Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

— Ты хочешь, чтобы я исцелила это Царство, — шепчу я. — Может, это наш способ. Давая друг другу место.

Ашен вздыхает. В нем все еще так много печали, и история, полная темной силы, которую ярость и сожаление могут оказывать на жизнь, если позволить. Он никогда не избавится от своих теней, но я знаю, он не хочет быть скован ими. Если бы хотел, не пытался бы погасить вспышку света, окаймляющую его глаза, или дым, струящийся с плеч. Но свет меркнет, и дым рассеивается.

Ашен смотрит на меня, будто видит каждую нервную клетку и каждый изменяющийся атом за моими глазами.

— Надеюсь, в следующий раз, глядя в зеркало, ты увидишь то же, что и я.

— А что именно ты видишь?

— Истинную Королеву Жнецов. Лидера, которого это царство всегда заслуживало.

Я улыбаюсь и притягиваю Ашена к себе, целую его. На его губах не только вино, но и гордость, правда, любовь. И я понимаю, что, возможно, судьба — это не грандиозное событие, раскалывающее тебя и лепящее заново. Может, это просто лучший выбор из возможных, приводящий туда, где ты не ожидала оказаться, и все равно принимающий будущее, которое хочешь видеть.

Судьбу не дают. Ее заслуживают. И если это моя, я намерена ее оправдать.

ГЛАВА 15

— Вампирша.

— Нет.

— Просыпайся.

— Уйди.

— Пора... вставать... — Ашен произносит между поцелуями по моей шее, а монотонный стук хвоста Уртура лишь усиливает настойчивость вселенной, которая, кажется, решила вытащить меня из объятий сна, хотя я предпочла бы остаться в них.

— Да что с тобой не так? — ворчу я, натягивая подушку на голову. — Который час?

— Четыре утра.

— Четыре? — переспрашиваю я с недоверчивым визгом, шаря в темноте, чтобы шлепнуть Ашена. — Ты серьезно? Нет. Твердое нет. Что с тобой не так?

— Сегодня долгий день, и нам нужно отправляться.

Его голос звучит неприлично весело, а этот ублюдок еще и смеется, когда срывает с меня одеяло, не дав завернуться в него. Я сворачиваюсь в комок, издавая жалобные звуки, пока он слезает с кровати.

— Пошли, вампирша. У нас мало времени.

Я накрываюсь всеми подушками, пока Ашен идет к французским дверям, ведущим в сад, распахивает их и выпускает Уртура. Раздается шум выдвигаемых ящиков, шелест ткани, скользящей по коже, почти беззвучное продевание пуговиц. Через мгновение кровать прогибается под его весом, и Ашен с его жнецовской силой и демоническим упорством вырывает подушки одну за другой.

— Ты садист, — рычу я, обхватывая ногами последнюю подушку в тщетной попытке удержаться.

— А ты упрямое создание, — говорит Ашен, тыкая пальцами мне в самые чувствительные места под ребра, заставляя ослабить хватку. Я шиплю и щелкаю клыками в воздухе, едва не задевая его пальцы. — Упрямое и строптивое. Давай, проход в Бране далеко от поместья Валентины, и гибриды могут устроить переполох. Впереди долгий день.

Ашен слезает с кровати, а я испускаю долгий усталый вздох поражения.

— Ладно. Но твое дурацкое настроение в такую рань чертовски раздражает.

Жнец бросает мне хитрую ухмылку через плечо, направляясь к двери с сумкой в руке. Он явно получает от этого слишком много удовольствия.

— Я буду на кухне. Одежда на кровати.

Его шаги затихают в коридоре, а я тру сонные, ноющие глаза ладонями и неэлегантно зеваю. В ногах кровати аккуратно сложены джинсы и белая рубашка на пуговицах, рядом — кремовое кружевное белье. Через край матраца перекинуто красивое кашемировое пальто верблюжьего цвета. Я скольжу к изножью и провожу пальцами по мягкому подолу, гадая, как Ашен умудрился найти время и принести цветную одежду, как я люблю, ведь видела Жнецов только в темных тонах. Несмотря на его утренний задор, он заботлив, мил и внимателен, и я одеваюсь без лишних ворчаний, торопясь на кухню.

Когда я прихожу, Ашен уже заваривает кофе, на столе ждут кувшины со сливками и кровью, а также две черные термокружки. Он доедает тост, обильно намазанный маслом, и вскоре мы готовим свои напитки и выходим за дверь, направляясь к Дому Ушзу, где, по его словам, находится ближайший портал в Бран.

