Елена Саринова - Мир оранжевой акварелью
— Вананды.
— Ага!.. Так-так… Ну, надо же.
— Я надеюсь, это останется между нами?
Магистр, стерев с лица изумление, сделался серьезным:
— Готов дать слово… Взамен на ваш подробный рассказ об их ходе. Договорились?
— Хо-рошо, — качнул головой опекун. — Так Зоя сможет мне помочь? Как баголи?
— Ну-у… — скосился тот на меня. — Ваша подопечная, несомненно, обладает этим даром. Однако задача такого уровня… — не удержавшись, хмыкнул магистр. — Я надеюсь, вы понимаете силу данного артефакта?
— На уровне простого человека.
— В том-то все и дело, мой мальчик! Лишь дилетант в строительстве может утверждать, что построить простой нужник — дело до обеда. А каждый сухопутный…
— Я вас прекрасно понял. Но, мне придется идти до конца, — нахмурясь, произнес Виторио и даже из кресла своего подскочил. — Магистр, дайте мне прямой ответ на прямой вопрос, — опершись на камин, навис он надо мной. — Эта девушка в силах или…
— Нужна последняя проверка.
— Что?.. Да ни за что! — скрестила я на груди руки. Мой опекун из той же позы заинтересованно уточнил:
— Какая проверка?
— Зоя, мне необходимо знать, каким путем вы получили дар баголи, — с другой стороны, придвинулся ко мне ученый муж.
— Я с ним родилась. Чего вы еще от меня хотите? — затравленно окрысилась я.
— Откуда вы это знаете? — прищурился в ответ магистр.
— Мне мама сказала.
— Ага… Мама… Вот в чем все дело, дитя: есть два способа стать баголи. Первый — получить дар случайно, «окунувшись» в стихийный источник. Второй — целенаправленно. То есть, по предназначению. Нам с вами, при уровне задачи подходит лишь второй.
— И как же вы их различите? Мне что, придется «балаганные чудеса» вытворять?
— Нет.
— Нет? Предсказывать по отмашке я тоже не умею.
— Да это и не понадобится. Что такое «флюид» знаете?.. «Животный магнетизм»[18]?
— Чтоб мне провалиться… Не-ет.
— Нет? Вы не знаете или…
— Да. То есть, нет. То есть… о-о-ой, — схватилась я за голову. — Я не хочу.
— Магистр, выражайтесь яснее!
— Зоя, это — всего лишь, сон.
— Какой еще сон? Я уже выспалась сегодня.
— Обычный, совершенно лишенный магической подоплеки сон. Для вас. Я же во время его смогу узнать ответы на интересующие меня вопросы и, так сказать, сделать вывод.
— Так я могу просто выйти. И спрашивайте, сколько… — замерев, пораженно распахнула я рот. — А у кого вы будете «спрашивать»?
— У вас, — тихо выдал ученый. Потом почесал свой мясистый нос. — Так это…
— Понятно. К нам в Канделверди тоже иллюзионист приезжал, — хмуро вынесла я диагноз. Однако тут в беседу вступил капитан:
— Послушайте, Зоя: вы ведь хотите… Магистр, можно вас попросить?
— Ох, пожалуйста, как раз возникла надобность, — проводили мы его взглядами до двери. После чего мой опекун вновь придал лицу сосредоточенность:
— Вы ж сами хотели как можно скорее вернуться к родным?
— Конечно. А…
— А это — прекрасная возможность ускорить желаемое.
— Да неужели?.. А если я окажусь вам непригодной? И после флюида магистр решит…
— Расстанемся сразу сегодня. Я тут же подпишу ваше разрешение на брак, — отвернулся мужчина к огню. — Надеюсь, это — веский довод?
— Угу… Ладно, — с него и надо было начинать…
Бенанданти пришли в наш мир, затаив на прежний глубокую обиду. И «обида» здесь — исторически верное слово. Их не гнали с насиженных предками мест. Не жгли на кострах инквизиции. Не пытали, заставляя предавать единоверцев. Их просто не принимали всерьез. Ну что значит: «оборотни Христовы»? Взаимоисключающее словосочетание, могущее прийти на ум лишь безумцу или честолюбцу. Однако бенанданти даже с такими диагнозами не представляли власти угрозы. Истовые католики, живущие по заповедям с обязательным крестом на груди. А рядом с ним, в мешочке на шнурке — сохраненный кусок «родовой рубашки». Символ принадлежности к клану. Единственный знак бенанданти — надо в ней родиться. В этой рубашке. А я ведь родилась, как и положено. И заорала в срок. И выглядела, как обычный лысый младенец, тут же присоединившись к уже сопящему брату. И вроде в жизни моей неосознанно-ранней все было, как надо. Так почему?.. Почему?
— …и вы даже на этой скудной копии рисунка сможете рассмотреть присутствующую комичность. Это не жестокий бой ведьмы и защитника веры. Это, скорее… — лицо магистра застыло в сравнительной потуге. — ссора двух влюбленных. Вот на что эта центральная сцена смахивает. Причем, заметьте: двое из четырех представителей клана — даже не в своих боевых астральных ипостасях. А ведь рисовал их современник и соотечественник. Уважаемый на весь предтечный мир, Леонардо да Винчи. Зоя, вы, как художница, что об этом думаете?
О-о, я должна что-то еще «думать»? Об этом рисунке. О том, что здесь вообще происходит. Вернуть мозг на положенное ему место и начать, наконец, соображать? А все почему?.. Потому что я — «баголи по предназначенью». Чтоб мне провалиться!
— Позы слишком расслабленны. Особенно у него. Мой учитель говорил: статичны.
— Ага. Уважаемый Бонифас Умберто, — покачал головой ученый.
Я, нахохлившись, натянула на себя еще выше плед: вот интересно, в биографии моей остались ли «девичьи тайны»?
— Причем здесь вообще этот рисунок? — мой опекун, стоящий сбоку от дивана, выглядел, пожалуй, под стать мне самой — пришибленно-задумчивым. Видно и в него возобновленная перспектива нашего общения оптимизма не вселила. Но так, опять же — честь. Есть, за что терпеть.
— Виторио, я сейчас объясню! — жалостно скрипнул под ученым придиванный пуфик. — Связь — совершенно прямая. Истоки вражды между бенанданти и остатками цивилизации накейо там и находятся. В предтечном мире, — обвел он наши физиономии лучезарным от вдохновения взглядом. — Оборотни Христовы, придя вслед за алантами на эти земли, ничего кроме желания самоутвердиться не имели. Но, законы нашего мира, они ведь отличаются кардинально. Я имею в виду, отношение к магии. Она здесь — неприкосновенна.
— А как же тогда разорение древних храмов и изгнание с земель?
— А вот на это, Зоя, аланты смотрели, как раз вполне нейтрально. Потому как накейо их покровительством не пользовались. Мало того, и для самих «полубогов» представляли некую угрозу. Ведь их магия до сих пор — загадка, потому что глубоко связана с самой здешней планетой. Как дитя с пуповиной матери.
— Красивое сравненье, — потерев лоб, хмыкнул капитан. — Но, я опять не вижу связи с моим личным делом.
— А оно, Виторио, никогда таковым и не являлось, — многозначительно скривился магистр. — Потому что Вананда, а точнее, ее часть, была забрана вашим предком из очень важного места — храма Вананда Нумбани. Что, так и звучит: «Дом Пары». «Дом Вананды». А это и есть — «пуповина».
