Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)
Обзор книги Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)
Эшли Дьюал
У ИСТОКОВ БРОУКРИ
Какой для ненавистников урок,
Что небо убивает вас любовью!
Уильям Шекспир — Ромео и Джульетта.I LOOK INSIDE MYSELF AND SEE MY HEART IS BLACK.
ПРОЛОГ
В этом человеке было то, что спасало во мне меня. Лишь вместе мы дышали и жили. Были теми, кем хотели быть. Но холодная реальность все же разбила ту стену, которую я и он — мы — построили, чтобы оказаться вдалеке от всех. И мы задохнулись, потому что у нас не было ни сил, ни желания бороться. Мы устали, а люди посмеялись над нами. Разве это любовь? У любви всегда есть силы, она все преодолевает, любые препятствия. Но нет. Оказалось, что даже у любви иногда опускаются руки. Мы решили, что умереть — тоже не такой уж и плохой вариант. И мы умерли. И никто нас не понял. Никто не написал потом, что мы несчастные влюбленные и не сложил нашу историю в стихи. А мы, действительно, не представляли жизни друг без друга. Видимо, теперь — в нашем времени — недостаточно уже и смерти, чтобы обнажить чувства. Родись Ромео и Джульетта в двадцать первом веке и их сочли бы сумасшедшими, а не прекрасными. Поэтому никто нам не поверил, да и мы сами уже плохо верили в любовь… Но ведь что-то было между нами? Да, было. Но он не говорил мне, что он меня любит. Он говорил: я не хочу без тебя жить. Наверно, это и было тем самым сильным чувством. И мы решили, что не будет никаких: я тебя люблю. Будет: я тебя ненавижу. Потому что можно только ненавидеть человека, из-за которого жизнь потеряет всякий смысл, едва его не станет.
ГЛАВА 1
Люди говорят, что только от нас зависит, какой будет наша жизнь. Мы все способны найти свой путь, тех самых людей, найти предназначение и смысл. Но для меня это звучит дико и неоправданно, голословно, даже наивно, будто сказано теми, кто и вовсе не жил.
Разве так-то просто распланировать свою жизнь? Знаете, люди ведь считают, что нас определяет наша работа, наши интересы, наш круг вечного и неизменного общения, где не было и быть не может отступов вправо, влево, вверх или вниз. Но звучит это также нелепо и глупо, как и утверждение, словно ветер определяет высоту волн, а не глубина океана. Не очевидно ли, что именно от нас зависит, какова будет наша работа, каковыми станут наши интересы, а не наоборот. Не внешние факторы определяют нас, а внутренние. Сначала ты ищешь себя, а потом уже находишь то, что тебе подходит. Не правда ли?
Нет. Все это мнение человека, мнимо сражающегося с реальностью, которая никогда не позволит нам быть теми, кем мы хотим быть. Внешние факторы стали определяющими. Мы больше не выбираем, и нас не выбирают. Сколько бы мы не кричали о том, что все мы разные — это единственная нить, связывающая нас воедино. Мы все зависим от кого-то, и кто-то зависит от нас. Ни одного свободного человека, ни одной смелой и острой мысли, и будто в кандалах, мы закованы в стереотипах. Не жизненных, но современных. И если вам хочется поспорить — спорьте, рвите глотку, кричите, орите, вас никто не остановит.
Но и не услышит.
Моя семья — пример того, какой бывает жизнь, когда у тебя есть все, но нет ничего.
Это не значит, что мы несчастливы. Мы не знаем, что это такое. Как ощутить нечто в груди: горячее, волнующее, такое долгожданное и заветное, если у тебя всегда было то, что вызывает эти эмоции? Тебе не нужно сворачивать горы, стараться, тянуться к мечте и следить за ней взглядом. Ты просто можешь взять ее с полки похожих и непохожих чужих грез, надеть на себя, будто новый сарафан и продолжить кружиться на карусели, с которой все до единого падают. Но до тебя и ветер не дотрагивается. Раньше я не обращала на это внимания. В детстве все казалось правильным: разве папа может мне отказать, когда я его о чем-то прошу? Нет. Мой папа был самым лучшим не потому, что он был рядом со мной, а потому что всегда исполнял мои просьбы. Хочу новое платье, хочу увидеть горы, хочу играть на скрипке, хочу, хочу, хочу. И мой отец, будто на конвейере, передавал мне через кого-то все, о чем я желала, не расщедриваясь на количество сказанных мне слов, но круто и беспечно расставаясь с количеством нулей на его банковском счете. Мне это нравилось. Эта игра — только подумай о чем-то, и оно тут же возникнет перед твоим носом. Но затем я выросла, и как любой человек обзавелась вопросами, сомнениями и глазами. Наконец, я их открыла, но, правда, поздно.
К тому моменту, когда я осознала, что правит жизнью, чего от нее ожидают, и какое место во всем этом круговороте отведено мне — меня из расчета вытеснили. Была выбрана школа, затем институт, карьера, специальность и должность. Как я должна выглядеть, где должна находиться, что должна говорить. Иными словами, все, что меня поджидало, было решено, а я и не могла сказать «нет», потому что меня растили как наследника той самой жизни, о которой все любят говорить: красивой, беспечной и свободной.
По правде говоря, свободы в моей жизни столько же, сколько кислорода в космосе, и если мне и доводилось высказать свое мнение, то безуспешно, потому что до него никому нет никакого дела. Но молчать я не умею, и оттого часто запираюсь в своей «башне», тихо и отчаянно предаваясь мыслям о другой жизни.
Лежу на кровати, испепеляю прикрепленный к потолку плакат рок-группы и делаю все, чтобы не думать о происходящих за окном событиях. Но я знаю, иллюзии не сотрут правду, независимо от моих желаний. За окном творится то, что, неопустительно, сойдет моему брату с рук, сломает не одну жизнь и покалечит не одного человека. И это обычное явление в нашем квартале, который граничит с улицами бедных рабочих. Наши стороны разделены высоченной, белой стеной, но она никогда не останавливала любителей острых ощущений, рвущихся друг на друга, будто мошкара на яркие вспышки пламени. Город так и поделен на два лагеря: состоятельная аристократия и клерки, работающие до потертых в кровь пальцев, и никого не волнует, что иногда по ночам они сталкиваются, как грозовые облака, и уничтожают друг друга, ведясь на поводу у усталости — для бедных, и банальной скуки — для богатых. Я стараюсь об этом даже не думать, потому что никогда не понимала мотивы моего брата. Мы часто ссоримся по этому поводу, а затем приходит отец и пресно улыбается, словно его сын каждый раз достает звезды с неба, а не выбивает из людей дух и не заставляет их видеть эти самые звезды. И тогда я просто сдаюсь. Взмахиваю руками и возвращаюсь к себе, теряясь в своих ощущениях, которые с каждым годом душат меня все сильнее и сильнее. Будто силки. Я никогда бы и не подумала, что без свободы так трудно дышать, но именно боязнь будущего отнимает у меня воздух.
