным к нему диском, фотография, старый паспорт, тетрадка с информацией о стертых людях, записанная им самим же. Караеву вдруг захотелось открыть тетрадь Лычкина. Все-таки, что ни говори, но он был занозой. До сих пор все проходило по плану. Директор «Дотянись до успеха» подошел к сейфу и набрал комбинацию символов.
В дверь заглянула Ира. Губы, накрашенные яркой блестящей помадой, улыбались призывно и нагло.
— Могу я сегодня уйти пораньше?
— После того, как найдешь мне файл Лычкина.
— Лычкина? — на лице девушки появилось подобие сосредоточенности. — Если его нет в сейфе, спрашивайте у Щербакова. Все, что мне передали, я убрала на место. — она приблизилась к Караеву, обдав его слишком сильным запахом цветочных духов.
— До конца рабочего дня еще два часа.
— Мама сломала руку. Надо приготовить обед…
Караеву захотелось ее ударить. Потрудилась бы придумать что-то новенькое. Судя по количеству переломов, у ее матери должно быть с десяток рук. Давно уволил бы Ирку, но она вытворяла такие вещи, от которых любая проститутка пришла бы в ужас.
— Соедини меня с Щербаковым и можешь проваливать.
Девушка повернулась спиной и протопала на высоких каблучищах к столу. Вызывающие красные босоножки в цвет лака на ногтях. Половинки ягодиц вываливались из коротеньких белых шортиков. Он почувствовал желание, возрастающее с каждым шагом. Схватил ее в тот момент, когда девушка тянулась к телефону, и грубо прижал к столу. Тихим шелестом рассыпались бумаги. Левой рукой с трудом сдернул, словно вросшие в тело шортики, сдвинул полоску белых трусиков. Ирка взвизгнула и тяжело задышала. Еще один момент, который устраивал: девушка любила быстрый и жесткий секс. Караев кончил после нескольких движений, но она успела догнать его своим оргазмом. Константин в который раз подумал, что Ирку невозможно изнасиловать по причине ее полной готовности.
Девушка повернулась к нему.
— Люблю быстроту и натиск. Теперь я могу быть свободна?
Константин не удержался и ударил ее по щеке.
— Шлюха. В следующий раз, когда надумаешь отпроситься, придумай что-нибудь новенькое.
Ирка натянула шортики, на лице играла улыбка. Караев был уверен, что пощечина только улучшила ее настроение. Чертова баба любила, когда ее называли шлюхой. Она одевалась, как шлюха, вела себя, как шлюха. На гладком загорелом теле никогда не оставалось синяков. Вот и сейчас розовая полоска от его руки таяла на глазах.
— С Щербаковым соединить? — игриво спросила она.
— Пошла вон, — Караев вышел из кабинета и направился в туалет привести себя в порядок. Каждый раз после таких сношений, Константина не покидало ощущение, что это не он поимел Ирку, а она его.
