Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

Наш капитан лежал у ног пилота полумертвый. Он отдал бы ему жизнь – если бы Рейнборо взял ее. Рей бы не взял. Ни за что.

А я принял чужую жизнь. Почему? Рей, прости. Я не хочу жить вместо тебя. Ты отдал мне все, а я не ощутил. Я бы вернул… попытался бы. Рей, прости!

– Прощаю, – услышал я.

Померещилось…

…Охочие до зрелищ «театралы» явились и к нам: два черных провала в небе сопровождали глайдер. Казалось, чужие внимательные глаза ловят каждый наш жест, чуткие уши внимают каждому слову, жадные рты впивают нашу боль. Из них текло нечто невидимое, мерзкое – но нам было все равно. Потому что Рейнборо погиб.

Мистер Смоллет сидел рядом с мертвым пилотом, обхватив его за пояс, и тоже медленно угасал. Измученное лицо темнело, под глазами наливались коричневые тени, щеки вваливались все больше. «Бывший навигатор» уговаривал его глотнуть тоника, но мистер Смоллет не слышал.

Отчаявшийся Сильвер тронул за плечо Мэя. Навигатор сидел в обнимку со «стивенсоном», прижимаясь щекой к стволу. Не пальни он по небесной гадости, Рейнборо остался бы жив.

– Мэй, – шепотом позвал Сильвер. – С Александром неладно.

Навигатор поднял голову. На щеке отпечатался след ствола.

– Что ты хочешь?

– Возьми от меня сил и поддержи Александра. – Сильвер сам едва стоял на ногах. – Они убивают его. Как Рея. Только медленно.

– Что у вас? – спросил Том сквозь открытую дверь кабины.

– Александру плохо.

– Всем плохо, – заметил недавно очнувшийся Хэндс. – Иди, – отпустил он лисовина.

Перепуганный Том метнулся к капитану, обнял его за плечи, ткнулся лицом в седые волосы. Запекшиеся губы мистера Смоллета шевельнулись:

– Уйди.

Том не послушался, и его больше не прогоняли. Минуту спустя лисовин выпрямился.

– Он не хочет. Не взял ничего. Мистер Смоллет! – взмолился Том. – Я ваш юнга и имею право…

– Уйди, – приказал капитан.

Так приказал, что лисовин отпрянул.

Мистера Смоллета убьют, подумал я. Упьются досыта нашей первой потерей, а после заставят оплакивать капитана. Следующим будет Том или Юна-Вэл. И так нас прикончат всех – одного за другим.

Мэй отставил «стивенсон» и поднялся.

– Со мной-то ты спорить не будешь? – Он шагнул к капитану, заставил его наклониться вперед и положил ладонь на спину.

Мистер Смоллет придержал покачнувшегося в кресле мертвого пилота:

– Не упади.

«Бывший навигатор» шатаясь побрел в кабину. Как-никак, под биопластом скрывалась женщина; ей было тяжелее любого из нас. Будь оно все проклято…

– Мэй, – сказал я, – мистеру Смоллету понадобятся еще силы. Ты бери у нас с Томом, не стесняясь.

– Не стеснюсь, – ответил Мэй и вернулся на свое место. Рухнул на сидение и сгорбился, прижав к себе «стивенсон».

Том постоял возле капитана.

– Мистер Смоллет, разрешите, я тоже подержу Питера, чтобы не упал?

Не дожидаясь ответа, лисовин уселся в кресло позади Рейнборо и обеими руками обхватил его за плечи. Спинка кресла была широкая, держать пилота было неудобно, однако Том явно устроился надолго. Он, не выносящий прикосновений живых людей, обнимал за плечи мертвеца.

– Спасибо, – прошептал мистер Смоллет.

Нас сведут с ума. Капитана уже довели до безумия, очередь за лисовином. У меня перехватило горло.

Отдышавшись и выждав пару минут, я прошел в кабину. «Бывший навигатор» стоял у Хэндса за спиной. Смуглое лицо казалось жестче обычного, пальцы впились в подголовник.

– Что тебе? – резко спросил Сильвер.

– Я к Израэлю. Где мы будем садиться?

– Где позволят, – ответил пилот.

Сильверу хотелось выставить меня вон, однако Хэндс не прогонял. Я спросил:

– Израэль, почему на краю парка в заброшенном городе не действует RF?

– Тот парк – кусок чужой планеты. Его сюда зачем-то приперли и положили. А под чужую землю, в пункт управления зениткой, RF не проникает.

– Тут есть еще такие куски?

– Встречаются. Но поверху RF присутствует везде. Вряд ли нам дадут время зарыться глубоко в грунт.

