Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)
Я не успеваю отреагировать, а Мария уже испаряется, оставив после себя лишь запах мыла и порошка. Оборачиваюсь. Недоуменно гляжу в сторону удаляющейся тени, а затем опускаю взгляд на ключ: медный, старый. Он потертый, витиеватый, будто сделанный для очень старой двери. Я озадачено прикусываю губы: что за чертовщина творится? Вокруг у всех столько тайн, и только я — слепая — стою на дороге и ничего не понимаю. Что за ключ отдала мне Мария? Откуда Обервилль знает об операции? Просто сумасшествие какое-то.
Я прячу ключ в карман юбки и неуверенно одергиваю блузку. Чего еще мне ждать? Может, завтра окажется, что моя мама — вовсе не моя мама, а тайная комната — убежище Мэлота, где он прячется, когда зол и расстроен? Было бы весело.
Я запираюсь в своей комнате и пишу на стене светящимися чернилами:
— Тот, кто знает тайны прошлого — контролирует будущее.
Жаль, что я абсолютно ничего не понимаю.
* * *Через несколько дней я, наконец, знаю, что делать. Мой план не понравился Лиз, но я ее особо не спрашивала. Просто поставила перед фактом. Собрав нужные лекарства, мы с ней отправились в университет, и засели у столовой. Обычно, ребята из Нижнего Эдема ходят группами, и потому поговорить с Эрихом незамеченной очень сложно. Но я решила рискнуть и попросила Лиз привлечь их внимание хотя бы на пару секунд.
— Ты же пообещала! — кричала она, сводя аккуратные брови. — Ты сказала, что сынок палача исчезнет из твоих мыслей!
Как же трудно было ей объяснить, что дело вовсе не во мне. Хотя и во мне тоже.
Не успела стрелка часов перейти за двенадцать, как из-за поворота выходят чужаки. В черной одежде они жутко выделяются на фоне мельтешащих в белых блузах студентов. Я сглатываю и в последний раз смотрю на подругу.
— Это безумие, — ворчит она. — Контактировать с ними — безрассудно!
— Я пытаюсь помочь Марии.
— Нет, ты пытаешься пересечься с этим отрепьем.
— Не говори о нем так, Лиз, — серьезно прошу я, стиснув зубы. — Возможно, он совсем не похож на нас, но он — человек. И он заслуживает хорошего отношения.
— Все, иди уже! — вспыляет подруга, взмахнув руками. — Иначе я тебя придушу.
Я усмехаюсь и прячусь за угол.
Ребята из Нижнего Эдема всегда держатся вместе. Но еще более прочна связь между Эрихом и двумя его друзьями — Рушь и Марко Дамекес. Ходят слухи, что близнецы живут вместе с семьей Ривера, так как их отца казнили, а мать умерла от тифа. Выходит, они как родные друг другу, но меня то и дело бросает в жар, когда худые руки Рушь оказываются на плечах Эриха. Она всегда обнимает его крепко, как-то по-хозяйски, будто между ними не воздух, а нити; будто они связаны. Я завидую. В груди у меня постоянно колит, словно эта девица вонзает в меня тонкие, острые стрелы.
Сейчас Эрих и близнецы Дамекес обсуждают что-то, перекидываясь улыбками. Мне не по себе от того, что парень способен улыбаться. После нашего последнее разговора, я не представляю его добрым и чутким.
Рушь Дамекес — низкая девушка с ангельским лицом. У нее пышные, черные волосы, которые достают до поясницы. Она худенькая, но не хрупкая. Я уверена, что в драке она опасна так же, как и ее высокий брат — Марко. У него широкие плечи, узкий подбородок, и выразительные глаза, которые на таком грубом лице кажутся чужими. Вместе близнецы образуют нечто целостное, единое, а Эрих — мост, соединяющий два берега.
Я глубоко вдыхаю, когда они проходят мимо. Тут же рядом возникает Лиз. Она лихо спотыкается о ноги Рушь и едва не падает, взмахнув руками. Брюнетка кричит ей что-то, а я решительно хватаю Эриха за руку и тяну за собой, вглубь коридора. Парень недовольно оборачивается, но замирает, когда встречается со мной взглядом.
— Дор? — спрашивает он, вскинув брови. Он глядит на меня так растерянно, что я едва могу дышать. Все гляжу на него. — Что ты делаешь?
— Мне нужна помощь.
— Что?
— Не спрашивай ни о чем, слышишь? Просто сделай то, о чем я попрошу. Когда-то я спасла тебя. Теперь ты помоги мне.
— Какая еще помощь?
— Передай это Ральфу Дигби. Он живет за стеной. — Протягиваю перед собой пакет с лекарствами и нервно оглядываюсь. Мне все кажется, что нас подловят с поличным. — Это очень важно, Эрих.
— Но что это?
— Таблетки.
— Зачем?
— Одному знакомому.
— Откуда у такой, как ты знакомые за стеной? — он бросает это так презрительно, что я буквально возгораюсь от злости. — Во что ты ввязалась?
— Какая разница? Просто сделай это, Эрих.
— С чего вдруг мне помогать тебе?
— Серьезно? — громко спрашиваю я, поддавшись вперед. Как же сильно мне хочется ударить этого парня по лицу! Стискиваю в кулаки руки и оказываюсь в опасной близости от Эриха. Он тяжело дышит, и его горячее дыхание врезается в мое лицо. — Когда ты стал таким? Что произошло? Я ведь все та же, но ты…
— Что я? — вопрошает он. — Что? Какую реакцию ты ждешь? Это сводит меня с ума, и я понятия не имею, что делать. Как к тебе относиться? Что о тебе думать? Меня спасла ты, но ты — дочь де Веро, и мы — враги.
— Я никогда не делала тебе больно.
— Ты постоянно делаешь мне больно, когда оказываешься рядом. Да и тогда, когда я тебя не вижу и не слышу. Думаешь, мне это нравится? Думаешь, мне приятно говорить с тобой; приятно притворятся, будто ничего не было?
— Так что-то все-таки было?
— Издеваешься? — восклицает он, едва не врезавшись в меня. Его глаза испепеляют во мне каждую клеточку. — Если бы ничего не было, я бы не думал о тебе.
— А ты думаешь?
Парень не отвечает. Вместо этого он делает шаг вперед, и я врезаюсь спиной в стену, испуганно приподняв подбородок.
— Я вспоминаю о тебе, когда прохожу мимо стены. Когда листаю книги. Когда вижу девушек со светлыми волосами. Когда слышу чей-то смех. Я довольно часто вспоминаю о тебе, Адора, если ты не поняла.
— А как ты думаешь, вспоминаю ли о тебе я? — голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно и уверенно.
— Надеюсь, нет.
— Надейся.
— Это глупо и неправильно. Было бы лучше, если бы… — он собирается сказать что-то еще, но я вдруг обращаю внимание на мелкие царапинки на его лице. Наверняка, Мэлот тому виной. Я невольно приподнимаю руку, касаюсь ранки на щеке парня, и тут же слова перестают срываться с его губ. Эрих замирает, а я свожу брови.
— Мне жаль, что так вышло. Нужно было разбить окно раньше.
Парень поднимает руку и накрывает ладонью мои пальцы. Они у него теплые. Мне в ту же секунду кажется, что этот жест правильный, и ничего другого и не могло случиться. Эрих должен был на меня так посмотреть, а я должна был двинуться ему навстречу.
