Татьяна Лисицына - Клуб победителей (СИ)
«Это она-то гулящая? Да что он может знать о любви?» Внезапно Карина почувствовала, что сейчас расплачется. Не желая, чтобы он видел ее слезы, медленно поднялась и ушла в ванную, где долго ревела, открыв кран с водой. В спальне муж лежал раздетый на своей половине кровати. Легла на бок, к нему спиной, лишь слегка натянув общее одеяло. Одна только мысль, что он может прикоснуться к ней, вызывала тошноту.
Глава 23
Евгений спал. Эвелина, отложив книгу, налила крепкого чая с лимоном. Проходя мимо большого зеркала в прихожей, остановилась. Черный кружевной халатик открывал длинные стройные ноги и подчеркивал белизну кожи. Ей казалось, что так должна выглядеть жена, ухаживающая за больным мужем. Конечно, она бы предпочла, чтобы Евгений просто болел. Было немного страшно. Каким он проснется после стирания? Как отреагирует на ее присутствие? Вдруг все вспомнит? Или еще хуже: проснется сумасшедшим? Эта мысль пугала больше остальных. Эвелина шикнула на нее и прогнала в дальний угол памяти, но подобно брошенной собаке, она в который раз высовывалась оттуда.
Темные ресницы Евгения дрогнули.
Эвелина выпрямилась на стуле. Было бы хорошо броситься к нему и сказать:
— С возвращением, милый!
Кажется, так говорилось в американских фильмах, но голос пропал, и молодая женщина не могла выдавить из себя необходимых в этот момент слов. Глаза Евгения обежали комнату и остановились на ней.
* * *— Где я? — еле слышно спросил он.
— Ты дома, со мной, — Эвелина поняла, что пора начинать отрепетированную речь. Но слова, которые придумала, не шли с языка, с трудом выдавила только несколько предложений.
— Не может быть, — неуверенно произнес Евгений, потирая виски. — Ты моя жена? И, — он обвел комнату взглядом, — это наш дом?
— Временный. Когда ты поправишься, мы вернемся в нашу квартиру.
— Понятно, — стальной обруч продолжал впиваться в голову, хотя боль несколько ослабла. Окружающие предметы выглядели непривычно четко и выпукло. На висевшей напротив кровати репродукции, изображающей неестественно оранжевое дерево, он мог разглядеть каждый листочек. И это казалось странно.
— А… мы живем вдвоем?
— Да. Детей у нас нет. Пока нет, — поспешно ответила Эвелина, не зная, как новый Женя относится к воспроизведению потомства.
— Но что со мной произошло?
— Мы оба проходим процессинг по улучшению жизни.
Евгений слабо улыбнулся.
— Хорош процессинг, если после него чувствуешь себя так погано. Не думаю, что я когда-нибудь еще захочу испытать подобное.
— Нет-нет, — испугалась Эвелина. — Тебе нужно продолжить. В прошлой жизни мы с тобой были неудачниками и теперь работаем над тем, чтобы измениться.
— Честно говоря, я ни черта не помню. И эта головная боль сводит меня с ума.
— Хочешь таблетку? — забеспокоилась Эвелина, вспомнив, совет Щербакова о том, что некоторое время Женя должен принимать успокоительное.
— Нет, — затряс головой Евгений. — Расскажи, как мы с тобой жили.
Просьба застала молодую женщину врасплох. Пробормотала, что ему надо отдохнуть. Евгений выглядел больным, глаза лихорадочно блестели.
— На том свете отдохну. Рассказывай! — повторил он настойчиво.
— Может, ты вопросы позадаешь?
— Ладно. Давно мы женаты?
— Не очень, — уклончиво ответила Эвелина, присаживаясь на край кровати.
— И… как мы жили?
— Я была самой счастливой на свете, — фраза из мелодрамы вылетела помимо ее желания, и Эвелина прикусила язык.
— Значит, я был хорошим мужем, — констатировал Лычкин. — Почему же мы не соорудили детишек?
Эвелина покраснела.
— Мы очень заняты на работе.
— Ага! Работа! — Евгений поднял вверх палец и вымученно улыбнулся. — Может, подскажешь, где и кем я трудился?
— Директором ресторана «Зеленая кошка».
Глупое название ни о чем не говорило. Некоторое время Евгений пытался вспомнить хотя бы один ресторан. Сплошные белые пятна. Он что, никогда не был в ресторане? И вдруг появилась картинка: он сидит за столиком с женщиной с короткими темными волосами. В ее руке бокал с мартини, и у нее очень хорошая улыбка. Как же ее звали? Он, конечно, этого не помнит.
— Может быть, хочешь чего-нибудь?
Евгений посмотрел на женщину, сидящую на его кровати. С ее лицом что-то не так. Она словно пытается ему угодить. Да и вообще, он не чувствует, что эта женщина его жена. Ее холодная красота кажется ему неприятной. Может, конечно, все дело в памяти. Но ведь должна же быть какая-то ниточка, связывающая их.
— Единственное, что бы сейчас хотел, вспомнить, кто я, — пробормотал Евгений.
— Ты совсем ничего не помнишь?