— Ты кажешься нервной, — говорит Ашен, его голос эхом разносится под сводами фойе Дома Ушзу. Незнакомый черный камень переливается прожилками таинственного голубого кристалла, который, словно лианы, обвивает колонны вестибюля.

— Так и есть. Я нервничаю из-за того, что Имани и Сайрус остались присматривать за царством. Нервничаю, что гибриды попытаются вцепиться в тебя. Нервничаю, что оборотни захотят реванша или что нефилимы проберутся, пока нас нет. И я все еще не в восторге от этих Ужасных Проходов с Огнем.

Ашен сжимает мою руку, берет факел у одного из стражников и бросает его в котел, поджигая черные камни. Даже зная, что это не больно, дрожь страха скользит по спине.

— С Имани и Сайрусом все будет в порядке. Гибриды и оборотни пока ведут себя прилично. Нет причин думать, что они изменят курс. Все проходы охраняются. А Ужасный Проход с Огнем стоит того, чтобы пройти сквозь пламя.

— Не уверена, Ашен. В прошлый раз, когда мы телепортировались в Румынию и ехали через сельскую местность, твоя сестра пыталась нас убить.

— Вообще-то, — он притягивает меня к себе, когда пламя начинает лизать наши икры, — в прошлый раз мы телепортировались в Румынию из Царства Света, и той же ночью ты стала моей. Мы связались. Так что, думаю, все сложилось хорошо.

— Пока армия оборотней и гибридов не попыталась нас убить, — ворчу, уткнувшись лицом в его грудь. — Но да. Все сложилось хорошо.

Давление нарастает в голове, когда пламя касается наших лиц сернистыми языками, тянущимися к потолку. Я задерживаю дыхание. Закрываю глаза. Ревущий гул заполняет череп. И затем пламя с шумом опадает, заполняя котел дымом, который стелется по незнакомой комнате.

Подвал пропитан влагой, покрывающей каменные стены пленкой сырости и мускуса. В углу сложены пустые ящики, железная крышка котла лежит рядом, покрытая слоем пыли. Сбоку — лестница, и Ашен ведет нас к ней.

Главный этаж дома не такой, как я ожидала. Белые оштукатуренные стены и темные деревянные панели, персидские ковры ярко-красных и глубоких синих оттенков, набросанные друг на друга. Это не очень румынский стиль, но он роскошен в своей простоте, как бывает только с искусной работой и тщательно подобранным искусством. Но мы не задерживаемся, чтобы рассмотреть детали, направляясь прямо к двери, которую Ашен открывает, пропуская меня вперед.

— Какого черта?

Удовольствие Ашена щекочет золотой символ на моей груди, пока я осматриваю сад и зелень. Небо еще темное, но слабый след зари уже просачивается на горизонт, окрашивая его в насыщенные синие тона. Я чувствую запах рожкового дерева и инжира. Известковая пыль. Оливки. Горячий хлеб. Воздух свежий, но не пронизывающий холод начала зимы, который мы испытали в Румынии несколько недель назад.

— Мы не в Бране, — говорю я.

— Разве нет? Хм. Виноват.

Я поворачиваюсь и смотрю на Ашена прищуренными глазами. Он отвечает коварной ухмылкой, берет меня за руку и тянет к черному седану, где ждет водитель.

— Пошли, вампирша. Нас ждут дела.

Водитель открывает багажник, когда мы подходим, и Ашен открывает мне дверь, прежде чем положить внутрь сумку. Когда мы устраиваемся, машина трогается по пустой улице, и я оглядываюсь в замешательстве на проезжающие дома.

— Где мы, черт возьми? Ты меня похитил?

— Что-то вроде того.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Ответил. Ты спросила, похитил ли я тебя. Я сказал…

— Я имела в виду другой вопрос.

Ашен пожимает плечами.

— Думал, это очевидно. Мы в Мире Живых, — отвечает он, откидываясь на сиденье, как будто все это очень забавно. Я смотрю на него, а он имеет наглость игнорировать меня, лишь пожимая плечами, когда я бью его по руке.

Я смотрю в окно, пытаясь найти что-то знакомое.

И затем вижу знак.

— Памуккале³? — говорю я, поворачивая голову между мелькающим знаком и Ашеном.