Клаудия Грэй - Звездная ночь
— Иди. И поторопись. Я не прощаюсь. Точнее, ненадолго.
Мы еще раз поцеловались. Лукас прижал руку к моему сердцу, и от его прикосновения я задрожала, но все-таки как-то сумела отвернуться, выбраться из пикапа и побежать. За спиной заработал двигатель, зашелестели шины.
Он уехал. Сердце заныло, я остановилась и оглянулась. Красные габаритные огни пикапа исчезали в тумане.
Позади чей-то низкий голос произнес:
— Думаю, можно не спрашивать, кто это был. Я круто повернулась и увидела Балтазара.
Глава 8
Попалась!
Балтазар стоял, скрестив руки на груди. Высокий, широкоплечий, он выглядел так же внушительно, как дубы в лесу. У меня скрутило желудок.
— Я... я могу все объяснить...
— Ни к чему. — Взгляд Балтазара метнулся к черной резной броши, все еще приколотой к моему свитеру. Понятно. Он сообразил, что это подарок Лукаса: в прошлом году я ее не снимала. — И что, это продолжалось все это время?
— Не твое дело! — Я делала глубокие вдохи, пытаясь успокоиться. — Честное слово, я не рассказала Лукасу ничего такого, чего бы он еще не знал. Он больше не шпионит для Черного Креста.
— Как в прошлом году?
К сожалению, это было слишком близко к правде.
— Ты не понимаешь. Лукас не хотел мне врать. Они отправили его сюда с заданием...
— С заданием, которое он успешно выполнил, и ему было наплевать, что пришлось использовать для этого тебя, — Балтазар резко, прерывисто дышал, словно испытывал физическую боль. — Я не сержусь на тебя, Бьянка. Ты... ты просто впервые в жизни влюбилась и не можешь видеть ясно.
— Балтазар, пожалуйста, послушай...
Он выпрямился, в его взгляде появилась решимость.
— Я займусь этим. Мы все вместе займемся.
Кровь в жилах похолодела.
— Кого ты имеешь в виду?
— Людей, которые по-настоящему тебя любят.
Он повернул к школе, но я схватила его за руку.
— Ты не можешь рассказать моим родителям! Ты никому не можешь рассказать!
Балтазар положил руки мне на плечи, словно утешал меня, а не пытался уничтожить.
— Однажды ты поймешь, что все это только ради твоего блага.
Ради моего блага. Всякий раз, когда кто-нибудь мне это говорил, оказывалось, что они понятия не имеют, что такое «мое благо» на самом деле. Я так сильно толкнула Балтазара, что он покачнулся и невольно сделал пару шагов назад, чтобы удержаться на ногах.
— Ты ревнуешь. Ты просто ревнуешь, вот почему делаешь все это!
Едва слова вырвались, я поняла, что это неправда. Не ответив, Балтазар пошел в сторону «Вечной ночи».
Я побежала за ним. Дыхание сбивалось, под ногами хрустели ветки. Перепуганные птицы взлетали над головой, тяжело хлопая крыльями.
— Это не то, что ты думаешь! Лукас меня любит. Он хочет быть со мной, и нам все равно, что мы... что мы разные. Это и не должно ничего значить, если мы по-настоящему любим друг друга.
— Это первая глупость, какую я от тебя услышал. Надеюсь, что и последняя. — Балтазар отвел в сторону низкую сосновую ветвь, чтобы я на нее не наткнулась, однако на меня по-прежнему не смотрел. — Будь он просто человек — просто один из мальчишек в «Вечной ночи», думаешь, меня бы это волновало?
— Да. — Может, Балтазар делает все это не из ревности, но это не значит, что он не ревнует.
Он обернулся.
— Ладно. С кем бы ты ни встречалась, меня бы это волновало. Но я бы не вставал у тебя на пути — и никто другой из наших тоже. Однако Лукас не просто какой-то мальчишка. Он охотник Черного Креста, а это значит, он хочет нас уничтожить. Ему нельзя доверять.
— Ты его не знаешь! — Я прокричала это во весь голос.
Кажется, мне было уже все равно, услышат меня или нет. Балтазар в любом случае всем расскажет. Я хотела ударить его в лицо. Я хотела зарыдать, да так, чтобы он начал меня утешать. Я хотела оказаться в классе фехтования, чтобы у меня в руке была рапира. Сейчас все рухнет, рухнет навсегда, и я так испугалась и разозлилась, что не могла нормально соображать.
— Ты даже не знаешь, что он сделал вчера ночью!
Балтазар бросил на меня взгляд, и я внезапно остро ощутила, что рубашка у меня помята, а волосы спутаны после прощания с Лукасом.
— Могу себе представить.
— Он помог мне спасти вампиршу! Спасти ее, Балтазар! Все прочие в Черном Кресте хотели ее убить, но Лукас не захотел. Он прислушался ко мне. Это самая юная вампирша, какую я когда-либо видела, почти ребенок, бледная, оборванная, ее невозможно не пожалеть, и Лукас ее пожалел, я знаю, что пожалел!
Балтазар резко остановился и медленно повернулся ко мне. Его лицо так исказилось, что я его едва узнала.
— Самая юная, какую ты когда-либо видела? Почему его удивило только это?
— Да.
— Как она выглядит?
— Ну... светлые волосы, немного кучерявые... Главное, что Лукас помог ей сбежать от Черного Креста! Он теперь все понимает, неужели ты не видишь?
— Опиши мне точно, как она выглядит.
— Я это только что сделала!
— Бьянка... — Голос его дрогнул. — Пожалуйста.
Я не могла проигнорировать отчаяние, прозвучавшее в его словах. Медленно закрыла глаза и попыталась в точности вспомнить, как выглядела вампирша, когда я шла с ней рука об руку по городской площади. Описала ее лицо, темные глаза, волосы пшеничного цвета. Лицо Балтазара не менялось до тех пор, пока я не упомянула родимое пятно на ее горле, но в этот миг рот его приоткрылся и он прошептал:
— Она вернулась.
— Погоди, ты что, ее знаешь?
Он кивнул, но очень медленно, и отвел взгляд. Балтазар выглядел оглушенным и таким несчастным, что весь мой гнев испарился.
— Балтазар, кто она?
— Черити.
Имя мгновенно вызвало воспоминание: прошлое Рождество, мы с Балтазаром идем мимо заснеженных кустов, и он рассказывает мне о том, как жил много-много лет назад. Тогда он и упомянул человека, которого ему не хватает больше всего на свете.
— Черити. Ты имеешь в виду... свою сестру? — Я-то думала, что во время той прогулки по снежному лесу он поведал мне все свои самые сокровенные тайны, но оказывается, есть кое-что еще. И даже не намекнул, что его любимая сестра тоже превратилась в вампира. — Это она?
Балтазар не ответил. Мне показалось, что он просто не в силах. Медленно, спотыкаясь, он побрел от меня прочь, грубо кинув:
— Не говори никому.
— Хорошо, обещаю. — И с запозданием вспомнила, что у меня тоже есть секрет. — Но ты тоже никому не расскажешь, правда?
Он не ответил ни да, ни нет, но я знала: Балтазар ни с кем не станет делиться тем, что каждый из нас узнал сегодня вечером. Я долго смотрела ему вслед, испытывая удивление и одновременно облегчение. Потом глубоко вздохнула и помчалась в школу, на ходу придумывая, как буду описывать Ракели метеоритный дождь, которого не видела.