Ему показалось, что в ее голосе, несмотря на нотки сочувствия, проскальзывала надежда. Вероятно, она что-то скрывает. Внезапно понял, что его насторожило. Жена, ухаживающая за мужем, вырядилась в откровенный прозрачный халатик. Было в этом что-то странное.
— Совсем, — покачал головой Евгений, спуская ноги на пол. — Пожалуй, мне надо пройтись. — Тапочки, стоящие у постели показались чужими, он их проигнорировал. За исключением слабости чувствовал себя довольно прилично, голова не кружилась. Вышел из спальни в гостиную. Жена следовала за ним.
— Здесь мы проводим свободное время, — сообщила Эвелина.
Лычкин посмотрел на огромный телевизор на тумбочке и пожал плечами.
— А это что? — он с интересом посмотрел на черный футляр на журнальном столике.
— Твои очки. Обычно ты смотрел в них телевизор.
Очки лежали в кармане пиджака и, вешая вещи в шкаф, Эвелина выложила их на журнальный столик.
— Интересно, — Евгений щелкнул футляром и надел золотую оправу.
— О! — он тут же снял их.
— Что такое?
— Ты уверена, что это мои очки?
— Абсолютно. Но в чем дело?
— Что-то случилось с глазами, они мне не подходят.
— Может быть, зрение улучшилось?
— Что за чушь!
— Вовсе нет! — горячо возмутилась Эвелина. — Плохое зрение возникает в результате подавления в момент бессознательности.
— О чем ты?
— Ну, например, тебе пять лет, ты идешь с отцом в парке, засмотрелся на что-нибудь, и врезался лбом в дерево. Тебе больно, на лбу шишка. А в это время отец кричит на тебя: «Ты ничего не видишь!» Мозг фиксирует команду, зрение портится. Эпизод влияет на всю жизнь. Если во время процессинга этот случай стереть, зрение может улучшиться.
— Весьма интересно.
— Давай проверим, — Эвелина взяла журнал и, встав на другой стороне комнаты, начала спрашивать буквы, которые он безошибочно назвал.
— Ну, вот и первое улучшение! — она захлопала в ладоши.
— Ты что, издеваешься надо мной? Я не помню, кто я, а ты говоришь об улучшении.
— Но ведь это же здорово, иметь хорошее зрение.
Он раздраженно пошел по коридору.
— Здесь кухня, туалет и ванная, — рассказывала Эвелина.
Лычкин заглянул в каждую дверь, только чтобы отметить, что совершенно не помнит, был ли он когда-нибудь здесь. В зеркале в ванной поймал свое отражение. Мужчина около сорока лет. В глубоко посаженных глазах притаился страх. Кто ты, незнакомец? Провел рукой по щеке. Очевидно, брился он не более двух дней назад.
— Хочешь принять душ?
Посмотрел на высокую женщину в дверях. Почему она не оставит его в покое?
— Да, хочу, — Лычкин принял из ее рук свежее полотенце и халат. Заперев задвижку, прижал нос к махровой ткани. От халата исходил слабый запах одеколона, который ни о чем не говорил.
Вытираясь после душа, Евгений приоткрыл дверь. Из комнаты доносился голос Эвелины. Лычкин замер, превратившись в слух.
— Да, все хорошо. Он в ванной. Что сказать? Хорошо. Хорошо. Буду держать в курсе.
Кто был этот человек, которого нужно держать в курсе?
Надев халат, заглянул в комнату и заметил, что Эвелина поспешно положила телефон на журнальный столик.
— С кем ты разговаривала?
Она вздрогнула, но заставила себя ответить.
— Андрей Щербаков интересовался твоим состоянием. Он хочет с тобой встретиться, как только ты придешь в себя.
— В себя приду, когда все вспомню. А этот Щербаков пусть зайдет и объяснит, как могло случиться, что на курсах по улучшению жизни я потерял память.
Глава 24
Субботний денек выдался пасмурным. Жара, наконец, отступила. После ночного дождя повеяло прохладой. Карина поняла, что не знает, как вести себя с этим ставшим вдруг чужим человеком, формально продолжавшем оставаться в статусе второй половинки. И хотя к этой теме они не возвращались, находиться в одном пространстве стало мучительно неудобно. Все совместные занятия разом исчезли, и Карина без конца задавала себе один вопрос: «А что же у них было общего раньше?» Желая отвлечься, затеяла уборку. Дмитрий, раньше бравший на себя чистку ковров, на этот раз не оторвался от телевизора. В дверь позвонили. Прижимая к себе загоревшего сынишку, Карина особенно остро поняла, как соскучилась. Когда они вместе с Сашей помахали в окно бабуле и дедуле, возник вопрос обеда. И тут Дмитрий предложил сходить в Макдональдс. Саша радостно захлопал в ладоши и сразу же выпросил хэппи мил. Карина привела себя в порядок, не переставая радоваться своевременному возвращению сына. В тот момент, когда они вышли втроем на улицу, ей показалось, что они снова счастливая семья. Она держала теплую ручонку сына, радуясь, что Дмитрий отвечает на его бесконечные «почему». В Макдональдсе заняли столик на улице и, время от времени подкармливая нахальных воробьишек картошкой, быстро расправились с заказом.
