Несносная для Командора (СИ) - Вознесенская Карина

— Что это значит?

— Что ты идеально мне подходишь, — заключает он, вызывая во мне волну мурашек от тона, с которым он это говорит. В его голосе нет ни капли радости от такого умозаключения.

— Получается, что я идеально подхожу для того, чтобы стать твоей женой?

— Да.

— И если я ей стану, то…

— То я окончательно смогу забыть свою жену, и в моей груди больше не будет этого раздирающего чувства вины за то, что я не смог ее спасти.

— Я согласна, — говорю быстрее, чем успеваю подумать.

Округляя глаза, Грейг с недоверием смотрит на меня. Не моргает. Пытается считать то, что я не вру?

— Грейг, я говорю на полном серьезе. Если тебе это поможет избавиться от боли, то я согласна.

— Нет, — категорично произносит он, снимая меня со своих колен.

— Почему? Если тебе станет лучше, то почему я не могу тебе помочь?

— Потому что я не допущу новых ошибок. С этого дня советую тебе держаться от меня как можно дальше. Я не стану тебя использовать в своих целях и при этом подвергать опасности.

— Грейг! Ты не можешь такое мне говорить! — выкрикиваю я от обиды. Он от меня отказывается. Так же, как и отец. Я ему не нужна.

— Джейн, это для твоего же блага. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя использованной.

— Но если я сама этого хочу? — шепчу я, чувствуя как слезы вновь подступают к моим глазам. В этом мире должен же быть хоть кто-то кому я не безразлична и кому на меня не наплевать.

Глава 31

Грейг

— Да чтоб я провалился в черную дыру! — ору, стоя на полигоне, среди учебного огня. Звуки выстрелов раздаются со всех сторон, но я словно не слышу их. В голове все еще слова Джейн: «Ты не можешь мне так говорить…» Не могу. Не имею права, но не хочу заставлять ее чувствовать то, чего она не хочет.

— Грейг, чтоб тебя! Свали с линии огня! Кассиус меня грохнет, если кто-то пострадает на учениях, а курсанты и слова тебе сказать не могут.

— С чего бы?

— Ты бы видел свою физиономию. Я сперва тоже не хотел подходить, — ржет братец, не понимая, что я сейчас переживаю внутри.

— Сорян. Здесь мне показалось спокойно.

Оставляю полигон, возвращаясь в зону подготовки снаряжения. Здесь никого нет, что неудивительно, учитывая, что все на обучении.

— Расскажешь, что на этот раз засело в твоей голове? Вроде Джейн вернулась, и тебе стоит успокоиться, но вместо этого я вижу, что у тебя стало еще больше сомнений, — вполне серьезно говорит Дрейк. Не вижу иронии в его словах и слегка напрягаюсь. — Не смотри ты так на меня. Без шуток. Ты дерьмово выглядишь. Может, махнем отсюда? Вернемся к нашим путешествиям по открытым просторам космоса, и пошло все к черту⁈

— Я не смогу, — признаю свое поражение.

— Почему? Все дело в Джейн, да?

— Да. Я бы хотел ее оставить и свалить, но не могу.

— Из-за физического притяжения? Знаю, что тебе тяжело с этим справиться, учитывая то, что она тебе подходит. Гон, все дела.

— Дело не только в том, что она мне подходит. И даже не в том, что я вырвал у судьбы один чертов шанс на миллион и могу еще раз вступить в связь. Здесь другое… — задумываюсь, почему я не хочу оставлять Джейн, хотя сам недавно ее оттолкнул. Знал, сколько боли ей причинил своими словами, но оттолкнул.

— Тебе бы перестать загоняться по этому поводу. Глядишь, и решение бы нашлось, — Дрейк опускается на скамейку рядом со мной, устремляя свой взгляд вперед. — Дай ей шанс. Вдруг все намного проще, чем кажется на первый взгляд.

— Не могу.

— И что тебе мешает?

— Обещай не ржать, — на полном серьезе предостерегаю его.

— Эм, заинтриговал. Давай, выкладывай. Обещаю сдержаться, — поднимая руку вверх, говорит он.

— Страх, — отвечаю без раздумий.

— Чего? — он с трудом сдерживается, чтобы не прыснуть со смеху, но держится. — Погоди, хочешь сказать, что ты чего-то боишься? Нет. Я отказываюсь в это верить. Ты врешь. У тебя сроду не было никакого страха.