В сущности, я тоже так считал. И глупо надеялся, что старший пилот скажет иное и чудом окажется прав. Чудес не бывает.

– Что положено делать с погибшими? Хоронить или отправлять домой?

– Домой. Но мы не сможем доставить его на борт. Нам не дадут повернуть к «Испаньоле».

– Пусть за ним прилетят.

– Хочешь, чтобы еще кто-то влопался, как мы? – горько спросил Хэндс.

– Мистер Смоллет рядом с ним умирает. А следующим будет лисовин либо Джон.

– Уйди, провидец, – не выдержал «бывший навигатор». – Без тебя тошно.

– Послушайте, я еще на Энглеланде знал, что наша экспедиция закончится скверно. А сейчас мы живы потому, что я заставил Тома изменить курс и глайдер не врезался в гору. Хотя я ни черта не видел, никакой горы. И если я говорю, что надо забрать от нас Рея, значит, его надо забрать.

– Израэль, не спорьте с Джимом, – поддержал меня из салона Том. – Он зря не болтает.

Старший пилот ругнулся сквозь зубы.

– Отстаньте от меня. Капитан сказал, что не будет вызывать сюда людей…

– Делайте, что вам говорят, – неожиданно приказал мистер Смоллет.

– Сэр? – Хэндс не поверил собственным ушам.

– Вызывайте глайдер с корабля.

Я выглянул в салон. Мистер Смоллет смотрел прямо на меня, и был похож на себя прежнего. Не скажешь, что он безумен.

Хэндс покорился:

– «Испаньола», ответьте борту 01.

– «Испаньола» слушает, – отозвался планет-стрелок. – Как вы?

– Погано. Дай мне связь с Крисом.

– Даю.

Я стоял, вцепившись в спинку свободного кресла. Никогда я не верил в приметы, почитая их вздором. Но мы объявили Рейнборо погибшим – и он мертв. Я сам уверял Криса, что мистер Смоллет погиб – и наш капитан умирает. И еще я говорил, что Сильвер, Хэндс и Мэй тоже погибли…

– Борт 01, слушаю вас, – сказал Крис Делл.

– Рассказывай, – велел мне старший пилот. – Сам.

Второй помощник выслушал мои объяснения и объявил:

– Ты опять лжешь.

Вот тебе раз.

– Александр! – позвал «бывший навигатор». – Крис не верит Джиму. Скажи… скажите ему, пожалуйста.

Пошатываясь, наш капитан добрался до кабины, остановился в дверном проеме.

– Крис, вышли к нам глайдер. – Он задыхался. – Надо забрать Рея.

– Хорошо, – Делл мгновенно стал покладистым. – Включите маячок, чтоб вас найти. До связи.

Цепляясь за кресла, мистер Смоллет возвратился к мертвому пилоту. Я шел следом, поддерживая капитана. Совсем ему худо… И Тому тоже. Лисовин по-прежнему держал Рейнборо за плечи; его биопластовые усы поникли, глаза помутнели. Он едва признал меня, когда я над ним наклонился.

– Джим? Друг… принеси тоника…

И Тома убивают! Не дожидаясь смерти капитана.

Я разыскал в конце салона тоник и принес лисовину:

– Пей.

Он мотнул головой:

– Дай мистеру Смоллету.

У меня не было сил спорить. У капитана – тоже. Он покорно глотнул, когда я сунул край банки ему в зубы.

– Еще, – велел я. – Пейте.

Я заставил его выхлебать полбанки и так же силком напоил Тома. Последним глотком лисовин захлебнулся, закашлялся, тоник потек по шерсти на подбородке.

Том уткнулся лбом в спинку кресла мертвого Рейнборо.

Я глянул в окно, на две чернеющие в синем небе дыры. И задохнулся от внезапного бешенства. Раздавлю, задушу, уничтожу. Нет тебе места, нет тебе жизни, гнусь несусветная. Разметать тебя в клочья, в пыль, сжечь тебя в пепел. Ненавижу. Слышишь? Ненавижу! Отвяжись от нас. Убирайся, пока цела, слышишь, ты, гадость?! В глазах помутилось, меня швырнуло к окну. Перегнувшись через лисовина, я прижал ладони к стеклу и беззвучно заорал от клокочущей, хлещущей через край ненависти.

Мой молчаливый вопль услыхали. Синее, с переливами искр, небо на миг ослепило белой вспышкой – и затянулось. Ни следа черных дыр. И с плеч будто свалилась убийственная тяжесть. Я перевел дух, огляделся. Мистеру Смоллету и Тому лучше не стало, а Мэй удивленно поднял голову.