Легенда о Вороне и Лотосе - Ли Марибель

– При чем тут генерал?

– Да брось, сяо Фэнь. Девушки такое первыми чувствуют. Еще за десять ли.

– Тогда как же это почувствовал господин Цзянь?

– Тут не нужно быть девицей. Стоило генералу лишь увидеть тебя и… – Он театрально вздохнул. – Говорят, в роду Лин ценят лишь смелых и искренних женщин. Ты совершенно очаровала этого храбреца.

– Господин Цзянь ошибается.

– Так у тебя холодное сердце, сяо Фэнь?

Сердце. Я слышала это слово уже второй раз за день.

– У меня его нет.

Цзянь Фэн рассмеялся.

– Поэтому мы с тобой так ладим!

Я промолчала. Даже если он и считал, что мы ладим, он не предупредил о засаде генерала Лина и проверке Главы Бая. Я усмехнулась и, отказавшись оценить новую драгоценность в его коллекции вин, сбежала к сяо Хуа.

Несколько минут я стояла у окна кухни и смотрела на них, суетящихся, сосредоточенных, в теплом пару складной работы. Будто вор, который высматривает дом побогаче, а семью посчастливее, я украдкой подмечала все их движения. Робкая сяо Хуа уже освоилась на кухне и угадывала приказы матушки Цай, прежде чем та успевала их озвучить.

Я не стала входить. Я все еще помнила, что не должна привязывать к себе сяо Хуа. И все-таки было бы лучше, если бы Призрак Вэнь позволила девочке взять в руки меч. В покое домашней суеты сяо Хуа могла залечить рваные воспоминания, но тепло чанов и доброта старушки Цай не могли защитить ее в будущем, когда звездное небо над ее головой вместо того, чтобы укрыть, вновь разорвется на жалкие клочки хрупкого зеркала.

Я ушла незамеченной. Стоило мне вернуться в покои И Тан, я уснула. Это был тревожный сон, сквозь который я чувствовала то боль в потревоженной ране, то вкус чая тетушки Цзюань, то пылающие черные глаза Бай Сина.

Без лишних прелюдий Ду Хувэй разложил передо мной три письма.

Мне хватило минуты, чтобы прочесть их и понять, что они значат.

– Как вы их достали?

– Главное, как вы, госпожа Гао, ими распорядитесь.

В письмах наместник Хэши обвинял Чи Дяня в тайной добыче нефрита и пропаже людей из прибрежных деревень. В каждом из посланий добавлялось несколько новых деталей, но суть была та же. Наместник просил двор провести расследование. Конечно, ни одно из этих писем не дошло до адресата или вовсе не было отослано.

– Госпожа Гао, полагаю, вам многое известно о господине Чи.

Чи Дянь был самым влиятельным человеком в Хэши и тем, кто превратил этот город для меня в ад.

– Господин Чи держит в своих руках не только городскую охрану, но и наместника. Еще полгода назад они прекрасно ладили друг с другом. Но, видимо, ветер переменился.

Было ли это дело рук Учения Лотоса? Согласился ли Бай Син так легко на мою месть только оттого, что господин Чи и сам мешал Учению?

– Как много вы знаете о происхождении господина Чи?

Я знала больше, чем Чи Дянь позволял знать миру.

– Он внебрачный сын министра Ци, но это держится в тайне и нет никаких доказательств их родства. Однако знатный отец оказывает поддержку сыну, поэтому с его властью не может совладать даже наместник.

Ду Хувэй кивнул.

– А что вам известно о связи господина Чи с Учением Трехлапого Ворона?

Люди Бай Сина знали даже об этом. Должно быть, они знали куда больше меня.

Я покачала головой.

– Слышали ли вы о Хэйцзинь Гу?

– Древних рудниках рода Чжоу? Тех самых, где когда-то был найден Осколок Сихэ? Я слышала, что они истощились и были закрыты много лет назад.

Рудники Хэйцзинь Гу находились в тридцати ли от Хэши. Несколько столетий семья Чжоу процветала и поставляла нефрит в столицу. Говорили, будто они даже отыскали священный нефрит, наполненный божественной силой, но даже он не смог уберечь их от злого рока. Последние двадцать лет на род Чжоу обрушились несчастья. Рудники резко обеднели, а после смерть начала пировать в их доме. За один год скончались и глава семьи, и молодой наследник. Осталась только дочь, чье здоровье с самого детства было подорвано.

