Н. Уолтерс - Аметистовые грезы
Кирс засмеялся и пощекотал языком её клитор, посылая сквозь неё молниеносные пронизывающие вспышки удовольствия. Огюстина сильнее качнула бедрами, когда её накрыла первая судорога разрядки. Её естество словно взорвалось от нестерпимого жара, и она закричала, запрокидывая голову к стене. Дрожь сотрясала её ноги, колени ослабли, пока на неё накатывала волна за волной.
Кирс вытащил пальцы из её лона и прислонился головой к её животу. Оба, задыхаясь, хватали ртом воздух. Немного придя в себя, она поняла, отчего тело Кирса так напряжено. Он так и не кончил.
Огюстина знала, что это сумасшествие, знала, что рискует, но ей было всё равно. Протянув руку вниз, она пропустила сквозь пальцы пряди его волос. Когда он поднял на неё взгляд, его волосы защекотали её живот, вызвав на губах улыбку.
— Люби меня.
Кирс боялся даже пошевелиться, боялся вздохнуть. Он был так близко к тому, чтобы кончить, что многого не потребуется, чтобы отправить его за грань. Запах возбуждения Огюстины, вкус её нектара на его губах и языке, ощущение её нежной кожи под его щекой — всё это нельзя сравнить ни с чем, что он когда-либо испытывал. Прошлая ночь была особенной, но это превосходило всё.
На сей раз Огюстина знала, что это не сон, но она с радостью принимала его прикосновения, с готовностью открываясь ему.
Его член пульсировал от неуёмного желания, яички тесно подтянулись к телу. Сделав один за другим несколько глубоких вдохов, Кирс попытался усмирить бешеное биение своего сердца. Это было для Огюстины, напомнил он себе. Было бы нечестно взять её, раз уж она решила уйти. Он не хотел рисковать, оставив ее с ребёнком. Его ребёнком.
Когда её руки ласково коснулись его головы, все, что он мог сделать, — это удержаться от того, чтобы не отпихнуть её к стене и не начать вдалбливаться в неё, пока не кончит. Он балансировал буквально на острие ножа. И все же не хотел, чтобы она прекратила его трогать. Пристально вглядываясь в неё, он чуть передвинул голову. Её синие глаза лучились от удовольствия, отчего в его груди что-то сжалось. Это удовольствие дал ей он. И тут она прямо-таки убила его своими следующими словами.
— Люби меня.
Её голос отозвался эхом у него в мозгу. Как же он стремился услышать эти слова, молился, что когда-нибудь она скажет их! Но теперь он только покачал головой.
— Я не могу делать этого с тобой. — Едва успев произнести, он уже хотел бы забрать свои слова назад, их, но их требовала его честь.
— Можешь, — улыбаясь, она поглаживала его лицо своими нежными руками. — Ну же, всё хорошо.
— А если будет ребёнок? — Он должен был сказать это. Только при одной мысли об её округлившемся животе он чуть не кончил.
— Сейчас не подходящее время, это безопасно.
Кирс прикрыл глаза в ответ на затопившее его разочарование. Конечно, она не хотела ребенка. Она вообще даже не собиралась оставаться. А вдруг он сможет помочь ей передумать? Решившись, он глубоко вздохнул и встал.
Огюстина была высокой для женщины, но всё же намного меньше ростом, чем он. Кирс потянул, развязывая, тесёмки на своих штанах и выпустил на свободу свою восставшую плоть.
— Потрогай меня.
Ему пришлось закусить щеку с внутренней стороны, чтобы удержаться от вскрика, когда её рука нежно сомкнулась вокруг его напряжённого пениса и ласково провела по нему от основания до кончика. Очень хотелось бы, чтобы это продлилось, но он был почти на грани.
Схватив её за запястье, Кирс сдавил его, удерживая, пока она не отпустила его.
— Я слишком близко. — Глаза Огюстины расширились в ответ на такое признание, но затем на её лице появилась чисто женская удовлетворенная улыбка.
Подхватив женщину под ягодицы, Кирс без труда приподнял её перед собой, создавая для себя промежуток между её бедрами. Слегка подогнув колени, он уткнулся своим стволом в желанное отверстие. Смоченная её соками, его головка надавила туда, преодолевая начальное сопротивление её тела. Огюстина обвила ногами его поясницу, в то время как он медленно, дюйм за дюймом, начал продвигаться внутрь, давая ей время привыкнуть к нему.
— Ты такой большой, — простонала она. Уткнувшись лицом в его шею, она покусывала и тут же зализывала его плоть. Кирс ругнулся про себя, остатки его самоконтроля стремительно таяли. Её влагалище сомкнулось вокруг него, омывая его ствол своим влажным жаром. Лёгкие сокращения её лона прокатывались пульсацией по его напряжённому члену. Яички подтянулись ещё плотнее.
Он вдавился в неё своими чреслами и был вознагражден, когда она, сделав прерывистый вдох, в ответ крутанула бедрами. Прижав её к стене, он толкнулся внутрь. Сначала медленно, но больше трех ударов в таком темпе выдержать он не смог. Его бёдра начали двигаться всё быстрее, пронзая её с нарастающей силой.
Огюстина вскрикнула, цепляясь за его голову и за плечи. Он чувствовал, что везде, где её руки касались его, оставалось её клеймо. Кирс знал, что уже никогда не станет прежним. И уже никогда для него не будет существовать другой женщины.
— Кирс!.. — Огюстина, пряча лицо у него на плече, со стоном выкрикнула его имя. Продолжая вдалбливаться в неё, он вздрогнул от удовольствия. При каждом его ударе её внутренние мышцы сокращались. Одной рукой удерживая её в устойчивом положении, он использовал свободную руку, чтобы погладить её набухший клитор. Крошечный комочек нервов был твердым и влажным от её соков.
С губ Огюстины снова с громким криком сорвалось его имя, и он кончил, рыча её имя в ответ. Его оргазм, зародившийся в основании его естества, выстрелил прямо через головку. Её наполнило горячим семенем. Кирс снова и снова толчками извергался в неё, и Огюстину опять унесло за грань. Ее горячее влагалище так туго сжалось вокруг его плоти, что у него перехватило дыхание.
Наконец, ее ноги расслабились, опускаясь на пол. Держа её неподвижно, Кирс осторожно вышел из её тела. Разъединяясь, оба застонали.
Поначалу она не могла поднять на него глаз, он ощущал её стеснение, её неловкость после случившегося. Её характер был создан из противоречий — необузданная дикость в один момент, и непроницаемая сдержанность в другой. Взяв её за подбородок, он приподнял её лицо вверх.
— Спасибо. — Словами нельзя было выразить благодарность за то, что она подарила ему.
— Пожалуйста, — ответная улыбка была очень женственной и в то же время легкомысленно-игривой. — Кажется, мне потребуется ещё одна ванна или хотя бы пруд какой-нибудь.
Завязывая свои штаны, Кирс понимающе хмыкнул и наклонился, чтобы подобрать с пола её аналогичный предмет гардероба.
— Я всё ещё хочу показать тебе город. — Он отдал штаны ей, и Огюстина быстро натянула их на себя, туго затягивая шнурки. Затем запахнула свой жилет, прикрывая груди, и застегнула пуговки.