— Я не вру. Ты даже представить себе не можешь, какую боль я испытывал, когда моя жена умирала. И я не говорю о том, что чувствовал тоску или боль утраты. Это другое. Все намного страшнее, чем ты можешь себе представить.

— О чем ты говоришь?

Смотрю на брата и впервые хочу поделиться с ним тем, через что мне пришлось пройти, когда моя жена умирала.

— Это физическая боль. Нестерпимая. Я несколько раз терял сознание, пока она умирала на моих руках. Боль была такой силы, что я сам хотел умереть. Все мое тело сводило сильнейшими спазмами. В те секунды я чувствовал, что все превратилось в вечность. Что этому не будет конца. В висках пульсировало с такой силой, что казалось, будто кто-то хочет пробить себе выход наружу. В голове раскат за раскатом проносилась острая боль, не позволяющая сделать вдох. Лежать — невыносимо, стоять — невозможно, ходить — бессмысленно. Это не просто боль. Это самая настоящая агония. В тот момент я был готов на все, только чтобы это прекратилось. Кожа горела. Кости словно перемалывали через мясорубку, и я не мог с этим ничего сделать. Я чувствовал эту боль, пока с ее губ не сорвался последний вздох, а потом пустота. Настолько глухая, что становится страшно. Ты словно какое-то время ничего не чувствуешь, а потом на место физической боли приходит осознание, что ее больше нет, и твою душу начинает разрывать душевная боль. Все дело в связке. Ты чувствуешь эту боль из-за чертовой особенности нашей расы я бы врагу не пожелала пройти через такое.

— Черт, Грейг, я и понятия не имел, что все настолько…настолько…это… — пытается подобрать он слова, но даже у меня их нет, чтобы описать тот ад, через который я прошел. Именно это я имел в виду, когда сказал Джейн, что моя жена убила меня своим решением. — Но я все равно не понимаю. Это осталось в прошлом. Почему тогда ты боишься сейчас дать шанс Джейн?

— Это мать твою связка! — вспыхиваю я, подрываясь с места. — Ты не понимаешь? Если со мной что-то случится, то что будет с ней? Я не хочу, чтобы она пережила подобное. А если она? Я не переживу такое во второй раз. Я не хочу, чтобы кто-то из нас испытал подобное.

— А ты ее спросил? Ты подумал о ее чувствах? Думаешь, если она действительно в тебя влюбилась, то ей сейчас легко слышать то, что ты ее отталкиваешь? Думаешь, она не испытывает подобную раздирающую боль?

— Это другое. Та боль стократно сильнее. Это меньшее, чем я могу ее обезопасить. Я должен оставить ее. Пройдет время, и ей станет легче.

— А если нет? Ты испытывал эту боль сколько? День? Неделю?

— К чему ты клонишь?

— Как быстро она тебя забудет? Сколько времени ей потребуется? Месяц, а может год. Или еще больше. Если ее чувства стали намного сильнее, чем ты думаешь? Ее боль может быть в разы сильнее, тем более учитывая то, что творится в ее семье. Ты подливаешь масло в огонь, и я тебе не завидую.

— Я хочу защитить ее.

— Ты поступаешь как эгоист и делаешь сейчас то, что убивает ее изнутри. Дело твое. Я не разбираюсь в этой хрени, но скажу тебе то, что вижу со стороны. Тебя к ней тянет. Она идеально тебе подходит. Ты ей нужен. В тебе она нашла опору, которую ты сейчас пошатнул, — он поднимается со своего места. — Вы созданы друг для друга. Пусть у вас у каждого есть то, из-за чего вы переживаете, но если вы поговорите нормально, то я уверен, что сможете разобраться. И еще, — останавливается он у самого выхода. — Подумай, каково будет тебе, если она реально исчезнет. Если будет держаться от тебя подальше, как ты и просил. Ты справишься, если больше никогда не увидишь ее?

Мозг цепляется за это «никогда» и становится не по себе. Все тело наливается тяжестью. В груди леденеет от осознания ужаса, который я испытаю, если она действительно исчезнет. Да, я не испытаю той боли, которую испытал, когда умирала моя жена, но эта боль может оказаться в сотни раз сильнее.

— Нет. Я не могу ее оттолкнуть.

Глава 32

Джейн

Комната кажется пустой, даже несмотря на то, что я провела в ней некоторое время. В груди все еще бушует настоящий пожар. Он отказался от меня. Единственный, кому я хотела верить, сказал больше не появляться ему на глаза.