– Вы знаете, кто владеет этими землями сейчас?

Я покачала головой. Мало кто знал об этом в Хэши. Даже Гао Фэнь не могла знать об этом.

Но я знала. Рудники Хэйцзинь Гу стали приданым молодой госпожи Чжоу, которая уже пятнадцать лет носит имя семьи У. Мне было пять, когда дядя Баолин женился на хрупкой, болезненной девушке, и все сказали мне звать ее тетей.

– Сейчас ими владеет жена У Баолина, Главы Трехлапого Ворона. Не так давно до нас дошли слухи, что рудники вновь ожили. Под присмотром Чи Дяня.

– Чи Дянь – не тот, кто будет работать на кого-то, он слишком горд. Только если он не видит в этом для себя выгоды.

– Нам известно, что Чи Дянь служит У Баолину уже несколько лет.

Ду Хувэй имел хороших осведомителей. Не знаю, как Чи Дянь позволил выйти этому на свет. Советник Ду все еще внимательно смотрел на меня, ожидая реакции.

– Тем лучше. Значит, он не только мой враг, но и враг Учения. Если вы позволите мне отправиться в Хэши, я доведу это дело до конца.

Ду Хувэй кивнул.

– Глава Бай позволит вам разобраться с этим делом.

– Господин Ду, могу я попросить вас об одолжении?

– Говорите.

– Я бы хотела, чтобы Цзе Цзин ничего не знал об этой… моей просьбе.

– Почему? Разве Цзе Цзин не был добрым знакомым вашей наставницы?

Ду Хувэй и правда знал слишком много.

– Именно поэтому.

Взгляд советника недоверчиво прошелся по моему лицу. Ему не стоило знать еще больше.

– Ваши тайны не должны мешать делу. Раз уж вы знаете, что главный покровитель Чи Дяня – часть императорского двора, вы должны быть осторожны. Наши люди в Хэши в вашем распоряжении. Эти письма, воспользуйтесь ими на свое усмотрение.

Я приняла бумаги из рук советника и улыбнулась.

– Благодарю.

– Это правда?

И Тан пыталась атаковать меня куда агрессивнее, чем обычно.

– Что?

– Тебе и Стражу Цзяню дали новое поручение?

Я отразила ее атаку и заставила перевернуться в воздухе.

Видимо, Ду Хувэй забыл упомянуть о Цзянь Фэне. Но разве советник Ду делал хоть что-то случайно? Он знал, что я хочу закончить с этим одна, и не дал мне шанса возразить. Теперь я могла лишь подчиниться.

– Эй! – Глаза Тан-Тан наливались недовольством. Я атаковала слишком сильно и выбила ее меч.

– Думаешь, ты так хороша?

Она подняла оружие и бросилась на меня.

– Если бы не была хороша, была бы уже мертвой.

Я больше не щадила ее, и с каждым новым шагом она отступала все дальше. Тан-Тан еще не могла вынести моей скорости. Ее очередная ошибка, и мой меч уткнулся ей в грудь.

И Тан ненавидела проигрывать. И в этом была ее проблема. Она все еще видела сражение игрой, в которой победителю достается почет и слава. Она еще не понимала, что ее меч борется не за победу, а за жизнь.

И Тан ненавидела меня за свои проигрыши. Ее глаза искрились злостью, беспомощной и до боли наивной, но глядя на нее мне вдруг подумалось, что это не так уж и плохо – не понимать. Я убрала меч и сказала:

– Когда вернусь, попробуй отыграться.

– Если ты вернешься.

Я усмехнулась.

– Если не вернусь, ты так и останешься побежденной.

Тем утром солнце взошло раньше, или это мы с Тан-Тан боролись дольше обычного. Тепло неприятно морозило пот на коже, и вода для купания казалась слишком горячей. Я знала, что это горело мое нетерпение.

Я отправилась к Водопаду Усталых Брызг в поисках Цзянь Фэна. Водоем одиноко отсчитывал время глухими каплями, а из Павильона Золотой Росы не доносилось ни звука. Для приличия я даже постучала и, не получив ответа, толчком отворила дверь.

Цзянь Фэн спал, раскинувшись на кровати, будто добрёл до нее только благословением судьбы. Воздух парил тяжестью стольких противоречивых вин, что собери его в сосуд, будет новый доселе невиданный сорт.