Эми Эвинг - Драгоценность
Передо мной яйца всмятку в маленьких серебряных подставках, йогурт со свежими фруктами, тост с маслом, хрустящие полоски бекона, холодный стакан апельсинового сока. Аннабель раскладывает салфетку у меня на коленях и наливает кофе в розовую фарфоровую чашку, в то время как я набрасываюсь на еду.
Она поднимает бровь.
Голодная?
– Умираю от голода, – говорю я с набитым ртом. – Вчера вечером герцогиня так и не дала мне ничего съесть.
Хорошо спала?
Полоска бекона зависает в воздухе. Я пожимаю плечами и возвращаю бекон на тарелку, отпивая кофе.
– Кровать очень удобная.
Когда я управляюсь с завтраком, Аннабель отводит меня в душ, потом зашнуровывает на мне красивое платье цвета спелого персика. Я сижу за туалетным столиком в спальне, пока она укладывает мои локоны, пришпиливая их булавками.
– Я куда-то иду? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами.
– Ты не знаешь… ну, может, хотя бы догадываешься… – Я не знаю, как сформулировать свой вопрос. Как спросить, когда ожидать оплодотворения? – У меня есть какой-то распорядок или что-то в этом роде?
Жди вызова Г.
– О. – Я тереблю сережку, в которой переливаются опал и топазы. – Хорошо.
Туалет закончен, и я встаю, разглядывая свое отражение. С высокой прической, в изысканном платье, я выгляжу старше, чем та девушка, что стояла в подготовительной комнате и смотрела на незнакомку в зеркале.
Красивая.
Я не знаю, что сказать. Да, я выгляжу красивой. Просто не уверена, что похожа на себя.
Утро я посвящаю знакомству со своими покоями. У меня три гардеробных, которые ломятся от платьев любых расцветок, тканей и узоров; здесь и каждодневная одежда, и вычурные бальные наряды. Аннабель открывает шторы в моей спальне, и я, наконец, могу выглянуть в окно. Широкая дорожка из гравия окружает огромное озеро, блестящее и гладкое, словно зеркало, и неестественно голубое. Вдалеке сверкают на солнце золоченые ворота.
Мы переходим в комнату по соседству со спальней. Это чайный салон, очень милый и солнечный, обставленный мягкой мебелью в желтых и оранжевых тонах, повсюду вазы с букетами из бархатцев и ромашек. Одну стену занимают книжные полки, которые тянутся от пола до потолка, и среди книг встречается много знакомых названий. За внушительным томом «Полной истории королевских домов» прячется потрепанная книжица «Колодец желаний», сборник детских сказок.
– Обожаю эту книгу! – радостно восклицаю я, доставая с полки «Колодец желаний». Даже удивительно, что я нашла ее в Жемчужине, зато теперь она будет напоминать мне о доме. – Мне папа в детстве читал эти рассказы. Ты читала?
Аннабель качает головой – нет.
Эта книга была нашей любимой, моей и Хэзел. Я листаю ее сейчас и улыбаюсь, вспоминая, как мы с Хэзел ждали, когда откроется дверь и придет с работы отец, пропахший заводским дымом и гарью, и мы будем умолять его почитать нам, пока мама готовит ужин. У него был замечательный выразительный голос. «Колодец желаний» – это рассказ о двух сестрах, которые находят волшебный колодец; они выпускают на свободу водяного духа, и тот взамен обещает исполнить по одному их желанию. Мы с сестренкой усаживались вокруг отца и ловили каждое его слово, вздыхали и плакали вместе с героинями. Мне тогда было лет десять, Хэзел – шесть. Через год отец умер.
Пока я листаю книжку, подают обед. Молодая горничная в черном платье и белом фартуке приносит поднос, полный еды. Если в Южных Воротах я думала, что нас кормят хорошо, так это было ничто по сравнению с Жемчужиной.
После обеда мне становится скучно. Я дочитываю «Колодец желаний», но мысли мои уплывают. Аннабель сидит в кресле, вышивает носовой платок.
– Могу я погулять по дворцу? – спрашиваю я.
Нет, пока не позовет Г.
– И когда это будет?
Аннабель пожимает плечами.
Я вздыхаю и плюхаюсь на диван, но корсет платья больно впивается в тело, и мне приходится сесть и держать спину. Аннабель откладывает вышивание и снова поднимает дощечку.
Хальма?
– Ты играешь в «Хальму»? – с нетерпением спрашиваю я.
Аннабель широко улыбается.
– Я всегда думала, что это игра для Болота, – ворчу я, пристально разглядывая шестиконечную звезду на доске. К этому времени у нас уже сыграно несколько партий. – Как получилось, что ты так здорово играешь?
Аннабель уже дважды разгромила меня, и, похоже, собирается сделать это в третий раз. Почти все ее шарики в моем углу – мои же разбросаны в центре доски, что облегчает ей продвижение вперед.
Оч. давно, родом из Ф.
– Эта игра родом из Фермы? В самом деле? – Я перепрыгиваю через ее шарики, наконец-то пробираясь в угол. – Я не знала.
Аннабель использует мой шарик, чтобы перепрыгнуть через полдоски.
Не поп. в Ж, только слуги игр.
– Да уж, вижу, – мрачно бормочу я. Я не привыкла проигрывать в «Хальме». Рейвен была никудышным игроком. У нее просто не хватало терпения. Обычно мы сражались с Лили, и она всегда терпела сокрушительное поражение.
Аннабель хватает всего трех ходов, чтобы завершить игру своей полной победой.
– Реванш, – тут же предлагаю я.
Но тут открывается дверь. Ратник вытягивается в струнку, когда в комнату вплывает герцогиня дома Озера. Аннабель вскакивает с кресла, я торопливо поднимаюсь на ноги. Герцогиня одета в красное платье, шифоновые складки струятся до самого пола, прихваченные на талии плетеными веревками из шелка. Веер болтается на цепочке у запястья. На ее лице маска сдержанности, но я чувствую, что под ней бурлят нешуточные страсти.
Она окидывает меня оценивающим взглядом.
– Хорошая работа, – говорит она, и лишь неуловимое движение ее глаз в сторону Аннабель указывает на то, что она обращается к моей фрейлине. Мне интересно, не был ли мой внешний вид своего рода тестом для Аннабель.
– Добрый день, моя госпожа, – говорю я, делая неловкий реверанс.
– Да, – отвечает герцогиня, – день сегодня славный, не правда ли? – Она подходит ко мне, еле заметно улыбаясь, и я призываю на помощь все свои силы, чтобы не поморщиться и не отстраниться. – Ты очень хорошо вела себя за ужином. Я оценила это.
– Благодарю вас, моя госпожа. – Я мысленно прошу ее отступить хотя бы на шаг назад. Мне неприятно, что она стоит так близко.
Она смеется.
– Не смотри так испуганно. Я же говорила: докажи, что тебе можно доверять, и будешь вознаграждена. – Она взмахивает веером, подавая знак ратнику. – Заносите.
Ратник дает сигнал, и два лакея вносят огромный деревянный ящик и ставят его на пол. Они поддевают крышку ломами и прислоняют ее к стенке ящика.
